Дети Хедина (антология) - Минич Людмила (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
– А если не полезут? Если с дистанции? – опять не смолчал Игорь.
– Злишься? На себя злись, двоечник, – равнодушно ответила Серафима. – Не смогут они «дистанционно», ног в болоте не замочив. Нет, чтобы с нами разобраться, им сюда лезть придется. Не так-то просто с восемью «ангелами» справиться, особенно если мы в боевой форме.
Глаза у Маши сузились.
– Игорь не двоечник. Это раз. А во-вторых, не забывай, Серафима, что десять лет и впрямь не зря прошло. Маги у нас до многого додумались, чего тебе и не снилось, не в обиду будет сказано. А в третьих… в третьих, я тут подсчитала кое-что, кое-какие формулы вывела. Благо на дипломе как раз частным случаем теории Решетникова занималась. Вы-то его не знаете, он в начале сороковых только азы сформулировал, а мы вот его уже вовсю изучали. На вот, смотри, коль разберешься, – и Маша протянула Зиновьевой несколько мелко исписанных шестиэтажными формулами листков.
– «Коль разберешься»?! – не на шутку обиделась староста седьмой группы. – Дай сюда, девочка! – щелчок пальцами, вокруг глаз Серафимы на миг вспыхнуло фиолетовое гало. – Не забывай, у меня девятнадцать по Риману!
– Здесь не Риман важен, здесь мозги требуются. – В язвительности Маша ничуть не уступала «ангелу». – Вот, смотри, преобразование, как раз для воздушной стихии. Пламя как фактор смещения… раскладываем в ряд, преобразовываем по Лейбницу, а потом…
– М-гм… – промычала Серафима, яростно скребя затылок. – Лейбниц, да, а потом? Что за функция?
– Решетниковская, третий тип. При вас этого еще не было. Смотри, вот сюда, задано на всем пространстве магоопределения, но граничные условия не позволяют осуществить переход, матмодель как раз для вашего случая! Видишь?!
– Уг-гу… – Как Серафима ни храбрилась, но спрятать горькую растерянность до конца не удавалось. – Л-ловко, нечего сказать! Ну, а дальше-то что? Что дальше?
– Что дальше? На вывод глянь. Число это у нас уже числом Решетникова зовется. Минимальная величина для единиц, осуществляющих переход. Смотри! Что видишь?!
Машка сейчас была поистине страшна. Словно вновь на фронте, поднимая в контратаку заколебавшуюся роту.
– Какое число видишь?!
Серафима потупилась, хрустнули судорожно сжатые пальцы.
– Девять…
– Девять вас должно быть. Девять. Не восемь и не десять, понятно?!
– Н-ну и что? Нас девять и есть…
– Ты считаешь, что Саша справится? Это ж не иголку с Кощеевой смертью сломать, это замок Потемкина вытащить!
– Н-нуууу…
– Не «нууу», а сюда смотри! Вот что каждая из вас сделать должна! Вот это преобразование… и вот это… а трое еще и вот это.
У Симы вдруг сделался вид записной отличницы, внезапно не выучившей урока.
– Н-не понимаю, – призналась она. – Нас по-другому учили.
Игорь только сейчас смог заглянуть девчонкам через плечо. По страницам, едва различимым даже и при ночном зрении, бежали вереницы формул, заканчивающиеся в самом низу страницы размашистой цифрой «9»; жирно обведенной и трижды подчеркнутой.
– Не потянет ваша Швец, – жестко бросила Маша. – Тут, как уже сказала, не сила требуется, а ловкость и аккуратность. И знания. И холодная голова. Она это дать сможет?!
Серафима потупилась, руки ее задрожали.
– Не сможет, – прошептала еле слышно.
– А нужен именно «серафим». Потому что внутреннюю настройку никак не сымитируешь. Магию не обманешь, Сима. Стой! Ты куда?
– Скажу девочкам… – всхлип – скажу девчатам, чтобы не сопротивлялись. Пусть уж лучше свои прикончат, быстро выйдет и без мучений.
– Ты не дослушала, – Маша походила сейчас на «черного ангела» куда больше обожженной, выдыхающей гарь Серафимы. – Выход есть.
Игорь и Серафима разом уставились на нее.
– Нет, – вдруг быстрым шепотом зачастил Игорь. – Маш, с ума сошла, Рыжая, ты что ж удумала-то, совсем рехнулась, сбрендила, головой стукнулась, опамятовала?!
– Прости, Игорек. Так надо. Надо так, вот и все.
– Я тебе в этом не помощник! Так и знай!
