Мострал: место действия Соренар (СИ) - Шилкова Анна (читать хорошую книгу TXT) 📗
С одной стороны Мортон глуп и стар. Это известно даже мне. С другой, он еще и жесток, так что любая неудача при перевороте, и на плаху дружным строем пойдет очень много народу и возглавлять процессию будет единственный сын деспота. С третьей стороны, какое мне вообще до всего этого дело? Моя работа не живых сохранять, а мертвых провожать.
— Так а чего ж сидишь тогда в этом проклятом городе? — Спросила я у своего отражения.
За окном давно воцарилась ночь, мне не спалось. С той встречи мы с его высочеством больше не виделись, никаких подробностей его плана я не знала, даже не представляла сумеет ли мужчина стать лучшем правителем, чем отец и этот прохвост занимал все мои мысли.
Бад недовольно забурчал с кровати, где нагло развалился стоило мне отчаяться уснуть и подняться. Из зеркала на меня самым внимательным образом смотрела хмурая мордашка, с темными кругами под покрасневшими от недостатка сна глазами и бледной кожей. Серые волосы растрепались, создавая пугающее сходство с белыми вдовами — надо ж было накупить себе белых ночных сорочек.
Хозяйка особняка, где мы жили, хоть и боялась меня, а деньги любила, так что недовольства не проявляла. Иннет надо мной хихикала, утверждая, что я в кого-то «втрескалась», раз мы так долго не уезжаем, когда я не хотела задерживаться, и никак мне было ей не объяснить всю глубину происходящего.
Был период, когда я твердо решила, что идиоты у власти — плохо и восстанию надо помочь. Дня два я была в этом уверена и в эти дни ходила по кварталам близ королевской резиденции — отпускала души там. И чем больше ходила, тем больше убеждалась в правоте своей позиции: из-за неоднозначного отношения короля к приверженцам традиции, наш брат обходил самый населенный город стороной и в этой связи работы скопилось не просто много, а очень много. Даже в храме Ареады вели чинные беседы души, которые не сумели уйти и пришли сюда в надежде встретить кого-то кто им поможет. Некроманты предпочитали духов развеивать, да и было их в Соренаре раз-два и обчелся, а в храмах так и вовсе таких магов не приветствовали. Вот и прятались несчастные духи, обреченные на годы, а может и сотни лет тревожного ожидания помощи.
Но период закончился, когда я в очередной раз добрела в поисках нуждающихся в помощи до рынка. Огромное количество живых в целом моему душевному равновесию не способствовало, а уж необходимость с ним вместе поплотнее прижаться к лоткам и палаткам, пропуская принцев кортеж так и вовсе сделали меня злой и обидчивой.
Еще пару дней после этого мысли метались, я никак не могла определиться, как относиться к той информации, что у меня есть и стоит ли что-то по этому поводу делать. Потом снова был какой-то повод, чтобы поддержать переворот, затем — обратно. Эти качели мнений серьезно мне надоели и к сегодняшней ночи я убедила себя, что все эти дрязги — не мое дело и пора уезжать из Урая.
С этой мыслью ворочалась пол ночи: совесть боролась с малодушием. Здесь очень много душ, ожидающих помощи. Самые смелые находили меня сами, робкие — ждали, когда я их найду, а ведь были и те, кто уже не помнил себя и могли навредит живым. И если до двора с его политикой мне дела может и не было, то не заниматься тем, ради чего меня одиннадцать лет ломали, создавая нового человека, я не могла.
Спустилась вниз, все еще терзаемая противоречиями. На кухне собрала себе на стол все самое вкусное и вредное, подогрела немного вина. Видимо, слишком сильно шумела, раз тихо пришла Иннет и устроилась за столом для прислуги, удивленно оглядывая мой пир.
— Что происходит, Аяса? — Прервала тишину через некоторое время девушка.
— Мне б кто рассказал, Иннет. — Мрачно ответила я.
— Из-за чего не металась бы ваша душа, оно того не стоит. — После короткой паузы проговорила девушка.
«Ну как тебе сказать», — подумала, игнорируя попытку поговорить по душам.
