Изгой. Пенталогия (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
– Все ложь и навет! Ложь!
– Нет, – качнул головой Искореняющий Ересь. – Это ты лжешь… но я лишь раб Господень… я не всевидящ и могу ошибаться.
– Да, да, отец Флатис, – поспешно закивал Морвикус, возвращая на лицо улыбку. – Все мы лишь люди. Обвинения произнесены, пусть и ошибочные, но я приму их со всем своим смирением! А когда мы вернемся в резиденцию ордена, то я готов предстать перед судом иерархов Церкви! Пусть они определят степень моей вины. Пусть они решат, оступился ли я где на своем пути. А сейчас не будем терять времени и поспешим назад, к Стальному Кулаку! На нас возложена тяжкая ноша, и мы должны доставить ее в целости и сохранности, не щадя живота своего.
– Да… ты прав… – медленно произнес отец Флатис, согласно кивая. Пылающий в его глазах огонь медленно угасал, а раскаленный добела камень набережной, сухо потрескивая и шипя, начал остывать. – Так и сделаем.
– Да, так и сделаем, – с облегчением выдохнул Морвикус.
– Но сначала… сначала ты принесешь мне исповедь, прямо здесь и сейчас, – прошелестел священник, и Морвикус начал стремительно бледнеть. – Я всегда могу понять, лжет ли мне человек… Простой человек. Но ты далеко не прост… отец Морвикус. Ты посвящен в наши таинства и можешь скрыть от меня свои помыслы. Но только не на исповеди! Опустись смиренно на колени и подставь голову под мою длань! – отец Флатис вытянул перед собой руку, с ожиданием взглянув на съежившегося Привратника.
– Нет! Ты… ты не можешь принять у меня исповедь! Я облечен таинствами нашего ордена, запретными для ушей посторонних! Только иерарх Привратников может требовать от меня исповеди! Только он!
– Я не буду вопрошать тебя о тайнах твоего ордена, – брезгливо поморщился старик, попрежнему удерживая перед собой руку. – Я задам тебе лишь один вопрос. Всего один. И стоящие рядом братья монахи будут свидетелями нашего доп… нашей беседы и того, что я не преступил грань допустимого. Если пожелаешь – потом я сам открою свою душу в исповеди. Видит Создатель – я в ней нуждаюсь! Преклони колени, Морвикус! Преклони… или умри!
Привратник заглянул в суровые и безжалостные глаза Искореняющего и, с хриплым всхлипом, начал медленно опускаться на колени. Но не успели его колени коснуться усыпанной пеплом набережной, как он метнулся в сторону и бросился бежать ко все увеличивающейся толпе горожан. На ходу сорвал мешок, сунул руку в горловину и… дико завопил, объятый огнем. Но превратившийся в сгусток пламени человек не прекратил своего стремительного бега. Загоревшийся мешок упал на землю, а Морвикус, попрежнему вопя во всю глотку от чудовищной боли, охватившей его тело, поднес ко рту сжатый кулак. Сделал еще один гигантский прыжок и рухнул на землю в трех шагах от окаменевшей толпы, когда языки ослепительнобелого шипящего пламени прожгли его тело насквозь. Горящая голова по инерции прокатилась вперед и застыла в шаге от ног пузатого стражника, уставившись на него провалившимися глазницами и изрыгая пламя из разверстого в последнем крике рта. Издав перепуганный, тонкий визг, стражник отпрыгнул назад и опрометью бросился прочь, увлекая за собой остальных. Через мгновение порт обезлюдел.
– Что ж… теперь он искупил свою вину, понеся заслуженную кару. Остальное решится на суде Создателя, – сухо произнес отец Флатис, будничным жестом стряхивая с рук остатки пламени. – Но мы не узнали ничего от этого предавшего Создателя еретика… Братья монахи! Негоже трогаться в путь, не отслужив поминальной службы по всем несчастным, что сегодня расстались с жизнью! Не забудьте упомянуть и Морвикуса, хоть душа его и грешна безмерно. Но поторопитесь – впереди нас ждет долгая дорога!
Безмолвно кивнув, монахи кинулись к пепелищу, а седой священник развернулся к баркасу, где, обхватив мачту руками, сидел потрясенный до глубины души заключенный, совсем еще юный, но полностью седой мальчишка.