Он схватил ее за плечи, рывком прижал.
– Маш, Маша, милая, я не хотел… я не мог…
– Игореха! Мог бы и пораньше, – Маша не торопилась высвобождаться из внезапных объятий. – Все будет хорошо. Я все подсчитала. Если правильно сделаем, то…
Игорь почти оттолкнул ее, закрыл лицо руками.
– Ну, Игоречек. Ну, милый. Ну, пожалуйста. Ты ведь сам себе не простишь, если они из-за нас погибнут.
– Вы о чем, товарищи? – недоумевала Серафима.
– Она хочет стать одной из вас, – глухо, не отводя ладоней, сказал Игорь. – Девятым «серафимом». Тогда кольцо замкнется. Заклятие сработает. Вы сможете снять замки. Вот только Сашка…
– Ты ведь за ней приглядишь, пока мы не вернемся, правда, Игорена? Ну, пожалу-у-уйста…
Молчание. Сима ошарашенно глядела то на Машу, то на Игоря.
– Он же тебя любит, дура! – вдруг вырвалось у нее. – Жизнь за тебя отдаст!
– Я знаю, – теперь задрожал голос уже у Маши. – Только не сможет, «ангел» должен быть такой же, как Саша. Девушкой. Мужчина не сумеет.
Зиновьева схватилась за голову.
– Начинаем, – звеняще бросила Маша. – Сима, вели всем, чтобы сюда подтянулись. Боюсь, время у нас на исходе. Лес уже оцепили, верно.
– О матери подумай, Рыжая, – жуткий, свистящий, какой-то змеиный шепот. Игорь в упор глядел на Машу, не отводя взора.
– Я подумала. Я обо всем подумала. И даже письмо ей написала, и вещи собрала. И еще напишу, когда все закончится. Мол, прости, мамочка, уехала на стройки пятилетки, не жди скоро и не сердись. Буду писать. Целую, твоя дочь Мария. Давай, давай, Серафима, не тяни!
Игорь не мог ни уйти, ни смотреть. Но смотреть приходилось, потому что иначе формула пойдет вразнос и все Машкины мучения окажутся бесполезны.
Восемь «ангелов» стояли вокруг небольшого костерка, лишь едва-едва раздвигавшего тьму и почти не дававшего тепла. Восемь жутких черных горгулий, когти синеватой стали глубоко ушли в мох, жуткие головы повернуты к корчащейся возле костра нагой человеческой фигурке.
…когда Машка безо всякого стеснения стащила через голову последнюю рубаху, он понял – она уже не повернет.
И она кричала. Кричала так, что кровь стыла в жилах, а по его щекам сами бежали слезы, «недостойные мужчины, коммуниста и офицера».
Заклятие трансформации. «Воздух», предельно опасное. Один хороший пожар, и… конечно, Машке не требуется пускать под откос фашистские эшелоны или громить их штабы, но, но, но…
Но как же режет сердце! Действительно, ножом режет, и никуда от этой боли не деться. Оставаться ей с тобой, Игорь Матюшин, русский, на фронте вступивший в ВКП(б), образование высшее специальное, на всю оставшуюся жизнь.
Потому что ты не веришь, что Рыжая вернется.
Первое, что она ощутила, придя в себя, – крылья. Огромные, могучие, способные легко оторвать от земли кажущееся невесомым тело. Во рту вкус крови, но к этому Машка привыкла. Труднее было справиться с головокружением, мысли путались, а при прорыве потребуется полная ясность сознания и сосредоточенность.
– О-ох…
– Маша! Машечка! – к ней разом бросились обе Оли, Нелли, Юля, Лена и Сима. Остальные наверняка бросились бы тоже, но им еще до начала трансформации выпало удерживать ауру после наложения последнего заклятия и сдвинуться с места они не имели права.
– Маша, ты, ты… – Оля Рощина захлебывалась слезами. Другие оказались покрепче, только едва не задушили в объятиях.
– Так, спокойно, спокойно, девочки! – первой пришла в себя староста. – Все слушаем Машу! Как товарища Сталина бы слушали!
Тишина. Вмиг наступившая, мертвая, давящая тишина. Только слышится, как в своем болоте трудно ворочается придавленная неподъемными невидимыми камнями Сашка.
Да, «черный ангел», боевая машина смерти, придуманная товарищем Потемкиным, двукратным лауреатом Сталинской премии – второй и первой степеней.
Зрение, слух, чутье. Взлети она сейчас – и как на ладони откроются перед ней и Карманов, и речка, и мост с железной дорогой – и разворачивающееся вокруг болот оцепление.
