Шаг в сторону. Часть 2 (СИ) - Никонов Андрей (книга жизни txt) 📗
Кота до отъезда так и не нашли, пропал куда-то. Оставил хозяину гостиницы свой адрес в Жилине, рассказал, как меня искать в Смоленске, толстенький лысеющий дядька обещал, что как только животина появится, он своими руками засунет кота в клетку и отправит по назначению. За что получил лишний золотой, с животными — одни расходы и проблемы.
Зато остальные попутчики были на месте, никуда от них не деться. Шуш — парень неизбалованный, так что свой завтрак он смел два раза и добавки попросил, растет парень, ничего не сделаешь. Подавальщица, та ему подмигивала так усердно, что аж лицо у бедняжки перекосило, а наш дон Хуан даже бровью не повел, видать, несчастная любовь направила в нужном направлении, меньше страстей — меньше разочарований. Мила — та поклевала чуть-чуть, вообще какая-то сонная сидела, словно не выспалась. Можно подумать, пять-шесть часов спокойного сна человеку не хватит.
Уже когда садились в повозку, отметил недовольный вид Милы, но спрашивать, что случилось, не стал — настоящий мужчина сам должен догадаться и исправиться, а такой как я — просто подождать, когда само пройдёт. Шуш, обнаружив, что кота нет, с надеждой посмотрел на меня, мол, хозяин, неужели ты понял, что от этих животных одна грязь. Но ничего не сказал, полез на заднее сидение, зашуршал пакетами, укладывая купленный сыр и колбасу.
Повозка тронулась, и мы помчались по тракту, по бокам мелькали деревья, с такой скоростью через час-полтора мы должны были обогнать последний торговый караван и начать догонять ушедшие раньше. Дорога через лес шла ровная, плавно поднимаясь и спускаясь с очередного невысокого холма, в нашем направлении никто не ехал, и навстречу — тоже, встречные повозки начнут попадаться уже за границей между княжествами, а тут — безлюдное место, и не селится никто, как мне хозяин рассказал, неподалеку от границы капище старое, и попадаются измененные — чаще волки, но иногда и медведи. Бывает, что нападают на проезжих путников, если тем вдруг по надобностям придется отойти, но на проезжающие повозки — почти никогда. Так что по пустой дороге мы разогнались до крейсерских пятидесяти. Правда, притормаживать тоже пришлось, чуть трех зайцев не раздавил, а под конец уперся в поваленное дерево. Вот следят за дорогой, но такое тоже случается. Может, лесник схалтурил, а может и дикие измененные кабаны подрыли, вот верю, что от естественных причин этот ствол упал.
Мила сидела совершенно спокойно, только руку с самострелом в окно выставила, а вот Шуш напрягся, но это понятно, убирать последствия ветра, урагана или что тут произошло — именно ему.
— Давай, давай, — подбодрил я парня, — тренировки — путь к здоровому образу жизни. И еще закалка. Не бойся. Если тебя начнет медведь грызть — спасем. Или отомстим — жестоко, так, что надолго запомнит.
Бормоча о том, что он лично думает о закалке и самодурах, но тихо, так, чтобы я не слышал, мой слуга подошел к стволу — не такому уж и большому, может максимум сантиметров двадцать в обхвате, поднатужился, поднял толстый конец и потащил по кругу к противоположному краю дороги.
— Погоди, сейчас мы тебе поможем, а то надорвешься, — раздался из-за кустов голос, и на дорогу вышел мой старый знакомый, Инвар.
Шуш вздрогнул, но дерево не выпустил, да и толку, если на тебя смотрит дуло ружья.
— Веся, держи его на прицеле, — Инвар сделал несколько шагов по направлению к повозке, остановился, чуть склонив голову на бок.
Я оглянулся — дорогу назад мне преграждали еще четверо. Одного из них я помнил, Гиря, кажется. Да, вот его-то я утром и заметил. А тех, что были с ним, видел точно в первый раз. Мог бы и раздавить, но как-то с прошлой жизни не прижилась у меня эта привычка. Так что пришлось выйти из повозки, на свежем воздухе все больше пространства для маневра.
— Смотрю, Инвар, ты теперь лихим промышляешь. Отличное занятие — работа на свежем воздухе, новые знакомые, в общем — одобряю. Сколько возьмешь за проезд — золотой, два?
