Железная звезда - Сильверберг Роберт (читать книги без регистрации .TXT) 📗
Несомненно, он возвращался с прогулки.
Чаркет.
Не кто иной, как Чаркет. Тридцать лет одиночества наложили свои следы, но за глубокими бороздами морщин и нечесаной бородой просматривалось остроглазое лицо хитрого молодого преступника, запечатленное на полицейском объявлении. Все еще не веря своим глазам, Брауер спрыгнул на землю и осторожно двинулся навстречу старику.
Их разделяло не более двадцати футов, когда тот заметил Брауера. Старик остановился как вкопанный, покачнулся, поднял руку с крючковатыми пальцами, указал на звездолет Брауера, затем на него самого.
Бескровные губы шевельнулись. Изо рта вырвался хрип, затем невероятным усилием старику удалось произнести: «Ты... ты...»
Потрясение оказалось слишком велико. Старик споткнулся и рухнул лицом вниз.
Оцепенение, охватившее Брауера, как рукой сняло. Он подбежал к старику, опустился на колени, сунул руку под ветхую рубашку, коснулся костлявой груди.
Тишина. Тишина смерти.
Пальцы Брауера нащупали под рубашкой сложенный лист. Брауер вытащил его и развернул дрожащими руками. Это было потрепанное, выцветшее от времени, но еще различимое объявление о розыске сбежавшего преступника. Брауер перевел взгляд с ухмыляющегося молодого человека на лицо старика.
Никаких сомнений. Это Чаркет. Каким-то чудом ему удалось выжить — в компании лишь одного пищевого синтезатора. Тридцать лет провел он в полном одиночестве, без единой книги и домашнего животного на безжизненной Беллатрикс-IV.
По спине Брауера пробежал холодок. Несомненно, Чаркет верил, когда вырвался из колонии, что обретает свободу, но там по крайней мере он был бы в человеческом обществе, среди людей, которые хотели ему помочь. Одиночное заключение так жестоко, что уже давно исчезло из уголовного законодательства.
Чаркет сам загнал себя в темницу без стен. Тридцать лет наедине с собой. Его мнимая свобода в действительности превратилась в наказание, ужаснее которого не мог вынести ни один суд. И потрясение от вида другого человеческого существа убило его.
Задумчиво Брауер сунул в карман потрепанное объявление и поддел ногой лежащий рядом булыжник. На Беллатрикс-IV не было почвенного слоя, и он начал собирать камни для пирамиды над телом старика.
Позже он передал короткое сообщение коллегам по Криминальному бюро, чтобы те ввели в ТОТИВАК: О ПОБЕГЕ ЧАРКЕТА, ЭДВАРДА ХЭММОНДА, ДЕЛО ЗАКРЫТО.
Восход на Меркурии
© Перевод А. Орлова.
«Леверье» приступил к серии предпосадочных маневров; до Меркурия оставалось девять миллионов миль. Именно тогда второй астронавигатор Лон Кертис решил свести счеты с жизнью.
Он устроился в паутинном коконе и ждал посадки: свои обязанности он выполнил, и, пока посадочные опоры «Леверье» не коснутся поверхности Меркурия, покрытой язвами кратеров, о нем никто не вспомнит.
Охлаждающая система с натриевым теплоносителем справлялась прекрасно: вздувшееся на экране заднего вида Солнце не могло причинить кораблю вреда. Не только Кертису, но и остальным семи членам экипажа надо было просто дождаться, пока автопилот сделает свою работу — опустит корабль на Меркурий. Второй раз в истории человечества.
Кертис потянулся к управляющему сенсору. Экструдеры выплюнули зеленое облачко флюорона, и кокон исчез.
— Собрался куда-нибудь? — спросил капитан Гарри Росс.
— Так... пройтись.
Капитан вновь углубился в микрокнигу.
Заскрежетал затвор на двери в переборке, и потянуло переохлажденным воздухом из реакторного отсека. Росс тронул клавишу — перевернуть страницу — и замер, уставившись на строки невидящими глазами.
Какого черта Кертису понадобилось в реакторном отсеке?
Расход топлива с точностью до миллиграмма определяет автопилот, человек так не может. Реактор переведен в посадочный режим, отсек задраен. Делать там больше нечего кому бы то ни было. А второму астронавигатору тем более.
