Младший конунг - Ковальчук Вера (книга бесплатный формат TXT) 📗
После праздника Зимнего Солнцестояния — Гуннарсдоттер была уверена — Гутхорм даже не вспомнит об их разговоре; она решила, будто он очень сильно напился в ту ночь. Но, как оказалось, он ничего не забыл. Просто однажды, чуть погодя после дневной трапезы, Гутхорм заглянул в тот закуток двора, где викинги упражнялись с оружием — самое милое дело помахать копьями и мечами, когда мороз не жалит, когда светло и весело — и подошел к женщине.
— Ну, так что, давай уж сразимся. Потешимся сами, и других повеселим.
Хильдрид посмотрела на него с недоумением.
— Это еще зачем?
— Зачем люди дерутся? — удивился викинг в ответ. — Чтоб драться.
— Да я не хочу.
— Вот так так! Но ты же согласилась!
— Когда это я соглашалась?
— На празднике, — Гутхорм покачал головой, усмехнулся. — Коротка девичья память, верно?
— Как это я соглашалась?
— Ты сказала «ладно».
Хильдрид покачала головой и фыркнула. Стянула с себя куртку.
— Вообще-то я имела в виду «позже поговорим», — сказала она. — Но раз ты меня понял неверно, что ж, давай, устроим поединок. На каком оружии?
— Что за глупый вопрос? Мы что, дети — деревяшками махать?
— Пусть будет железное.
Альв неодобрительно покачал головой.
— Не заводился б ты, Гутхорм, — проворчал он. — Вряд ли конунгу понравится раздор между его ярлами.
— Какой раздор? Я же не собираюсь убивать Равнемерк.
— Во-во. И я не собираюсь. Мир и согласие, — добавила женщина. — Альв, где моя кольчуга?
— Где ж ей быть? На месте, в лофте. Пусть Харальд сбегает.
Харальд не стал спорить — развернулся и ушел. Один из воинов Гутхорма поспешил к другому лофту — тому, который занимал его ярл.
— Хочешь драться в кольчуге? — подзадоривал викинг. — Видно, ты не так уж уверена в себе.
— А ты что предлагаешь? Драться в любимой богами наготе? — весело отпарировала Хильдрид. Ответом ей был хохот всей толпы (а воинов собиралось все больше и больше). — Не согласна. Во-первых, тут тебе не божий суд, во-вторых, холодно, а в-третьих, неприлично.
Оружие и справу принесли быстро. Со всех уголков поместья стягивались люди — всем было интересно посмотреть. Даже на крыше сарая появились две или три любопытные головы — это были, скорей всего, трелы братьев Олафсонов, но на них никто не обращал внимания. Не жалко, пусть смотрят. Альв помог Хильдрид натянуть кольчугу.
— Ну, и зачем тебе это надо? — спросил он недовольно.
— Я и сама не знаю, — задумчиво ответила женщина.
— Кому-то что-то хочешь доказать? Глупо, только с опасностью играешь — и все.
— Не волнуйся, заботливый ты мой, — тихонько рассмеялась Гуннарсдоттер. — Со мной ничего не случится.
— Хватит шутить. Меня и так уже называют Нянькой.
— Тебя это задевает?
— Не задевает вовсе. Мне все равно, как меня называют.
Хильдрид пожала плечами и вынула меч. Не тот, который ей подарил конунг, а прежний, к которому давно привыкла. Он был заметно легче, и когда-то откован самим Харальдом Прекрасноволосым. Завоевывая право называться конунгом всего Нордвегр, он не чуждался и других искусств, кроме воинского, и считался одним из лучших кузнецов Севера. Разумеется, он был на виду, его знали все, и, может, еще и поэтому провозгласили лучшим, но Гуннарсдоттер судила по оружию — оно было безупречно. Меч служил ей уже почти тридцать лет, и оснований жаловаться на него не возникало.
Альв подал ей щит — тоже облегченный по сравнению с обычным. Что ж тут поделать, все оружие и справа — может, лишь кроме ножа, у женщины-ярла было изготовлено по ней. Кольчугу плели по мерке, цельнокованый шлем отковали только с третьей попытки, даже умбон на щит, прежде чем позволить набить на деревянный круг, Гуннарсдоттер несколько раз держала на вытянутой руке, а потом просила облегчить — плечо уставало.
— Хей, позвеним мечами! — воскликнул Гутхорм.
— Давай, звени, — лениво бросила из-под шлема Хильдрид.
