Сны Черной Жемчужины (СИ) - Линкольн К. Берд (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Нет. Я не была такой. Мама отпустила меня, дала мне бесценный дар. Она не пускала меня в палату, потому что мы не знали, что для меня будет значить, если я последую за ней в ее последний сон, сон умирающего. Она не сердилась и на отсутствие папы. Для этого требовалась сила, щедрость духа, которую я могла лишь надеяться накопить. Я не могла отплатить за этот подарок. Ничто, никто, ни папа, ни Тоджо, ни пожизненный запас латте не могли заставить меня отречься от нее.
— Этот сон-воспоминание должен был вызвать мое доверие?
Кен стал застегивать рубашку, скрывая метку. Покачиваясь на ноге, он сказал на японском:
— Я не выбирал, какой сон тебе показать, Кои. Даже кицунэ не может обмануть баку во снах. Ты видела правду.
— Что ты — раб Тоджо и Кавано?
Он вздрогнул. Мои кулаки сжимались и разжимались, я хотела ранить его, чтобы он ощутил боль, расцветающую во мне.
— Сволочь. Сколько из того, что было в Портлэнде, было настоящим?
Кен резко поднял голову.
— Все, — он потянулся к моей щеке, но я отбила его запястье.
— Ты сказал мне, что Совет может помочь папе, помочь мне. Ты… — я подавила всхлип, не хотела, чтобы он видел меня такой уязвимой, — спал в моей кровати.
Кен сцепил руки за спиной, делая себя не угрожающим, а потом все испортил, шагнув слишком близко. Даже с хромотой, кривясь от боли, он источал горячую угрозу, которая вызывала дрожь в моей спине.
— Посмотри на меня, — попросил он, его скулы стали острее под синяками, переносица утончилась, глаза стали черными и хищными. — Я не объяснил всю политику, но сон рядом с тобой, поцелуи не были частью иллюзии.
— Тогда это отвлечение, чтобы я не думала о твоих истинных намерениях.
— Даже Кавано-сан не может диктовать мне, где спать, — голос Кена звучал низко и гулко. Он склонился ближе, губы были в миллиметрах от моего уха, но ладони были сцеплены за его спиной. — Я не делюсь футоном просто так.
Близость прошлых недель заставила меня расслабиться, и я привыкла к прикосновениям, которые не затрагивали мое глубокое я.
Мне нужно было помнить, что его близость была опасной. Я раскачивалась на краю высокой скалы, и внизу были острые камни.
Я меняла жизнь в Портлэнде, когда появился Кен. Я училась в колледже, работала для папы и Марлин, выходила из дома каждый день. Иные и новость, что я — баку, затмили весь этот труд. Где-то в глубине души я боялась, что согласие приехать в Японию было еще одним способом избежать реальной жизни. Страхи смешались с болью из-за сомнений в Кене, но было это из-за моего недоверия к его мотивации или своей?
— Ты гордился тем, что стал Вестником, — рабом. Убийцей. Я была наивной дурочкой, когда отмахнулась от его слезного признания, списав это на драматизм Иных.
— Да.
Ночь стала холоднее. Каждый дюйм моей кожи дрожал от уколов холода, кроме участка, где его дыхание задевало мое чувствительное ухо.
— Ты видел мать после того, как отказался от нее?
— Нет.
Я отвернулась от этого жаркого дыхания, от его манящих глаз.
— Не этого ответа я ждала.
— Плохо, — сказал он и отбросил мои волосы в сторону рукой, прижался губами к моей шее. Я тут же вспыхнула под холодом, забыла о мигрени. После пожирания его сна-воспоминания не было опасности еще одного фрагмента от прикосновения кожи с кожей. Все силы ушли на то, чтобы не развернуться, впиться пальцами в волосы и удерживать его голову, чтобы затеряться в сладости его рта, ощущать его широкую грудь как якорь посреди урагана.
Вместо этого я глубоко вдохнула.
— Какой же ты гад.
Кен поймал губами мочку моего уха, поцеловал меня в висок.
— Бен предупреждала, что ты так все увидишь, — прошептал он на японском.
— Бен? Ты думал, что я поверю, что все это время вы оба были не разлей вода? Тайно в сговоре?
Еще один поцелуй в шею, он подвинул мои спутанные волосы, а потом руки и губы Кена пропали.
— Это так. Мы с Бен всегда были близки. Как ты и Марлин. Хотя последние десять лет пришлось изображать, что это не так.
