Принц для Сумасшедшей принцессы - Устименко Татьяна Ивановна (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Я передохнула, высушила одежду и направилась к холмам, виднеющимся вдалеке. Каким-то особым чутьем я безошибочно угадала: тайный рудник демоницы находится за ними. Меня вели ненависть и отчаянная жажда мщения.
«Призываю вас в свидетели, всеблагие небеса: чаша моего терпения, отмеряющая степень вины Ринецеи, уже наполнилась до отказа и перелилась через край! – мрачно размышляла я. – А теперь я намереваюсь отплатить врагам за все сразу, сполна спросив с них за совершенные против людей и богов преступления».
Глава 6
Дорога от побережья заняла у меня шесть дней. О нет, я не торопилась. Идти быстрее мне не позволяло мое положение, и к тому же я отлично понимала, насколько опрометчивой может оказаться излишняя поспешность. «Торопятся только голые в баню!» – частенько изрекает мой летучий друг, и он совершенно прав. «Поспешишь – гоблинов насмешишь!» – согласно поддерживал дракона Огвур. А посему, вспомнив эти мудрые изречения, я шла в ровном темпе, следя за дыханием, стараясь не утруждать ног, и так доставлявших мне немало проблем раздувшимися, варикозно-потемневшими венами, и уговаривая потерпеть малыша, с удвоенным усилием пинавшегося у меня в животе. Похоже, ему не было никакого дела до маминых забот, а хотелось поскорее появиться на свет и приобрести заботы собственные.
День сменялся днем, но вокруг меня ничего не менялось. Под ногами однообразно почавкивал сырой мох и лишайник да расползались рыхлые комки последнего грязноватого снега. Приход весны еще почти не сказывался на этих северных землях, и даже в полдень воздух продолжал оставаться прохладным, превращаясь в пар под моим разгоряченным дыханием. Спасибо заботливому Эткину, чья чешуя безотказно спасала меня от ночных заморозков и позволяла спокойно спать возле хилого костерка, сложенного из собранных мною веток низкорослого кустарника, в изобилии росшего на равнине. Я штурмом взяла невысокую горную гряду, отделяющую побережье от ровного, будто стол, плато, по-видимому и составлявшего основную часть Диких земель. Нашла крохотную, закрытую от ветра пещерку и проспала в ней целые сутки, восстанавливаясь и запасаясь силой впрок. Мне доводилось читать о многочисленных племенах полудиких троллей, населяющих эти края, но пока я так и не натолкнулась на кого-нибудь из них. Возможно, это оказалось даже к лучшему. Трудно предсказать, как отреагировали бы свирепые, волосатые воины на беременную и при этом до зубов вооруженную женщину, в одиночку слоняющуюся по их территории. Но по истечении нескольких дней я так и не встретила ни единой живой души, и более того – ни малейшая струйка дыма, поднимающегося от чьего-либо временного лагеря или постоянного стойбища, не окрасила хмурого неба. Мир состоял из меня, камней под ногами и холодного ветра, скучно покачивающего ветвями кривобоких кустов, сиротливо прижимающихся к земле. Мир состоял из пустоты…
Посетив Храм света на горе Ранмир, я много размышляла о природе и сущности великого Ничто, являющегося основой всего. Беседовавший со мной Единорог говорил о способности созидать – главной черте любого творца или бога. Неоспоримым в его словах стало то, что, лишь научившись созидать, я могла на равных противостоять демиургам и создавать свой мир, устраивая его согласно тем законам и принципам, которые сочла бы правильными и справедливыми. Но сейчас я знала точно: все начинается с пустоты. Со свободного пространства на земле, в уме и в душе человека. А пустота нуждается в заполнении. Вопрос в том, чем же мы ее заполним. Любовью, теплом и светом – или же злом, холодом и мраком. Впрочем, свой путь наполнения пустоты я выбрала уже давно, еще в Храме Нарроны.
