Каменный Кулак и Хрольф-Потрошитель - Кууне Янис (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Сродники ярла захихикали и хозяин дома не стал их устыжать.
– Как он меня нашел, а я – его… это наше с ним дело, – гордо сказал Хрольф и вновь взглянул на Волькшу.
Ларс понял, что зашел слишком далеко в своих насмешках. Этот «разоритель сумьских засек», оказался, и вправду, неразваристым бобом. Уж не думает ли он, что сможет удержать диво-бойца в своем манскапе, когда люди Ларса все же выяснят, кто из шёрёвернов, гуляющих ныне по Бирке, обладает ударом такой чудовищной силы? Однако, с другой стороны, переманивать ратарей было едва ли не самым позорным делом. Выкуп за свою русь шеппарь должен был получить обязательно. И только после этого следовало начинать разговор с самим воином. Другое дело, если он сам объявлял, что выходит из манскапа. Тогда никому не зазорно было сулить ему все, что угодно.
Приглашая Хрольфа на Адельсён, Ларс хотел обставить дело самым выгодным для себя образом. Начав этот торг при Каменном Кулаке, он рассчитывал поселить в его душе желание покинуть шеппаря-неудачника и стать хольдом [128] самого прославленного, после конунга, человека в Свейланде. Хрольфу не оставалось бы ничего другого, кроме как соглашаться на ту мзду, что предложит Ларс. В противном случае, когда Кнутнев все-таки уйдет с его драккара, шеппарь, дабы не поднимал на Бирке смуту против Адельсёна, получит и того меньше. Не одного ратаря позаимствовал ярл у вольных шёрёвернов таким образом.
Но племянник Эрланда оказался хитрее и смелее, чем о нем говорили: среди тех людей, что он привел с собой, Ларс в упор не видел того, кто сумел бы одним ударом свалить Большого Руна. Какое-то время правитель Уппланда подозревал, что Кнутневым может быть рыжий верзила в знатных сапогах, но, встретившись с ним глазами, понял, что парнище так же может быть Каменным Кулаком, как репа головой.
Выходило, что торговаться надлежало по-крупному. Однако трувер того стоил. Ярл прекрасно помнил, какую добычу принес ему Большой Рун, а теперь речь шла о том, кто сумел победить самого Разрушителя.
– Сын Снорри и племянник Эрланда из рода Гастингов, – начал Ларс совсем другим голосом: – Не будем тратить время на пустые разговоры. За то, что ты разрешишь Кнутневу покинуть твой манскап, я дам тебе бонд на восточном побережье Уппланда и пятьсот крон в придачу. Такого никогда не платили ни одному шеппарю! Что скажешь?
От услышанного стены трапезной дрогнули и закачались перед глазами Хрольфа. Бонд на восточном побережье Уппланда и пятьсот крон! Пятьсот крон и бонд. Восточное побережье, конечно, усеяно камнями как орешник тлей, но земля там родит на зависть. Пятьсот крон Ларса да пятьсот крон за Гром! Этого хватит, чтобы купить три десятка фольков. Да куда столько! И десяти хватит. На остальное серебро можно купить коров. Коров и коз. И лодку, чтобы иногда выходить порыбачить в море. Мог ли Хрольф предположить, что жизнь его так споро и дивно измениться, что в одночасье исполнятся все его самые смелые мечты! Да, это уже не семьдесят крон, что похотливая бонна предлагала ему за рыжего верзилу на Рунмарё.
– Что ты молчишь, Хрольф? – спросил ярл с нажимом на слове «молчишь».
Шеппарь хлопал глазами и гнал с лица блаженную улыбку. Вряд ли Ларс, старая лиса, назвал ему наибольшую мзду, которую готов заплатить. Конечно, для сына бондэ он предложил сказочные богатства, но сын Снорри уже десять лет как таковым не был. Плохо или хорошо, но все это время он жил как викинг. А бывалый шёрёверн пятьсот крон мог добыть за один поход. Правда, на весь манскап…
– Дабы ты не сомневался, что я хорошо обойдусь с твоим человеком, – сказал Ларс. Было видно, что молчание Хрольфа начинает выводить правителя Уппланда из себя: – Говорю при всех и можешь это передать Стейну Кнутневу, что я буду отдавать ему пятнадцатую долю всей добычи.
