Обреченное королевство - Сандерсон Брэндон (список книг txt) 📗

В его истощенном теле не осталось ни капли энергии. Но в это мгновение время сжалось, и он внимательно разглядел своих врагов. Мраморная черно-красная кожа. Замечательное оружие, поднятое вверх, как если бы они хотели сбить его с неба. Странные живые нагрудники и шлемы. Многие с заплетенными бородами.

Драгоценные камни, вплетенные в бороды.

И Каладин вдохнул.

Как сила самого спасения — или лучи солнечного света из глаза самого Всемогущего — из камней вырвался Штормсвет. Он потек через воздух, видимый, похожий на сверкающие колонны светящегося дыма, изогнутые и завивающиеся спиралью. Крошечные вихри вонзились в него, и он впитал их.

И Штормсвет вернул его к жизни.

Каладин ударился о каменную полку, ноги внезапно стали сильными, а все тело наполнилось энергией, ожило. Он приземлился на корточки, копье под мышкой, из него вылетело маленькое кольцо Штормсвета, ударилось о камни и стало расширяться, исчезая. Паршенди, потрясенные, отшатнулись, их глаза расширились, песня умолкла.

Струйка Штормсвета закрыла раны на руке. Он улыбнулся, держа копье перед собой. Оно было знакомым и желанным, как тело давно оставленной любовницы.

«Слова», требовательно сказал голос, прозвучавший, кажется, прямо в мозгу. И Каладин с удивлением понял, что знает их, хотя и никогда не слышал.

— Я спасу тех, кто не может защитить себя сам, — прошептал он.

Второй Идеал Сияющих Рыцарей.

Страшный треск, похожий на удар грома, разорвал воздух. Тефт отшатнулся — мост только что встал на место — и обнаружил, что, как и весь Четвертый Мост, застыл, разинув рот.

Каладин взорвался энергией.

Из него вырвался поток белого дыма.

Штормсвет. Его сила смела первые ряды паршенди, отбросила их назад, и Тефту пришлось поднять руки, защищая глаза от вспыхнувшего перед ним солнца.

— Что-то изменилось, — прошептал Моаш, тоже прикрыв глаза. — Что-то важное.

Каладин поднял копье. Свет начал отступать, но засветилось его тело, хотя и более мягко. И от него поднимался дым. Сияющий, как от небесного огня.

Некоторые паршенди убежали, но оставшиеся шагнули вперед, с вызовом подняв свое оружие. Каладин бросился на них, живой шторм стали, дерева и решительности.

Глава шестьдесят восьмая

Эшонай

Солдаты в синем кричали, подбадривая сами себя. За спиной Адолина катилась ревущая лавина, и он сам дико размахивал мечом. Для изящных стоек не осталось места. Он должен двигаться, пробиваться через паршенди, вести людей к западной расщелине.

Жеребцы, отца и его, находились в безопасности, в задних рядах — на них везли раненых. Сами Носители Осколков не решались вскочить на них. В такой тесноте ришадиумов изрубили бы на куски.

Маневр, который они совершали, был бы невозможен без Носителей Осколков. Атака на превосходящие силы врага? Выполняемая израненными усталыми людьми? Их бы остановили и растоптали.

Но Носителей Осколков так просто не остановишь. Пускай из Доспехов льется Штормсвет, но шестифутовые Клинки сверкают без остановки, сокрушая оборону паршенди, оставляя дыры в их строю. И их люди — лучшие солдаты-алети в военлагерях — знали, как использовать эти дыры. Они выстроились клином вслед за Носителями Осколков, они взломали армию паршенди и прорубались вперед. Сам Адолин почти бежал. На этот раз склон холма работал на них, и они катились вниз неудержимой волной, как атакующие чуллы. Они уже считали себя покойниками, и возможность выжить дала им энергию для последнего броска к свободе.

Они несли огромные потери. Быть может, армия Далинара уже потеряла тысячу человек из оставшихся четырех, но это не имело значения. Паршенди сражались, чтобы убить, но алети — на этот раз — чтобы жить.

