Повелительница с клеймом рабыни (СИ) - Трусс Анастасия (полные книги .TXT) 📗
Драконы, ставшие тёмной расой, выбили Дайону из колеи. Она снова начала бояться… Она боялась, что это произошло из-за Хаоса в крови Адалиссы. Что это означает, что Хаос никуда не исчез, он существует и влияет на всё вокруг себя. Влияет на созданий Адалиссы, на саму Адалиссу. И Дайона совершенно не представляла, что ей делать. А потом Адалисса «испортила» Люцифера… Она исказила его… уничтожила его Свет, превратив его в совершенно противоположное создание. Тогда Дайона думала, что никогда не сможет простить Адалиссу. Но, со временем, она поняла (или убедила себя) что вины сестры в этом не было. Это всё Хаос. Это он заставлял её… Но когда Дайона пришла к Адалиссе с предложением помириться… та, отказалась. Сказав, что ей это не нужно. Дайона не смогла настоять на своём. Но, после этого, в ней зародилось что-то похожее на… ненависть? Нет, не к сестре… а к тем, кого она считала виновниками в её конфликтах с сестрой, наравне с Хаосом. К ангелам и демонам… В какой-то момент у Дайоны была даже мысль уничтожить своих детей… если бы у неё только была уверенность, что это наладит её отношения с сестрой. Но её не было. А Адалисса, пусть в конечном счёте и согласившаяся на мир, старалась избегать Дайону, практически изолировав себя от неё. Это приводило Дайону в отчаяние. Она чувствовала абсолютное бессилие. Как она могла защищать сестру, если та подпускала её к себе, дай Свет, раз в тысячу лет, если не реже?
В то время, Дайона создала Роалда. Почти лишённая сестры, она хотела иметь при себе хоть что-то, что напоминало бы о ней. Ангел с лицом Адалиссы… Какое-то время его существование, действительно, помогало Дайоне. Но затем… она поняла, что Роалд, всё же, не Адалисса. Он – пустышка. Лишь тень той, кто ей, на самом деле, нужен. И она оставила и Роалда, и Эдем.
А в жизни Адалиссы появилась Кэтэрина. Дайона так и не смогла до конца понять, как у её тёмной сестры могло получиться такое светлое создание. И зачем? А ещё Дайона чувствовала, что сестра… любила эту девочку. И Белая богиня испытала тогда чувство, которое никогда не испытывала – зависть. Великая богиня-создательница, Мать этой вселенной завидовала бабочке, волею судьбы, обретшей душу. Ведь, у этой бабочки было то, чего она сама так желала – Адалисса. Адалисса всегда была рядом с Кэтэриной, оберегала её, защищала… И пусть даже потом Дайона и узнала, что бабочка была частью ключа от Врат Бездны, это не спасло её от этого гнетущего чувства. Ведь, она знала… чувствовала… что Адалисса, на самом деле, любит этого светлого ребёнка. Что она не притворяется ради своих целей.
Белая богиня никогда бы и никому не призналась, что была практически счастлива, когда Кэтэрина покончила с собой. Если бы тогда не исчезла Адалисса, закрывшая Врата Бездны…. Но Дайона была уверена, что сестра скоро вернётся. И теперь, когда не было Кэтэрины, сестра будет только с ней. Но, всё вышло совсем не так…
Когда, спустя несколько тысяч лет, Адалисса смогла вернуться, Дайона была счастлива. Она думала, что теперь они с сестрой будут вместе. Но, вместо этого, совсем скоро, проведя какое-то время среди людей, Адалисса снова исчезла. Дайоне понадобилось какое-то время, прежде чем она смогла отыскать сестру в Межмирье, в этом странном пространстве, самопроизвольно зародившемуся в пустоте между мирами. И Дайона всё также не понимала сестру. Не понимала её мотивов, поступков, решения… и ей так хотелось это изменить.
«Хаос… Это то, что делает её такой… Хаос – то, что есть у неё… есть у анхэвэр… но нет у меня. Если Хаос будет и во мне… может, тогда, Адалисса перестанет меня избегать? И тогда… и тогда я пойму её?». С этой мыслью Дайона пришла в Межмирье, где Адалисса находилась в добровольном заточении. И пока Адалисса пребывала в глубоком сне… Дайона смешала свою магию с магией Адалиссы.