Ей было немного не по себе. За сорок четыре года своей жизни она никогда еще не сражалась в поединках, и если встречалась с врагом лицом к лицу, то лишь в бою, где схватка то сталкивает, то снова разлучает, вмешиваются соседи, и рядом обязательно кто-то есть. Тот же Альв. Конечно, поединок предстоял шуточный, но Гутхорм вполне может ранить ее случайно… Гуннарсдоттер фыркнула и выкинула всю эту ерунду из головы.
Они сошлись неторопливо, примериваясь друг к другу. Викинг немного поигрывал щитом — край деревянного круга помимо полосы толстой кожи был у него закреплен блестящими скрепами — должно быть, поставлены недавно. Они отражали бледный свет пасмурного дня — пунктирная полоса по краю черного круга. Первый удар нанес он, и Хильдрид поняла, что нельзя зевать. Противник был быстр. Она поставила щит и тут же ответила — не так, как обычно, не сверху вниз, а чуть сбоку. И тут же пожалела, что не левша. Если б можно было полоснуть слева, возможно, неожиданность сыграла бы свою роль. Но удар справа… О, Гутхорм, как почти все опытные викинги, прекрасно владел щитом. Казалось, ему и меч не нужен — экономными, точными и короткими движениями черного деревянного круга он отражал удары меча своей противницы, и с каждым разом женщине приходилось делать маленький шажок назад. Меч у дочери Гуннара, слишком легкий, не смог бы заставить левую руку викинга онеметь от удара, или, скажем, расколоть дерево, а тем более умбон. Зато его выпады очень сильны.
Женщина, впрочем, не зевала. Она ловко увернулась от очередного удара, и, будь противник менее подвижным, мигом оказалась бы у него за спиной. Обмен ударами отзывался в ее локтях, если бы не долгие годы у кормового весла, она быстро ослабела бы. Но руль, пусть даже его не приходилось особенно ворочать, сделал плечи женщины крепче, а ладони — Жестче. Опыт боев сделал ее спокойнее. В схватке она не видела ничего необычного, и действовала уверенно. Щит, прикрывавший ее левое плечо, с грохотом сталкивался с мечом. После очередного удара Хильдрид вдруг показалось, что деревянный круг у нее в руке очень хрупок. Если поединок затягивался, бывало, сражающиеся три-четыре раза меняли щиты, для этого и стояли рядом друзья — наблюдатели.
Женщина отпрянула от очередного удара наискось, нырнула в обратную сторону и взмахом меча по ногам отогнала противника от себя. Гутхорм отреагировал, отскочил — и налетел на Альва. Едва не упал, но выправился и снова кинулся на Хильдрид.
Она встретила его прямым ударом. Подвижная и гибкая, дочь Гуннара и не думала теряться. Ей не очень хотелось продолжать бой, но проигрывать не хотелось больше. Как в любой игре, азарт может и не захватить человека своей цепкой рукой, но желание оказаться на вершине первым так же неистребимо, как жажда жизни. Сперва Хильдрид попыталась вспомнить, чему ее когда-то учил отец, но, чуть не схлопотав мечом по шлему, перестала отвлекаться.
Она ловила меч Гутхорма умбоном и почти не атаковала.
— Эй, притомилась, Равнемерк? — спросил ее викинг.
— Не думай, что он вымотается, — крикнул Альв. — Хватит дурака валять! Атакуй!
Гуннарсдоттер попыталась ударить, но одновременно пришлось поднять щит, и удар вышел слабый. Гутхорм разгорячился, от него валил пар. Уже не однажды они оба описали круг по утоптанной, защищенной от ветра площадке за домом, но, хоть она предпочитала отступать, не так уж очевидно было, за кем же преимущество. Викинг чуть подустал, и уже не так часто наносил удары, да и щит уже больше не летал. Край щита Хильдрид треснул — разок не сумела поймать атаку на умбон, вот и результат — но она пока не пыталась его поменять.
А потом Хильдрид споткнулась и упала. То, что под ногу попался камень, прикрытый снегом — чистая случайность. Женщина опрокинулась на спину, и в тот же миг Альв рванулся вперед. Кто-то попытался его удержать, но куда там, пальцы сорвались с рукава. И тогда Харальд, не раздумывая, подставил Альву ногу. Верный телохранитель дочери Гуннара грохнулся на снег с таким шумом, будто это он был в доспехе, а не сражающиеся.