Живые Герольды наверху, подумал Тефт, глядя на сражающегося Каладина. Несколько мгновений назад парень выглядел почти мертвым — серая кожа, трясущиеся руки. А сейчас он стал светящимся вихрем, штормом, вооруженным копьем. За свою жизнь Тефт побывал во множестве сражений, но никогда не видел ничего подобного. Каладин в одиночку держал плацдарм перед мостом. И из него бил белый Штормсвет, похожий на пылающий огонь. Он двигался с невообразимой скоростью, и каждый его удар попадал в цель — шею, бок или другое незащищенное место паршенди.

Да, не только Штормсвет. Тефт только частично помнил то, чему его пытались научить в семье, но все было очень похоже. Один Штормсвет не дает мастерства. Он не может дать человеку того, чего у него нет. Он может увеличить, усилить, подкрепить.

Сделать совершенным.

Каладин низко пригнулся, ударил тупым концом по ногам паршенди, сбив того на землю, и тут же отразил древком удар топора. Высвободив одну руку, он пронес конец копья под рукой паршенди и воткнул его в подмышку. Пока паршенди падал, Каладин выдернул копье и ударил им по чьей-то голове, оказавшейся слишком близко. Тупой конец копья разлетелся на куски, но и шлем паршенди взорвался.

Нет, это не только Штормсвет. Это мастер копья, способности которого усилены до потрясающего уровня.

Вокруг собрались потрясенные бригадники. Его раненая рука болела не так сильно, как была должна.

— Он — часть самого ветра, — сказал Дрехи. — Забирает и дает жизнь. Не человек. Спрен.

— Сигзил, — спросил Шрам, широко открыв глаза. — Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?

Темнокожий человек покачал головой.

— Отец Штормов, — прошептал Пит. — Что… что он такое?

— Он наш бригадир, — рявкнул Тефт, вырывая себя из задумчивости. На той стороне расщелины Каладин с трудом избежал удара палицы паршенди. — Ему нужна наша помощь. Первое и второе отделения, налево. Не дайте паршенди окружить его. Третье и четвертое, вместе со мной, направо. Камень и Лоупен, приготовьтесь оттаскивать раненых. Всем выстроиться стеной. Не атакуйте, только защищайтесь и отбрасывайте их назад. И, Лоупен, брось ему другое копье взамен сломанного.

Далинар взревел и обрушился на группу мечников. Потом перепрыгнул через их трупы, взбежал на маленький пригорок и прыгнул вниз, размахивая мечом. Доспехи давили к земле, но энергия борьбы еще держала его на ногах. Кобальтовая Гвардия — те немногие, кто остался, — заревела и прыгнула за ним.

Они были обречены. Те мостовики, конечно же, давно погибли. Но Далинар благословил их за самопожертвование. Бессмысленное, в конце концов, но изменившее дорогу. Вот так должны погибнуть его солдаты — не загнанные в угол и напуганные, а яростно сражающиеся.

И он не уйдет в темноту тихо. О нет. Он издал боевой клич и бросился на группу паршенди, разя врага широкими круговыми движениями. Паршенди упали со вспыхнувшими глазами, он прошелся по ним.

И вырвался на открытый камень.

И остановился, потрясенный.

Мы пробились, подумал он, не веря самому себе. Мы добрались до расщелины.

За его спиной ревели солдаты, усталыми и удивленными голосами. На их пути оставалась последняя группа паршенди.

Но все они почему-то повернулись к ним спинами…

Мостовики.

Мостовики сражались. Далинар открыл рот, его онемевшие руки опустили Носитель Присяги. Маленький отряд мостовиков защищал вход на мост, отчаянно сражаясь против паршенди, пытавшихся сбросить их в пропасть.

Ничего более славного Далинар не видел за всю свою жизнь.

Адолин с радостным воплем прорубился к Далинару слева. Доспехи молодого человека были в дырах, шлем разбит, голова опасно обнажена. Но лицо сияло.

— Вперед! — рявкнул Далинар. — Помогите им, шторм вас побери! Если этих мостовиков убьют, мы обречены!