Еще с пол часа мы так и сидели: я ела и пила вино, Иннет грустно на меня смотрела. За окном едва обозначился рассвет, когда экономка поднялась и прошла к плите.
— Идите к нему. — Бросила она через плечо. — Не мучьте себя.
Я уже почти придумала ответ, как услышала стук где-то около забора. Не поленилась встать из-за стола и, накинув мантию, выйти — посмотреть кто ж такой умный. Оказалось, королевский разносчик прибил к забору свиток с объявлением: «Вся старая аристократия отныне считается неугодной его величеству Мартону. За укрывательство представителя старых родов — казнь через повешение, за донесение — награда». Свиток я сорвала и вернулась с ним в дом.
На кухне протянула Иннет, которая подняла на меня озадаченный взгляд после прочтения.
— Что это за бред? — Деловито уточнила девушка.
Отвечать не стала, вместо этого поднялась к себе. Я, наконец, приняла однозначное решение — будто молнией прошило все тело.
Сменила ночную сорочку на серое шелковое платье на лямках. В высшем обществе в таких нарядах пристойно было только мужу показаться, но я так полюбила шелк и невзлюбила тяжелые объемные платья, что сегодня не хотела портить себе настроение еще и нарядом. Привела в порядок волосы, умылась, подхватила туфли и глянула на себя в зеркало еще раз — хороша! Даже ножны на руке вид не портили, придавая ему некоторую хищность, как и пояс, где висело несколько кисетов с порошками. Сунула артефакт, переданный его высочеством в таверне, в карман и вышла из комнаты.
Спустилась к выходу, где надела удобную обувь на плоской подошве и плащ. Выглянула Иннет, но задать вопрос я ей не дала:
— К нему пойду. — Мрачно сообщила девушке.
— Надеюсь, пылающих глаз он не боится. — Проговорила девушка тихо, но я услышала.
Пока шла до дворца, гоняла в голове происходящее. Мне плевать, чем не угодили Мартону древние знатные рода, зато такой пассаж, как прибивание писулек к заборам с этой ценной информацией, однозначно говорили о том, что правитель окончательно выжил из ума. За время пребывания в столице я не услышала ни одного доброго слова о короле, что могло бы быть и нормальным, если б о нем в принципе говорили. Только к концу второй недели я выяснила, что обсуждать его величество и решения им принимаемые запрещено. Зато налоги ругали все, даже дети: две трети от дохода любого жителя столицы в любой форме уходили в казну. В Урае не было градоправителя, но не потому, что город управлял собой сам, а потому, что нечестных убивали наемники, нанимаемые народом (вскладчину, ага), а честных — короля. Если мне за неполный месяц так надоело это все надоело, то остальным как?
До других городов, конечно, тоже королевская милость бывало докатывалась, но такой концентрации идиотизма как в столице нигде не было.
Дворец показался быстро, но не слишком: мне как раз хватило времени окончательно разозлиться и увериться в правильности своего решения, а после успокоиться. Нельзя работать на горячую голову.
Ворота дворца оказались распахнуты. На ровно постриженных газонах валялись бесчувственные и мертвые гвардейцы, слуги и стражи. Не прерывая движения, перехватила туфли поудобнее, вытянула за шнурок переговорник и надела на шею, пряча кулон под платьем.
— Вы тут что без меня начали? — Отправила мысль я.
Металл на груди чуть нагрелся, обозначая, что по ту сторону сообщение получили. Я же уже стояла на крыльце, втискивая ноги в туфли неудобные настолько же, насколько эффектные (ну, мне так казалось). Эти туфли на прощание подарил мне Иерентак с рекомендацией надеть тогда, когда выглядеть нужно ослепительно, но терять от этого голову нельзя. На высоченном тоненьком каблуке, сделанном из кованной железной шпильки, обернутой тонким серебряным листом, с тупым носом и жестким супинатором: в такой обуви можно только красиво сидеть, чем и страдали аристократки из сезона в сезон. Я же в подобных туфлях умела даже бегать, что проворачивала пару раз, когда во время приемов гонялась за духами. Сейчас настал звездный час именно этих туфель, самых дорогих из всех, что у меня были.
— Ты же отказалась поддержать меня? — Когда я уже вошла в здание королевской резиденции пронеслось в голове.