— Даже не знаю, — помощник Ждана наморщил лоб. — Ты у нас, Марк Львович, персона знатная, говорят, что почти боярин, так что как ни крути — меньше сотни никак. А с другой стороны, ну как брать деньги у того, с кем под стрелами стоял, мы же тогда на поляне на одной стороне были, правда? Вот и получается у нас, что деньгами никак не разойтись.
— А брат мой знает, что ты здесь, холоп? — Мила тоже выпрыгнула из повозки, развернулась боком, наставила самострелы на обе группы.
— Милая, я не холоп, а свободный человек. И тут сам по себе, — улыбнулся Инвар. — По велению сердца. Не могу смотреть, как этот недомерок за тобой ухлестывает. Мы ведь были так счастливы вместе. А ты стой, Шуш, не двигайся, Веся будет стрелять, если пошевелишься.
Шуш все-таки отпустил ствол, со стуком упавший на дорогу, и стоял, опустив руки. С мрачным и очень решительным лицом, прям картину с него писать.
— Так, друзья мои, давайте-ка переместимся чуть в сторону, а то здесь люди ездят, мало ли, пострадать могут невинные. Да, ваша милость? Уж будь добр, отгони на обочину свою роскошную повозку, и спокойно иди за нами. Только без глупостей, пули заговоренные, щиты твои враз прошибут.
Я пожал плечами, под дулами ружей переставил пепелац на обочину, даже чуть в кусты заехал, чтобы особо не отсвечивал. Мила порывалась что-то сказать, но я ей сделал знак, мол, не надо. И не оборачиваясь пошел в показанном Инваром направлении. За мной топал Шуш, громко сопя. Ну а за ним все остальные.
Полянка оказалась от дороги в двадцати шагах буквально, от проезжей части ее скрывали густые заросли орешника, вымахавшего метра на четыре в высоту. Утоптанная площадка со следами костра, метров в тридцать диаметром, была практически пуста, только на бревне сидел еще один мой знакомый.
— Да кто тут у нас, — вот в ком актер пропадает. Провинциальный. — Боярин Марк Львович Травин, из рода князей Фоминских, владетель домов и земель. Прошу, прошу, не побрезгуйте. Простите, что руки не подаю, ем.
Рокша Пырьев издевательски отсалютовал мне обглоданной куриной ножкой. И моим сопровождающим тоже — Шуш и Мила шли под прицелом ружей.
— Еще раз спрашиваю, — отчеканила Белосельская. — Мой брат знает, что вы тут творите?
— Заткнись. Твой брат продался княжьим людям, наплевал на наше воинское братство, — Инвар неожиданно обернулся, с размаха зарядил Миле в ухо.
Ту просто снесло. Шуш дернулся ей на помощь, но двое бросились на него, начали выкручивать руки. Пырьев махнул рукой, ноги парня подкосились, он рухнул на колени и упал ничком на землю.
Мила, упав, не растерялась, перекатилась по земле, привстала, вытянула руки и выстрелила. Светящиеся на дневном свету спицы веером вылетели из наручных метателей, раздались вопли.
Двое незнакомых бойцов катались по траве, пытаясь вытащить из тела стрелы, один лежал неподвижно, спица торчала у него из правого глаза. Гиря отделался царапиной, спрятался за дерево и целился в меня, Веся шлепнулся на землю, перевернулся на живот и взял на мушку Милу.
А вот Инвар стоял спокойно. Возле него валялось полтора десятка стрелок, а новые — просто отскакивали от невидимого доспеха. Мила расстреляла обе обоймы и теперь сидела на траве, мрачно глядя на разбойников.
— Я же говорил, слабак, — Пырьев поднялся с бревна. — Колдунишка. А еще в родичи набивается, шваль всякая, голь перекатная. Давай, Инвар, кончай его, нечего возиться. Да и щит держать затратно.
— Погоди, — Инвар пошевелил ногой стрелки, подошел к Миле, злобно глядящей на него с земли. — Ну что, дорогая, выбирай, он или я. Мы ведь можем быть счастливы вдвоем, ничего, что я простой парень, я знаю нужных людей, с ними и денег можно заработать, и деревеньку какую прикупить. Нам ведь хорошо вместе было, правда? Подадимся в пограничные земли, а там любой, у кого голова на плечах и верные люди за спиной, могут быть хоть баронами. Хочешь стать баронессой?
— Да пошел ты, — и Мила рассказала Инвару, куда тому нужно идти. Тот во время этой тирады довольно улыбался,