Стезя чести стала моей жизненной целью, моей путеводной звездой. Конечной точкой моих испытаний являлось обыденное человеческое счастье, которым мне хотелось наделить всех без исключения. Счастье – это так много и одновременно так мало, потому что мы редко ценим то, наличие чего не осознается, а вот отсутствие – сразу дает о себе знать. Человек не может иметь все. Ему часто чего-то не хватает. Секрет счастья заключается не в потакании своим прихотям и желаниям, а в умении довольствоваться малым. Довольствоваться тем, что имеешь. Обрести счастье в малом – нелегко. Но еще труднее – выделить это малое, наиболее важное и значимое для тебя из многочисленных соблазнов, предлагаемых жизнью. Можно потерять сотни лет в поисках мнимых ценностей, но при этом не снискать ничего хоть отдаленно подходящего под определение «счастье». А можно приобрести весь мир, но при этом потерять душу. Так произошло и со мной. Отныне мне принадлежал весь мир, а вот моя душа – мое нереальное, горькое, краденое счастье – мне так и не принадлежала…
Уныло сереющее над головой небо набрякло первым весенним дождем, но тучи прошли мимо, не проронив ни капли. Я радовалась сухой погоде, весьма способствовавшей моему методичному продвижению в глубь Диких земель. Проблемой пропитания я не заморачивалась, потому что платок Единорога безотказно кормил меня вкусными и разнообразными яствами. Иногда мне начинало казаться, что я выбрала неверный маршрут, ибо и на утро седьмого дня расстилающаяся передо мной равнина продолжала оставаться пустой и безжизненной. Внезапно я различила слабую, чуть мутноватую марь, медленно колышущуюся в воздухе на расстоянии пары шагов впереди меня. Напрягая зрение, я смогла проследить четкую линию этой полупрозрачной преграды, уходящую вправо и влево. Заинтригованная, я шагнула вплотную к странной завесе и осторожно дотронулась до нее кончиками пальцев. Субстанция ответила легким покалыванием – не враждебным, но настороженным. Кулон Оружейницы, который я неизменно носила на шее, неожиданно нагрелся, напоминая о себе. Не вполне разбираясь в совершаемых мною манипуляциях, а действуя скорее по наитию, я сняла волшебный амулет и поднесла его к магическому препятствию, вспомнив, что артефакт демиургов также имел название Ключа.
Правда, неизвестно, от какого замка. Кулон засветился, будто звезда, излучая ослепительно-яркий алый свет. Магический занавес заискрился, потемнел, подернулся рябью и рассыпался в прах, оседая на землю пригоршнями невесомой серой пыли. И теперь лишь тонкая линия пепла, тянущаяся в обе стороны от меня, отмечала границу участка, ранее огороженного магическим заслоном. Я вздохнула и, словно ища поддержки, притронулась к рукояти верного Нурилона. Прикосновение к оружию без особой на то необходимости всегда является первейшим признаком нервозности и неуверенности в себе. Но сейчас у меня появился вполне обоснованный повод для беспокойства. Я понимала со всей ясностью – создать охраняемую магией территорию в самом сердце Диких земель способна лишь Ринецея, чары которой не устояли под натиском силы ключа демиургов, открывшего мне проход. А это, в свою очередь, означало, что я уже впритык приблизилась к шахте, где и добывалась «мертвая руда». Следовало думать, что впереди меня ожидает нечто интересное…
Чутье меня не подвело. Не прошло и часа, как я заметила очевидные свидетельства того, что где-то совсем рядом располагается карьер, являющийся источником некоего ядовитого вещества, отравляющего все живое в радиусе нескольких километров. Здесь не было ничего, кроме растрескавшейся, пересохшей земли, усыпанной обломками черного, спекшегося шлака. В этих проклятых богами краях не рос даже неприхотливый северный лишайник, не журчали крохотные ручьи талой воды и не водились закаленные скудостью корма лемминги [36], многочисленные колонии которых я угощала крошками со своего стола. И только ветер, с хохочущим завыванием проносящийся над оголенной, твердой как камень почвой, каким-то непонятным мне образом выживал среди этого мрачного царства хаоса и запустения. Я содрогнулась от ужаса, подумав: неужели тут все-таки найдутся какие-то несчастные существа, медленно и мучительно погибающие от разъедающей плоть и душу радиации и не имеющие возможности скрыться от гнева безжалостной Ринецеи? Малыш испуганно замер у меня в животе, свернувшись в клубочек и стремясь укрыться от свирепствующей снаружи смерти. Исполненная гнева и жалости, я ускорила шаг, желая как можно быстрее увидеть горемык, которые являлись пленниками этих кошмарных мест. И встреча с ними стала неизбежной, потому что впереди замаячили очертания убогих, перекошенных бараков, из которых выползали жалкие, скрюченные фигурки тех, кто ранее назывался свободными людьми, эльфами и орками, а ныне превратился в обреченных на гибель рабов злобной демоницы.