Со страхом взглянул он в пылающие синим огнем глаза священника, ожидая услышать приговор. Но услышал вопрос:
– Раскаялся ли ты в совершенном грехе, сын мой?
– Расскаялся, ваше святейшество, – хрипло выдохнул дрожащий всем телом парень, вставая на колени и покаянно опуская голову. – Видит Создатель – раскаялся.
– Хорошо… – чуть помедлив, кивнул старик. – Я велю расковать твои кандалы. И поговорю с начальником стражи. Сегодня ты понес достаточное наказание за совершенное злодеяние. И обращайся ко мне – отец Флатис. Я всего лишь священник.
Но заключенный словно не услышал его слов. Подняв лицо, он вновь заглянул в глаза священника и тихо произнес:
– Отче… примите мою исповедь. И… и позвольте отправиться с вами. Я хочу искупить свой грех и заслужить прощение Создателя Милостивого. Позвольте!
– И ты готов отринуть от себя мирскую жизнь и презреть мирскую суету? Готов посвятить себя служению Создателю?
– Готов, отче!
– Что ж… да будет так, сын мой, – кивнул священник и зашагал прочь, провожаемый благоговейным взглядом заключенного, так и не вставшего с колен и лишь утиравшего бегущие по щекам слезы…
Глава пятая
Ядовитое море
Вокруг все было серым, мрачным и безжизненным.
Серая вода вокруг, серые небеса, нависшие над головой, и даже корабль с набрякшими от сырости парусами, и тот казался серым на фоне остального.
Про свои серые ледяные щупальца и вспоминатьто не хотелось, но они сами великолепно напоминали о себе, деловито ощупывая пространство вокруг меня и обвиваясь вокруг снастей. Вели себя настолько самостоятельно, словно они вовсе и не часть моего организма. Пусть чужеродная его часть, но все же растущая прямо из моего загривка. Да и что там грешить против истины – ледяные отростки уже не раз спасли мне жизнь и существенно помогли мне как против реальных врагов, так и против потенциальных, к коим я относил, например, ту толпу, что собралась в порту, когда мы отчаливали. Не будь у меня страшного и отвратительного на обычный взгляд веера щупалец над головой, то еще неизвестно, позволили ли бы нам беспрепятственно отойти от причала. Да, щупальца полностью оправдывают свое право торчать у меня из шеи…
Так и стоял на носу нашего небольшого кораблика, пытаясь сам себя убедить, что вросшие в основание моего черепа щупальца даже полезны и что вообще это сущая мелочь. Подумаешь, десять щупалец бесцеремонно сменили место жительства с куска горного хрусталя на мою шею. Всегото!..
– Утро доброе, господин, – басовито прогудело у меня за спиной, и я недовольно хмыкнул, оборачиваясь к Рикару.
– Не сказал бы.
– Ну… живы остались и то хорошо! – преувеличено бодро отозвался здоровяк, сжимая ладонями виски и мученически морщась.
– Что, голова раскалывается? – лениво поинтересовался я. – Тут уж извини – больно уж ретиво ты за кинжалом наклонился. Вот и врезал тебе.
– Спасибо, что плашмя ударили! – в тон мне отозвался Рикар и неожиданно ухмыльнулся. – Хоть я и не помню этого. Тикса просветил, склирс низкорослый. Я как очнулся, а надо мной рожа его ехидная маячит… с прозеленью…
– В смысле?
– В смысле худо ему, господин, – хмыкнул Рикар. – От качки сомлел и блюет почем зря. Мне аж сразу полегчало на душе. Остальные там же, в каюте. Отогреваются. Только Мукри за штурвалом стоит с гордым видом. Господин, а что былото? Ну, в порту.
– Не помнишь? – удивился я.
– Ничегошеньки! То есть как с багром на гада того кинулся помню, а вот потом словно отрезало. Потом что было?
– Потом я тебя мечом приголубил, и ты на землю брякнулся, – просветил я его.
– А штуковина та, что желтым мерцала? Ну, кинжал.
– А кинжал я сломал и в море выкинул, – буднично произнес я, разведя руками. – Что еще с ним делать было? Не с собой же брать?
– Кинжал самого Тариса? Сломали и выкинули?
– Ага. На меня он почемуто не подействовал. На берегу оставлять не хотел – подберет еще кто и повторится та история, что отец Флатис рассказывал. Когда одинединственный человек всю деревню вырезал и в живых мертвецов оборотил.
