Протей, или Византийский кризис (Роман) - Витковский Евгений Владимирович (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
Почти три года прошло с того невозможно жаркого июльского дня, когда владелец рынка и итальянец сидели в садике за неизвестной по счету чашкой кофе, и узбек, обмахиваясь бесполезной чековой книжкой и не зная, чем еще оправдать свою нестерпимую бедность, случайно обронил:
— А хороший кофеечек, право…
Из вежливости Меркати подхватил:
— Исключительно хороший, правда. Кто-то у вас умеет замечательно варить кофе. Редкое искусство, с ним на Востоке мало кто так справляется, настоящим мастером родиться надо.
Узбек ухватился за тему для гаснущей беседы:
— Тогда, пожалуй, еще по чашечке? Скоро нам этого удовольствия уже не доставят. Где такого мастера кофейной церемонии еще хоть разочек найду? Он кофе не мелет, он его жарит и толчет, ладанчиком окуривает, что-то там еще делает… Бедный я человечек, и впрямь не в денежках счастьице, ничего-то за них хорошего купить нельзя…
Меркати, всю жизнь полагавший, что тем деньги и хороши, что на них можно купить другие деньги, кивнул: выпьем, мол, еще по чашечке, покуда не призвала нас вечная темнотушечка.
Тонкий, как тростинка, юноша принес кофе, меняла краем глаза глянул на него и подумал, вспомнив педофильство хозяина, что дело тут не в одном кофе. Однако торговец есть торговец, даже такой взгляд от внимания узбека не ускользнул.
— Замечательный мальчонка! И кофе, и охранник тоже. Подобрал его между будочками, еще убежал бы у меня, тоже. Национальный палочный бой — держите только, любого японца отколошматит! А кофеек умеет толченый с ладаном!.. — заметив, что все это на гостя впечатления не производит, с грустью добавил: — Жаль, стареет…
Парню наверняка не было и двадцати. Если б не пятнадцатикратная выгода, Меркати осудил бы узбека хотя бы в душе. Но тот слишком много было ему должен.
— Почему же с ним надо расставаться?
— Ах, он такой шалунишка, постоянно связывается с хулиганами, бьет их на виду у всех, а они с жалобами, и у него два привода, а на третьем, как вы знаете, высылают.
Охранник, да еще с подобными талантами в смысле кофе, Меркати давно требовался. Уж охранную-то грамоту для парня он вполне мог получить, а расстояние от Петрокирилловской до ближайшего рынка не такое, чтобы одолеть можно за обеденный перерыв. Драться будет не с кем.
Короче, после длинной церемонии и торга Меркати выменял юношу в эквиваленте «один филиппинец — двести пятьдесят хорезмских теньга». Меняла знал, что сильно переплатил, но справки о здоровье короля Нищенки он навел заранее и опасался, что иначе не получит вовсе ничего.
Всего через год узбек и впрямь перебрался в жаннат, с его капиталами наследники обреченно пригласили разбираться опять-таки Якова Павловича, а сто с небольшим фунтов стальной филиппинской плоти и умение варить кофе с ладаном прочно поселились в приемной у менялы. Прошлое парня было новому хозяину не интересно никак, а парень умел ценить защиту, за которую с него требовали только верность, а это, право, так немного. Юноша прежде был никому не нужен. Однако ничто не ценится выше, чем то, что не стоит ни гроша: его нельзя перекупить.
В качестве процента Меркати получил не только охранника, но и немыслимо вкусный кофе, и восточный гость нынче это оценил. Не удержавшись, сделал краткое движение, смысл которого кто другой и не распознал бы. Но Яков Павлович отлично понял: клиент хотел поцеловать кончики пальцев. «Вижу, какой ты христианин», — пронеслась мысль.
— Пока что я хотел бы разместить наличные суммы, скажем, в условном масштабе пять миллионов долларов Северо-Американских Соединенных Штатов.
«Ого». Сумма не была огромной, но заслуживала внимания. В долларе нынче целых два целковых.
— Разумеется. Позволите? — Меняла отлил к себе в бокал немного смеси из декантера, отпил. Гость сделал то же самое. В разгаре июньского дня удовольствие возникало совершенно сексуальное. — Итак, мы рассматриваем обмен на свободно конвертируемую валюту. Британский фунт, швейцарский франк, канадский доллар, южноафриканский ранд, датская крона, корейская вона, японская йена, мексиканский песо, венгерский форинт, золотой юань континентального Китая…
Лицо гостя поскучнело, он огладил бороду.
