Кембрия. Трилогия (СИ) - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Глаза в глаза.
У нее тоже серые – и кажутся большими. Небольшой, резко очерченный рот – а ведь не пудрится и не мажется, тоже не по–гречески – старательно выговаривает слова. Язык империи – латынь. Смысл – молитва. Знакомая! Немайн потревожила память, свою, непристойно нищую, и чужую – обильную. Нет, слышать такого не приходилось. Тогда читать?
Воспоминание оказалось цветным, солнечным: комната в трактире «Голова Грифона» – верховном заезжем доме королевства Дивед. Мешок – ох, и тяжелый! Грамоты, которыми Сущности подменили положенные игровой священнице свитки с заклинаниями. Заголовки: «О здравии», «В морскую бурю», «Во одоление неприятеля». И – «Признание»! Все запоминающий взгляд, еще не принадлежащий нынешней Немайн, скользит по строкам. Вот эти значки… ударения? То–то у Анастасии выговор странный, эту молитву следует читать особенным образом. А ну как собьется? У нее–то память не абсолютная!
Когда губы сестры шевельнулись, Анастасия не удивилась. Голос базилиссы, в одиночестве бившийся о стены собора, затерялся в звенящем металлом сопрано. «Голос–нож», – слышала она от учениц Августины. «Голос–меч», – с почтением говорили рыцари, ходившие в зимний поход. Но здесь, под сводами, назначенными для чтения и песнопений, это был голос–столп. К беленому своду вознеслась колонна булатной стали, и речь самой римлянки превратилась всего лишь в одну из деталей узора. Красивую и органичную, если продолжать говорить без запинок и по–особому произносить слова.
Так, как учили с детства.
«Вдруг потеряешься». «Так тебя не подменят на двойника». Позже прибавились объяснения: «У любого эпарха будут первые строки. У экзархов и патриархов – весь текст. Но как его проговорить, знаем только мы!»
«Мы» – это родители. Братья. Сестра. Пирр, которого она тогда считала мудрецом и не числила трусом. Половина семьи – отец Константа и его жена знали почти все… но – почти. Его боязливое святейшество удивлен. Думал, ему доверили все? Нет, и правильно поступили. Теперь звучат слова, которые во всем мире теперь известны лишь двоим. Главное – не сбиться, и все будет хорошо. Потому что сестра – вспомнила!
Странный ритм, смещенные ударения… Немайн поняла – она почти поет. На людях! Никто не боится, никто не одергивает. Чудеса! Последнее слово. Неужели все? Еще хочется! Но теперь не следует ничего говорить, только выйти из алтаря и обнять Анастасию.
Обнять… Снова реветь? Такое у Немайн свойство. Побочный эффект чего–то, который Сущности не потрудились устранить. Стоит обняться с женщиной, как из глаз слезы ручьем, да желание взять под крыло еще одну сестру. Уходят гнев, злоба, зависть. С другой стороны то же самое. Женской дружбы не бывает? С сидой и после обнимок – еще как!
Пореветь подруге в плечико дело приятное. Другое дело, что высшее должностное лицо республики, на людях разводящее слезы и сопли – непристойность. Не двадцать первый век, когда власти предержащие из кожи вон лезли, чтобы показать: они тоже люди. Здесь и сейчас – все наоборот. Правитель немного не от мира сего.
Что делать? А взять сестру за плечи. Осторожно, боясь прикоснуться тяжелыми складками белых одежд к алой шерсти военного плаща базилиссы, наклониться. Прижаться щекой к щеке, хотя хочется чмокнуть в кончик носа или слизнуть набежавшую в угол глаза капельку. Три раза. Вот и все. Обряд окончен. Или нет?
– Дщери мои, – возглашает Пирр, – теперь я могу вернуть вам ваше. Аки диакон, что помогает облачиться епископу… Примите!
На вытянутых руках патриарха – две полоски полотна. Пурпурные! Императорское достоинство создает не золото и сверкающие камни венца. Достаточно повязки на лоб – пурпурной, в римской традиции, или белой – в греческой. С этого и начались слухи об императрице – с ушей, которые захотелось прижать, чтобы больше походить на человека. Если бы тогда под руки попалось не белое полотно!
Анастасия принимает скромный венец. Теперь не видно, что у нее уши круглые. Годы в башне никак не способствовали румянцу и загару. И если прикроет веки, чтобы не было видно белков… Как в зеркало смотреться! А она так и улыбается, с прищуром.
– Ты вспомнила! Я рада. Нет! Я счастлива.
Сил оттолкнуть руки, прячущие неправильные уши, не находится. А слова…
– Я только хранительница Республики!
Спасли ли они Цезаря от кинжалов?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КЕР–МИРДДИН
Триада первая
1
Палуба достаточно велика, чтобы не терять времени. Сестер нужно учить бою. Приемам, которыми ее наделили Сущности – просто за то, что игровой эльфийке положено владеть мечом. Год назад толку от этого было немного: сил не хватало. Сида и теперь не слишком сильна, несмотря на все благочестивые тренировки. Ежедневное потение на лично сконструированном тренажере в седьмом веке никто не воспринимает иначе как умерщвление плоти. Какая разница? Подражатели появились. Глядишь, появится новый вид аскета–христианина, здорового разом и телом, и духом. Что, если припомнить поговорку полностью, большая редкость.
Сейчас Анастасия только смотрит, Эйра и Немайн показывают.
Сида застыла: одна рука за спиной, в другой меч. Не любимая шашка – тупая железка в два раза тяжелей. Не на весу, слишком тяжело держать, рука устанет. Клинок удобно расположился на плече, тускло поблескивает – словно высматривает мгновение, когда следует сорваться с места навстречу другому железу. Не враждебному – парному. Сопернику в состязании, другу по пахнущему сосной ящику, партнеру в лицедействе – наглядном представлении науки смертоубийства.
Эйра нападает первой.
– Хха! – на выдохе. Нанесенный всерьез и настоящим оружием, удар развалил бы сиду пополам – правда, в сече на ней была бы покрытая алым лаком броня. Может, и спасла бы. А может, и нет… От удара тупой железякой у Немайн, несмотря на поддоспешник, ключица бы хрустнула. Но учебный клинок замер – в пяди от увечья.
Эйра отбрасывает со лба светло–русую прядь. Выбиваются волосы, не слушаются – с тех самых пор, как девушка укоротила косу в знак траура по отцу.
– Понятно? Три раза показали.
– Да…
– Повтори.
Анастасия вовсе не уверена, что ей понятно.
– Я боюсь, что не удержу руку… И – мы же на воде. Корабль покачивает…
– Ничего страшного, Майни ловкая… А чтобы тебя успокоить… Смотри! Хха!
Снова удар. Эйра быстра, как тигрица, но сида в последнее мгновение отшатнулась, ее рука выпрямилась – чуть быстрей, и глазом не поймать! – и вот учебный меч навис над спиной не успевшей выпрямиться противницы.
– А зачем тогда?
– Не всякий сможет уклониться. И не всякий будет ждать – от римлянки. Так, стоишь уже правильно. Ну!
Самое трудное – удержать разбежавшееся оружие. У Насти получается. Хорошо, значит, можно показать, как защитить себя в случае, если удар не достиг цели. Только – позже… От обеих сестер валит жар, еле дышат. У самой ноги гудят. Так что желающие задать вопрос только кстати.
– Перерыв. Могущественный Эмилий, у тебя ко мне разговор?
