Дар. Золото. Часть 2 (СИ) - Хмелевская Ольга (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗

– А мы…на охоту ходили. Охотились. Мы.

Машка еле сдерживался, чтобы не заржать, зато староста воззрился на меня с интересом.

– Наш приятель заболел, – продолжал я. Нет, с камешками и железками у меня определенно лучше получается, – простудился. И… лошади разбежались. Медведя увидели и убежали. И вещи прихватили.

– Кто? – удивился староста.

– Э… Лошади.

Ну, не умею я как Машка правдоподобно врать на ходу. Хотя можно было заранее продумать, что говорить «представителю». Несложно было догадаться, что какой-нибудь «представитель» рано или поздно появится.

– Ну, мы тоже побежали. До водопада. Добежали. А здесь мы… отдохнем и… пойдем. Назад.

– Ага, – наконец отреагировал староста, – А куда назад-то?

– … в Тихий. Оттуда мы.

– В Тихий-то далеко-о… – протянул он. – Пешком или на лошадях?

– М-м… Ау вас тут и лошади есть?

– А как же! – вдруг оживился староста, – Вам каких надо-то?

И тут я понял. Ему решительно по барабану, кто мы такие и что мы делали в горах. Но когда вопрос касается хорошей сделки, и пахнет звонкой монетой, тут уж просыпается интерес. Тут начинает управлять процессом её величество выгода. Даже так – Выгода.

– Не решили мы еще. Но если что, мы обязательно, всенепременно и вне всякого сомнения обратимся исключительно к вам.

Словом, ушел дядь Митяй окрыленным.

А вот гость, который явился к вечеру, был совсем из другого теста.

Глава 15.

1

Но до вечера еще было далеко.

Жареную рыбу мы разделили по-честному. Насье, мне и Пончику досталось по одной, остальное остальным. Они же у нас самые вечноголодные. Алабар слегка смутился, когда Насья безошибочно определила, что рыбу он готов есть вместо обеда, завтрака и ужина, а кошак смущаться и не подумал - дают, значит бери. На том обед и закончили.

Насья, понаблюдав за тем, как быстро исчезла жареная рыбка в желудках у постояльцев, а в Алабаровском желудке исчезли даже косточки, проявила свой непреклонный характер во всей красе.

- Значит так, гостюшки дорогие, - начала она. - За лечение вашего дружка я плату возьму. Но обстирывать и кормить вас не нанималась. Не постоялый двор у меня. Вы кормёжку или отрабатывайте, или ступайте на дорожный крест да четырем ветрам кланяйтесь.

Алабар нарушил повисшее молчание первым.

- Мы сделаем всё, что нужно.

- Э нет! – тут же запротестовал Машка, - На все я не подписываюсь. Мало ли чего ей в голову стукнет. Может, я сейчас соберусь и…

– Для тебя у меня будет особое дело, – перебила оборотня Насья, и Машка сразу заткнулся. Слово «особое» подействовало на него как на змею дудочка. Завораживающе.

- Ты можешь делать, что задумал, - обернулась ко мне знахарка с таким видом, будто лучше меня знала, что я там задумал. Но было приятно. В сущности, разрешили ничего не делать.

– А ты перестаёшь изображать из себя мученика и ловишь крыс. В курятнике. Надеюсь, кур с крысами не перепутаешь? - Пончик сделал вид, что сказанное относится к кому угодно, но только не к нему, и знахарка усмехнулась. - Сегодня на ужин будут пончики.

Ханур, по-деловому спрыгнул с печи и под заинтересованными взглядами направился к двери. Насья поспешила ее открыть, и он с королевским достоинством покинул наш сходняк.

Алабару предстояло убрать валун, лежащий возле родника, за баней. Вода там была замечательная, это я понял сразу, но струилась она из-под огромного камня, растекаясь по большой площади и теряя при этом первозданную чистоту.

Задание Машке было выдано без свидетелей. Но, он сразу же нацепил на себя меч, о чем-то пошептался с кинжалом, влез в сапоги и умотал в направлении гор. Надо же, какая секретность!

А сама Насья тщательно вымыла руки, подхватила глиняный горшок с куриным бульоном и закрыла за собой дверь в лекарской комнатке. Надо думать, кормить болезного.

