Стрелок и маг (Тетралогия) - Мусаниф Сергей Сергеевич (электронные книги бесплатно TXT) 📗

– Между прочим, я вижу, что твоя правая рука сжимает меч, – сказал Горлогориус. – Может быть, ты хочешь попробовать что-то другое? Ты можешь попытаться зарубить меня. Обещаю, я даже не стану тебя убивать за эту попытку.

– Сегодня ты великодушен.

– Сегодня твоя смерть не может послужить общему благу, – сказал Горлогориус. – Не обещаю, что поступлю так же, если ситуация изменится.

– А, я понял. Ты просто выполнил план убийств и предательств на эту неделю, – сказал Бозел. – Скажи, ты действительно пытался убить Черного Стрелка, перед тем как открыл ему путь на Землю, или просто делал вид?

– Пытался, – сказал Горлогориус. – Но я знал, что остановить его не в моих силах.

– Ты – великий хореограф. Ты заставляешь людей танцевать, даже когда они не слышат музыки.

– Так ты будешь меня рубить или нет?

– Пожалуй, не буду, – сказал Бозел. – Подожду, когда твоя смерть послужит общему благу.

– Если такое случится, я даже не буду сопротивляться, – сказал Горлогориус. – Знаешь, ты становишься идеалистом, дракон. Это может здорово осложнить твою дальнейшую жизнь. Драконы-идеалисты – сие есть нонсенс.

– Твой приятель Негориус столь же циничен?

– Забавно, что ты решил об этом поговорить, но нет. В отличие от меня, ему будет очень трудно жить с таким грузом вины. Думаю, он даже может решиться на какую-нибудь самоубийственную глупость. Например, попробует сам встать на пути у Джека.

– Джек бы его убил. Он очень быстр.

– Скорее всего.

– И тебя это не волнует?

– Каждый сам выбирает свою жизнь, – сказал Горлогориус. – И свою смерть. Некоторые даже делают выбор осознанно.

ГЛАВА 12

Граф Толстой считал: все хорошо, что хорошо кончается.

Братья Вачовски [185] утверждали: все, что имеет начало, имеет и конец.

Эрих Мария Ремарк не любил счастливых окончаний. Он говорил: если история закончилась хорошо, значит, до этого все в ней было плохо.

Голливуд обожает хеппи-энды. Со временем даже Брайан ди Пальма отучился от привычки убивать своего главного героя перед самыми титрами.

Жаль, но к нашей истории их предпочтения не имеют никакого отношения. Мы имеем дело с реальностью, а она может любую историю закончить так, как сама того пожелает.

Ожидание тянулось слишком долго.

Гарри был уже вне себя от нервов, и паника подступила к нему совсем близко, почти вплотную. Даже Ирине не удавалось его успокоить.

Но вечером Джек вернулся, целый и невредимый. И дверь, также целая и невредимая, следовала за ним, как пес на длинном поводке.

Стрелок был хмур, молчалив и наотрез отказывался отвечать на любые вопросы о своем визите к странному человеку, которого порекомендовал ему Герман. Он отказался от предложенного Ириной ужина, заявил, что ему нужно побыть в одиночестве, и ушел в сад.

Гарри нервничать не прекратил.

Было похоже, что разговор с писателем, как и ожидалось, ничем стрелку не помог. Было похоже, что Джек решил смириться со своей участью. Было похоже, что он приготовился умереть.

Гарри вышел на крыльцо. Джек сидел на нижней ступеньке и курил. Даже сейчас, когда на улице начало темнеть, он не снял свои солнцезащитные очки.

– Я скоро уйду, – сказал Джек. – Куда-нибудь подальше, в лес. Чтобы никто не пострадал. Пообещай, что не пойдешь за мной.

– А если не пообещаю?

– Лучше бы ты пообещал, – криво ухмыльнулся стрелок. – Не хочется напоследок бить тебя по голове и закатывать в угол, чтобы ты не мешался под ногами. Вдруг переборщу?

– Почему ты хочешь уйти один?

– Ты все равно не сможешь помочь, – сказал Джек. – Это дело только между нами, стрелками. Ты бы не позволил мне присутствовать при твоем магическом поединке?