— Это известно, это обыденно… Хотя швейцарский франк — конечно же. Но золотые гинеи, соверены, динары, дублоны, мараведи, флорины, розенобли, цехины, дукаты, талеры, кроны, луидоры, пистоли, эскудо, солиды, империалы, наконец — разве это не надежней столь сомнительных песо и форинтов? Или динары, дирхемы?
Меняле поплохело. То ли гость слишком много знал про его деятельность, то ли вообще очень много знал, то ли, что еще вероятней, и то и другое. Но в любом случае перед ним сидел второй меняла. Клиент называл только золотые монеты, не ошибся ни разу, не обмолвился никакими попугайными «пиастрами».
— Да, и еще экю, — Меркати не так-то просто было застать врасплох. — Разумеется, хотя эти валюты не имеют сейчас открытого хождения, но они будут для вас… господин…
— Гайдар, Богощедр Гайдар, весь в вашем распоряжении, симпатичнейший господин Меркати, — мефистольски ухмыльнулся гость.
— Да, господин Гайдар, можем предложить, помимо этих валют, возможно, не всех, но большинства, также надежные ливры, риксдалеры, стюверы, абазы, пиастры…
Однако на гнилого червя гость не ловился.
— Нет, давайте остановимся на золоте, хотя, конечно, в допустимых количествах могут приветствоваться также платина и палладий. Но если есть уникальные экземпляры, разумеется, металл уже менее важен.
— Боюсь, что на сумму в пять миллионов подобрать нужные валюты быстро не удастся. Хотя тут есть настолько дорогие и благородные именования, что это скорее всего и не составит слишком громоздкого груза.
— Тогда, возможно, стоит удвоить сумму размещения? Скажем, на первый раз — десять миллионов?
А хоть пятьдесят. Меркати твердо знал, что связывается с золотом только дурак, да еще дурак ленивый. Хотя не такой уж дурак, если брезгает форинтами.
— Разумеется, при условии, что банк получит некоторое время на процедуру оформления. Некоторые из этих валют не подлежат вывозу из России.
Гость расплылся в улыбке:
— Нет, зачем вывозить, я русский, я москвич, мне везти нечего и некуда. Возможно, после конверсии я буду просить вас оставить эти мои средства у вас на хранении. Под разумный процент, разумеется.
Меркати не сразу понял — кто в итоге и кому собирается платить процент, а когда осознал, что все пойдет в его пользу, не на шутку встревожился. Гость шел на прямой подкуп. Подкуп Якова Меркати, ктитора империи, крестника государя-императора. А поскольку гость даже и не очень старался скрыть, что он мусульманин, то ясно становилось, зачем он пришел давать взятку.
Но той ситуации мир не видывал, которую ломбардец не обратит себе на пользу, — в этом Меркати был убежден. Справился с постройкой храма из затонувших ступенек, уж с этим взяточником в незримой чалме он тоже справится.
— Что ж, это можно будет обсудить. Вы предполагаете доставить доллары прямо в банк?
При друзьях Меркати свою контору банком не называл, ему претила уравниловка. Но никаких друзей у себя в кабинете он сейчас не видел.
— О, разумеется, банк «Хелемский и Новиков» берется представить нужную сумму, скажем… в монетах Сакаджавеи?
Чужое слово далось гостю с трудом и с неправильным ударением.
— В любых, господин Гайдар, в любых. Возможно, вы захотите ознакомиться с нашим предложением по интересующим вас валютам?
— Нет, конечно же, нет. Всецело полагаюсь на вас. А подробности, прошу, в приемной ожидает мой финансовый секретарь, Алексей Эдмундович Поротов, ему я доверю всю процедуру. А можно ли еще чашечку вашего изумительного кофе?
Понятно, что было можно, тем более что даже у все видавшего менялы в горле пересохло. Амадо несколько перестарался с ладаном. Но ничего, все равно лучше него кофе не варил никто. Гость сально посмотрел на филиппинца, когда тот исчезал за дверью.
«А вот фигу тебе», — подумал банкир, вслух прозвучало бы как «кольоне», что в принципе то же самое, только грубее. Кому, как не ломбардцу, знать много языков.