2

И вот уже третий час я сидел у окна. Передо мной, на чисто вытертом подоконнике, лежали Алабаровские браслеты и я, ломая последние извилины, пытался понять, как они работают. Третий час я тихо ругался, поминая разными… ласковыми словами Академию, и вспоминал всё, что читал или слышал об артефактах. Вспомнил много. Всякой всячины, которая если и была кому-нибудь нужна, так только магистрам, принимавшим выпускные экзамены. Всякая ерунда, написанная в учебных пособиях, сюда применяться решительно не хотела, и я понял, что читал не те пособия. Конечно, я сначала докопался до Алабара с требованием объяснить, как браслеты работают. Он пробормотал что-то о пространственных карманах, окружающих каждое существо, о какой-то системе подпространств, но я понял ­- он знал еще меньше чем я.

Возмущение Заразы я «услышал» только тогда, когда решил попить водички, оторвавшись от тягостных дум о своей никчемности и необразованности, и понял, что кинжал меня зовет. Интересуется делами, скажем так. В своей неподражаемо-хамской манере.

«Да чё ты паришься, не пойму?! Перенеси свойства на другой предмет, и дело с концом!».

Я ещё не говорил, что эта железка нахваталась от Машки словечек, и теперь щеголяет ими, где надо и не надо? Вытащил я его из ножен и положил на подоконник, рядом с браслетами.

Давай поподробнее. На какой другой предмет? На любой?

«Ну, надыбай где-нибудь кусок кожи, или готовые наручи, и перенеси».

А ещё конкретнее?

«Ой, ну создаешь промежуточный образ вещи в пространстве, убираешь с места одни браслеты, потом на это место кладешь другие и пихаешь в новые браслеты образ старых. И всё».

А чем создается этот промежуточный образ?

«Деревня! Мозгами, чем еще? Тебе мозги для чего? Обрисуй артефакт потоками. У тебя получиться объемная картинка. Вот ее и втюхнешь».

Это называется - понял, что ничего не понял. Ладно. Где бы найти новые наручи?

Из лекарской комнаты, улыбаясь словно самой себе, вышла Насья.

Я тут же подскочил к ней с требованием:

– Нужен длинный кусок кожи!

Она нарочито неспешно поставила пустой горшок на печную притолоку, медленно ко мне повернулась:

- Телячья, свиная, козья, конская, оленья, щучья, соколиная?... -- перечисляла мне знахарка, и, слегка понизив голос, заговорщицки продолжила, – драконья, человечья…

Я шарахнулся от нее как ужаленный, а она рассмеялась:

– Так тебе, твое величество, какую надо?

Шуточки у неё, прямо скажем… Злодейские, одно слово. Я сцапал браслеты со стола.

– Такую.

Рассматривала она Алабаровские безделушки долго. Задумчиво отдала мне и, поманив рукой, направилась во двор.

Покосившийся, вросший в землю, старый сарай встретил нас хмурым молчанием, запахом пересохших трав и мышиного помета. Когда-то давно здесь была конюшня. Висела на стене старая сбруя, старые ремни, седло, толстая погрызенная мышами плеть…

– Бери, что надобно, – коротко сказала Насья и сразу вышла.

И оставила меня наедине с воспоминаниями.

Чужими. Фундамент оказался каменным. Он и показал. Что хотел. Что сам пережил. Кровь из перерезанного горла, в которой захлебнулась женщина, очень похожая на Насью. Ухнали, которыми прибили к опорным столбам другую, истерзанную. Кнут, тот самый, ­которым запороли третью, зацепив под ребра подъемным крюком. Смерть хозяек этого места. Ведьм. Еще молодых, сильных, живучих. Умиравших долго, страшно.

И девочку, лет двенадцати, крадущуюся к сараю из ночного леса, снявшую изуродованное тело с крюка, и молча просидевшую над ним до утра.

Ухватившись за дверную скобу и содрав с гвоздя первый попавшийся под руку ремень, я вывалился из сарая в полуобморочном состоянии и, упав, кое-как отполз от трухлявой двери.

Наверно Насья заметила меня из окна, потому что я почувствовал, как ее руки подхватили меня под плечи и потащили к крыльцу. Вскоре мне в губы ткнулась деревянная кружка и в рот потекла студеная вода.

– …ох, ты…кто ж знал… – бормотала Насья, – …не взыщи, гном. Не думала я, что тебе и такая сила дана…

4