- Теперь всё будет хорошо, сестра. Теперь мы с тобой одинаковые, – сказала она сестре, когда та открыла глаза.
Дайона была счастлива, думая, что теперь ничто их не разлучит. Она ошиблась… Адалисса разлучила их сама…
Адалисса смотрела на Дайону: «Я так хотела тебя понять… Я так хотела… чтобы мы были вместе и искала способ это сделать… Где же я ошиблась?».
Дайона смотрела на Адалиссу: «Я так хотела тебя понять… Я так хотела… чтобы мы были вместе и искала способ это сделать… Где же я ошиблась?».
* * *
Миры корчились в агонии. Древние, сумевшие уйти из Межмиря, рвали пространство, и, разрушая всё, что казалось им препятствием, шли к сердцам миров, к их столицам. Древние чувствовали – там находятся те, кто мешает им сломить сопротивление бессмертных, и вернуть себе свой дом и свою власть. Легионы, порождаемые силой Древних, нападали на защитников столиц, расчищая путь своим хозяевам. Безликий Хаос обрушивал свою мощь на творение сильнейших магов – невидимую сеть, удерживающую границы миров, не давая им утратить целостность. А Древние шли к своим целям. Их глаза, если они были, чётко видели трёх Серафимов, Верховного демона, Чёрного дракона, Тёмного эльфа, Светлого эльфа… Повелители – они виделись Древним как слепяще – яркие звёзды, или удушливые всепожирающие комки темноты, ощущались, как раздражающий резонирующий звук, неумолкающий ни на миг.
Разбросанные по разным мирам, Древние действовали с поразительной синхронностью, достигнув своих целей практически одновременно.
Каждый из повелителей чувствовал это. Для каждого это было дурным знаком: словно само пространство миров позволяло своим прежним хозяевам вернуться, что бы одновременно разбить их, наглых выскочек, посмевших решить, что это они – владыки этой Вселенной. Конечно, это было не так – пространство всецело подчинялось повелителям. Просто Древние сейчас были единым организмом, огромным и могучим, движимым одной целью – очистить свою среду обитания.
Сила Древних схлестнулась с силой повелителей. Триада, Люцифер, Ферокс, Миранель, Ирелар чувствовали каждый удар по своим мирам. Миры отдавали под власть повелителей всю свою мощь, но взамен повелители чувствовали всю боль терзаемого пространства. Каждый удар, каждое Слово Силы могло стать последним, для любого из повелителей. Сила Древних целенаправленно накидывалась на них, терзая, пытаясь пробить щиты, и уничтожить. Хаос рвал их заклинания, выматывая, понуждая отступить. Древние приближались… Когда они доберутся до повелителей, для миров всё будет кончено…
По пространству миров прокатился звук. Казавшийся негромким, он перекрывал собой шум битвы и рёв Хаоса. Похожий одновременно на звук огромных медных труб, грохот далёкого грома, вой холодного ветра в горных ущельях. Густой и вязкий, как патока, почти материальный, он накрывал собой бойню в Межмирье, битвы на улицах городов…Он пронизывал собой насквозь всю Вселенную, и там где он звучал, битвы постепенно затихали. Легионы древних ещё устремлялись в бой, на волне собственной ярости, но сами Древние боги словно утрачивали интерес к сражениям. Они замирали, и слушали, слушали этот тягучий звук, впитывали его в себя. И уходили. Шли за звуком, туда, откуда он звучал, туда, куда он вёл их.
* * *
Бездна бесновалась у своего преддверия, вытягивая свинцово-серые щупальца, скребя ими по серому праху. Бездне не нравилось происходящее. А Врата стояли с распахнутыми створками, словно челюсти напряжённого хищника, готовые поглотить добычу. От них шёл гул, превращающийся в звук, который рождал призывную песнь. Песнь звучала, и призывала Древних богов. Они не могли противиться ей. Пространство снова рвалось, и Древние ступали на серый прах преддверия Бездны.
В нескольких метрах над землёй, перед Вратами, парила в воздухе маленькая демонесса. Тело её было напряжено, как струна, крылья широко распахнуты, руки со вскрытыми запястьями – протянуты к распахнутым вратам. Остекленевшим взглядом, Аккэлия смотрела, как кровь из её рук устремляется к Вратам, оседает на створках, и улетает в ненасытную пасть Бездны.