– Ошибаешься, я даже не стал бы возражать против небольшой помощи, – сказал Гарри. – В конце концов, а для чего еще существуют друзья?

– Не знаю, – сказал Джек. – У меня никогда раньше не было друзей. Ты первый.

– Спасибо.

– И ты меня очень обяжешь, если выполнишь мою дружескую просьбу, – сказал Джек. – Дай слово, что ты за мной не пойдешь.

– Хорошо, – сказал Гарри. – Но если этот парень вылезет здесь и сейчас, я все равно вмешаюсь.

– Здесь и сейчас он не вылезет, – сказал Джек. – Скорее всего, это произойдет в полночь. Тип, с которым я разговаривал сегодня днем, считает, что так и будет.

– Да что он понимает в таких вещах?

– Как ни странно, он понимает многое, – сказал Джек. – Он дал мне пару ценных советов. Он многое знает.

– Например?

– Например, он знает, что это произойдет в полночь.

– Почему именно в полночь? – удивился Гарри.

– По законам жанра, – объяснил стрелок. – Для пущего драматизма.

– А он не рассказал тебе, как можно победить?

– Победить нельзя, – сказал Джек.

– Так не бывает, – сказал Гарри. – Неужели ты забыл первое правило стрелка? Убить можно кого угодно.

– В последнее время я пересмотрел свое отношение к своду первых правил, – сказал Джек. – К тому же «убить» и «победить» – это два разных термина.

– Когда это они успели стать разными?

– Мир меняется, – сказал Джек. – Раньше я думал также, как ты. Убить врага значило победить врага. Но убийство – это еще не победа. А смерть – это не всегда поражение.

– Похоже на философию неудачников, – сказал Гарри. – Горлогориус утверждает, что смерть есть окончательное поражение. После него невозможно отыграться.

– Каждый сам устанавливает правила игры. – Стрелок втоптал окурок каблуком в землю и поднялся на ноги. – На тот случай, если мы с тобой больше не увидимся…

Неужели может быть другой случай, подумал волшебник, но у него достало такта не озвучивать сию мысль.

– Я рад нашему знакомству, – сказал стрелок. – Биться рядом с тобой, плечом к плечу, было для меня большой честью.

В устах служителя Святого Роланда эти слова были высшей похвалой любому человеку, не принадлежащему к ордену. Если бы эту фразу произнес кто-нибудь другой, она звучала бы банально, но Джек вложил в слова всю искренность и прямоту, чуть не заставив Гарри прослезиться.

– Для меня тоже это была честь, – ответил молодой волшебник, с трудом проглатывая подступивший к горлу комок.

Джек снял перчатку и протянул волшебнику свою ладонь. Крепкое рукопожатие стоило всех тех слов, что они могли бы сказать друг другу. Могли бы сказать, но не сказали.

Герои прощаются молча.

Никто не знал, где находится Черный Стрелок, когда все двери остаются закрытыми. Наверное, теперь этого уже никто и не узнает.

Ирина вышла во двор и увидела Гарри, тоскливо глядящего в звездное небо.

– Он ушел?

– Да, – сказал Гарри.

– Это произойдет сегодня?

– Да.

– Ты пойдешь за ним. – Это был не вопрос.

– Я обещал этого не делать. – Это был не ответ.

– Пообещай, что ты вернешься, волшебник. Хоть ты и не Гарри Поттер, но все равно мне нравишься.

– Я вернусь, – сказал Гарри. Но твердой уверенности в его голосе не было.

Любой взрослый человек знает, что он смертен. Однако до определенного возраста люди предпочитают об этом не задумываться. Обычно смерть кажется нам далекой, и мысли о ее неотвратимости вызывают лишь смутное недовольство, заслоненное более насущными проблемами.

И это правильно.

Если постоянно бояться смерти, не останется времени на саму жизнь.

Но…

Наверное, в жизни каждого человека бывают моменты, когда он с особой четкостью представляет свою жизнь конечной и, по большому счету, не такой уж важной для этого мира. Когда ты умираешь, на небе не гаснут звезды, планета не перестанет вращаться, а солнце по-прежнему восходит на востоке. И ты понимаешь, что все так же будут расти деревья, будут петь птицы, люди будут веселиться и горевать, занимаясь своими обычными, каждодневными делами. А тебя в этом мире уже не будет.