— Почему ты не будишь Мурасэ, Мидори и Пон-суму? Они ведь этого хотят? Освободить Черную Жемчужину?
— Нет времени доказывать им, что я не работаю тут на Совет. Только Бен знает правду, — и как такая простая фраза могла скрывать столько боли?
«Его отец думает, что он пресмыкается перед Советом?».
— Им нужно знать!
— Долго объяснять. Я не буду подвергать их опасности, переча прямым приказам Совета, пока Тоджо с его черным отрядом тут. Времени нет. Нам нужно к Черной Жемчужине.
Я поежилась. Мигрень вернулась, как только пропали губы Кена. Моя спина была холодной, мурашки бежали по рукам. Так холодно. Словно этот разговор погасил часть тепла, которое я принимала как должное, пока не лишилась его.
— Ах, — сказал Кен другим тоном. — Добрый вечер, Юкико-сама.
Я обернулась. Юкико стояла под деревьями в белом одеянии, похожая на жрицу храма. Она держала серебряный ключ на огромном кольце.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
— Ключи от машины, полагаю?
Уголки губ Юкико чуть приподнялись. Веселилась от ситуации, в которой нас застала? Или от чего-то еще? Я не хотела ощущать себя как подросток, пойманный за поцелуями на крыльце.
Кен склонился и поднял свою трость.
— Ведите.
Выражение лица Юкико не изменилось, но воздух стал пахнуть льдом. Дыхание Кена вырывалось облаками. Юкико медленно подняла другую руку и указала тонким белым пальцем с острым алым ногтем в мою сторону. Она не хотела, чтобы я шла?
Кен покачал головой с мольбой в глазах, но Юкико не сдавалась. Она сжала кулак, словно держала что-то за ручку, а потом махнула им в сторону своей груди, широкий рукав хлопал в воздухе.
Кен снова покачал головой.
«Что-то мятежники не могут договориться».
— Что она хочет, Кен?
Кен вздохнул, потер свободной рукой глаза, вздрагивая, когда задел темнеющий синяк на щеке. Он повернулся к Юкико.
— Черная Жемчужина долго ждала. Вы хотите, чтобы Мурасэ-сан или Тоджо-сан обнаружили нас, пока я объясняю? Другого шанса не будет.
Юкико бросила ключи Кену. Он потянулся за ними, но они упали на мокрую траву в стороне от него. Кен с кряхтением склонился, чтобы поднять их. Гнев толкнул меня вперед, и я наступила на ключи, не дав ему коснуться их.
Кен растерянно посмотрел на меня.
— Я никуда не пойду без объяснений.
— Времени нет.
— Найди его.
Юкико приподняла бровь со снисхождением, развлекаясь.
— Совет не спрашивал моего мнения. Мурасэ не сказал, куда меня посылает. Папа не объяснил. Вы просто решили, что маленькая баку слепо будет слушаться ваших указаний. Не этой ночью.
Кен выпрямился, посмотрел на мой рот, на Юкико, на деревья и обратно, словно ему было тяжело удерживать взгляд на одном месте.
— У нас есть машина, — быстро сказал он. — Вы с Юкико-сама удержите змею в слабом состоянии, чтобы мы погрузили ее в грузовик. Мы поедем к реке Аисака, где сможем выпустить Черную Жемчужину и пробудить от темницы из снов, созданной твоим отцом. Там будет безопаснее. Оттуда по течению можно добраться до Тихого океана, и она отправится на запад к острову Сахалин, где сможет попасть в реку Амур.
— Я говорила не о подробном маршруте.
Кен шагнул ближе.
— Я знаю, в чем проблема. В отсутствии веры в свое сердце. Я знаю тебя, Пирс Кои Авеовео, — мое полное имя хриплым голосом заставило волоски встать дыбом на моих руках. — Твою верность, твою заботу. Ты боишься смерти. Ты ценишь людей, даже ледяных старух и драконов. Ты освободила Улликеми из его темницы, хоть это дорого тебе обошлось. Ты прощаешь, ты не сдаешься горечи и обвинениям, и твои намерения лишены жестокости и жадности. Это дало мне надежду. Для меня. Для Жемчужины.
— Не хочу прерывать твой достойный Оскара монолог, но патруль Тоджо вот-вот это сделает, — Кваскви спрыгнул с низкой ветки возле Юкико. Она кивнула, когда он широко ей улыбнулся. Он кивнул Кену. — Могуче выглядишь, Лазарь.