Лица людей за столом вытянулись, точно они услышали о том, что Рагнарек произойдет еще до конца этого лета. Десятую часть добычи ярл подносил конунгу, три десятых брал себе, остальное доставалось дружине. Пятнадцатая доля добычи – это же двенадцатая часть оттого, что раньше получала вся Ларсова русь! Это означало, что Ларс будет посылать конунгу всего в полтора раза больше серебра, чем отдавать Кнутневу!? Ни один воин не стоил таких денег. Даже Большому Руну причиталась всего лишь в три раз больше, чем берсерку, а берсерки обычно брали из добычи в три раза больше, чем простой гребец. Но поскольку Уппландский ярл редко ходил в походы меньше, чем на трех драккарах, то выходило, что Каменный Кулак был почти в пять раза дороже Ларсу, чем поверженный им человек-гора.
Пока сотрапезники молча загибали пальцы, прикидывая насколько велик Ларсов посул, Хрольф ел глазами Волькшу. Не было сомнения в том, что венед понял каждое слово ярла, но в его лице шеппарь не находил даже крошечной тени радости, гордости или алчности. Можно было подумать, что все сказанное никоим образом его не касалось. Конечно, он не имел понятия о том, как у викингов принято делить добычу, но было достаточно посмотреть на сродников Ларса, чтобы догадаться, сколь велико желание Уппландского правителя заполучить к себе Каменного Кулака.
– Ларс… – закончив загибать пальцы, прогундосил один из сродников ярла.
– Заткнись! – рявкнул на него хозяин дома: – Такие труворы родятся в пять колен один раз. И я не хочу, чтобы Кнутнев достался конунгу. Понял!
– А ты, Хрольф, – оборотил ярл гневное лицо к шеппарю: – Кончай волокиту! Называй свою мзду и покончим с этим.
Племянник Эрланда продолжал молчать, пережевывая непрожаренное мясо. «Не хочу, чтобы Кнутнев достался конунгу!» Вот, оказывается, как высоко может взлететь венедский парнишка.
– Так тебе мало бонда и семисот крон! – прорычал Ларс.
– Бонда и ПЯТИСОТ крон мне достаточно, – холодно поправил его Хрольф.
– Ты думаешь, Кнутнев не согласится на пятнадцатую долю добычи? – ярл прищурил глаз, слова шеппаря были очень похожи на согласие, но таковым пока не являлись. Что-то еще не устраивало хитрого сына бондэ.
– Спроси это у него сам, – с вызовом ответил сын Снорри.
– Ты смеешь издеваться? – взвился синеус Ларс: – Как я спрошу у него, когда ты его не изволил привезти?!
– Я привез его, – ответил Хрольф и в очередной раз посмотрел на Волкана. Лицо Годиновича потемнело, а когда глаза венеда и свея встретились, точно целый жбан холодной морской воды окатил шеппаря с головы до ног.
– Где же он? – спросил ярл, заподозрив, что племянник Эрланда мог оставить ратаря сторожить лодку.
Хрольф отхлебнул эля, чтобы сглотнуть сухой комок в горле, и выдавил:
– Здесь.
Настала очередь Ларса хлопать глазами. За свою долгую жизнь, из сорока лет которой, он провел в походах не меньше тридцати, ярл научился видеть людей насквозь. За это время плечом к плечу с ним бились лучшие форинги [129] и хольды. Единожды взглянув на ратаря, ярл всегда мог сказать кто перед ним: обычный воин или трувор. С недавних пор ему даже не надо было видеть бойца, достаточно было взглянуть на его поверженного врага. А нынче сын бондэ утверждал, что за обеденным столом все это время сидел Каменный Кулак, а ярл так и не сумел его распознать! Неужели он ошибся и рыжий верзила, явно не понимавший ни слова по-свейски, и был тем чудо-воином?
– Я его не вижу, – честно признался синеус Ларс: – Ты, похоже, смеешь издеваться надо мной?
– Нет, синеус Ларс, у меня и в мыслях такого не было, – ответил Хрольф.
– Так покажи мне его! – рявкнул ярл.
Шеппарь молча ткнул пальцев в Волкана.
– Что-о-о!? – руки правителя Уппланда затряслись от гнева: – Ты смеешь утверждать, что вот этот червяк… этот стручок… этот сопляк победил Большого Руна одним ударом?!
Хрольф, а вместе с ним и Ульрих закивали головами.
– Да вы что, держите меня за лопоухую сумь? Его же не то что Рун-Разрушитель мог двумя пальцами покалечить, но и любой из моих хольдов об колено переломит!