Росс шагнул в прохладу реакторного отсека. Кертис стоял у люка конвертера, примериваясь к рукоятке шлюза. Затем повернул ее и ступил левой ногой на край колодца, отвесно уходящего в сторону кормы, к реактору.
— Кертис! Идиот! Ты ведь и нас погубишь!
Обернувшись, астронавигатор тупо посмотрел на него — и занес над провалом правую ногу.
Капитан прыгнул.
Хоть несостоявшийся самоубийца и брыкался, Россу удалось оттащить его в сторону. Белое как мел лицо Кертиса мелко дрожало, он все хотел вырваться, но сопротивлялся уже не так отчаянно.
Кряхтя от напряжения, Росс задраил люк конвертера и выволок Кертиса из реакторного отсека, после чего первым делом влепил ему пощечину.
— Ты куда полез? Не знаешь, что будет, если твое тело попадет в конвертер? Подача топлива откалибрована; как раз ста восьмидесяти фунтов не хватает, чтобы выстрелить нами в Солнце. Кертис? В чем дело?
Астронавигатор смотрел Россу в глаза, пристально и без выражения.
— Я хочу умереть,— сказал он просто.— Почему вы не даете мне уйти?
Хочет умереть. Капитан пожал плечами, чувствуя, как по спине бежит холодок. От этой болезни средства пока не придумали. Сегодня астронавта в любой момент могла постигнуть безымянная и необъяснимая напасть, толкающая туда, откуда нет возврата.
Сварщик на обшивке орбитальной станции мог внезапно открыть забрало шлема, чтобы как следует подышать вакуумом; радист, монтирующий внешнюю антенну корабля,— обрезать страховочный конец и выстрелить из реактивного пистолета, отправляясь в долгий путь к Солнцу. А второй астронавигатор вполне мог забраться в конвертер.
— Неприятности? — На гладком розовом лице штатного психолога Спенглера появилось озабоченное выражение.
— Кертис. Хотел прыгнуть в конвертер. У вас появился пациент.
— Умеют ведь выбрать самый подходящий момент...— Спенглер озабоченно потер щеку.— Без психа нам на Меркурии было бы скучно.
— В стасис — и до самой Земли,— устало кивнул Росс.— Лучше не придумаете, док. Иначе придется караулить, а он все равно найдет способ.
— Почему вы не даете мне умереть? — бормотал Кертис тусклым голосом.— Зачем вы мне мешаете?
— Потому, псих ненормальный, что ты бы всех нас погубил. Можешь погулять снаружи, шлюз — вон там. Только нас не бери с собой.
— Капитан! — нахмурился Спенглер.
— Ладно, ладно, док. Забирайте его..
Психолог отвел Кертиса в госпитальный отсек. Укол, затем кокон — только такой, что от него не избавишься. Там он и пролежит до конца полета. Потом, на Земле, Кертиса, приведут в чувство. Если повезет. А выпустить сейчас — воспользуется подручными средствами. Что-нибудь придумает, можно не сомневаться.
Росс мотнул головой, насупившись. Сначала мальчишка мечтает стать астронавтом; проходят школьные годы. Дальше четыре года академии, два года стажировки... Наконец мальчишка попадает туда куда хотел — и тут же ломается. Потратить целую жизнь на то, чтобы мечта твоя стала явью, и так страшно в этом разочароваться!
Думая о Кертисе, надежно спеленутом где-то за переборками, Росс зябко поежился, несмотря на убийственную близость Солнца, кипящего на кормовом экране. Такое может случиться с кем угодно. С ним самим, например. Хрупкое создание человек, не так ли?
Над кораблем распростерлось траурное крыло смерти; темная воля к самоубийству отравила кондиционированный воздух.
Приказав себе забыть, Росс оповестил экипаж о начале торможения. Кнопку сигнала он ткнул сильнее, чем требовалось.
На носовом экране появился неподвижный шар Меркурия.
«Леверье» догонял Меркурий, приближаясь к его орбите. Крошечную планету делила пополам четкая линия: с одной стороны солнечная преисподняя, где текут реки расплавленного цинка, с другой — темная пустыня под коркой замерзшей углекислоты.
Между светом и тьмой Оставалась узкая полоска — так называемый Сумеречный пояс. Девять тысяч миль по окружности и не более двадцати в ширину: единственное место с терпимым климатом. «Леверье» шел на автопилоте, по заранее рассчитанной траекторий; аналоговый вычислитель силовой установки глотал ленту готовой программы, выводя корабль точно в середину пояса.
