Угроза с севера (СИ) - Егоров Алексей (е книги TXT) 📗
Показав жестом, что хочет есть, Каперед уселся у очага и протянул руки. Озяб за ночь, тепло углей казалось обжигающе приятным. Ждать пришлось долго, Каперед не проявлял нетерпения, поразмыслив, что это бессмысленно. Пусть вождь клана сам распорядится накормить гостя.
Иначе от чужака не избавиться.
Варвары питались корнеплодами, которые Каперед видел впервые. Мяса он не получил, конечно. Эта еда подавалась только по особым случаям: строительство дома, рождение и смерть, ритуалы в честь богов.
Требовать этого не имело смысла. Так что Каперед удовлетворился жаренными в углях корнеплодами. Соли ему не предложили, пришлось воспользоваться своей, отсыпав половину хозяину дома, а так же отдать часть золотых побрякушек.
Этот дар оценили по достоинству. Отношение к чужаку мигом изменилось. Молчавшие до сих пор общинники разразились радостными криками, занялись своими разговорами и делами.
Женщины ушли в поле, мужчины принялись за разговоры, оставшись под крышей в тени.
К полудню в доме станет нестерпимо жарко, но еще можно некоторое время посидеть в закрытом помещении, прячась от внимания гнуса.
День прошел в разговорах. Капереду задавали вопросы или рассказывали истории. Он ничего не понимал, лишь иногда употреблял то или иное слово, подцепленное в Коматии.
Выучить язык варваров нет возможности, к тому же торговец не видел в этом нужды. Уйти он намеревался на следующий день, естественно после того, как получит мешок этих клубней.
Пусть еда и паршивая, но другой в округе не найти. Ради гостя варвары не собирались забивать козу или отправляться на охоту.
День тянулся медленно, но хотя бы работать не приходилось. Каперед часто задремывал, разморенный в духоте общинного дома. Угли давно остыли, от очага не поднимался дым, человек был беззащитен перед жестокостью насекомых.
От укусов Каперед просыпался, почесывал место и засыпал дальше. Вставать и куда-то идти не хотелось, а ведь еще необходимо узнать дорогу. Вот только как это сделать, не зная языка.
На следующее утро Каперед покинул деревню. Ему подарили с десяток клубней среднего размера. Каперед надеялся на большее, ведь он заплатил за еду достойно, но не стал спорить.
Сложно уговорить несколько десятков человек, что они должны поделиться с тобой провизией. Так могут отобрать все и выгнать из деревни. Варвары прощались с чужаком, проливая слезы. Еще раньше Каперед заметил, что варвары способны натурально плакать по любому поводу, не стесняются показывать эмоции.
Делают это они, конечно, не потому что горюют об уходе гостя, а по правилам приличия. Уникальная способность, немного раздражающая.
Каперед уходил на запад. Ему показали эту дорогу, когда зашла речь о долине Лода. Хотя ни один из общинников не видел Обитаемые земли, наверняка истории о плодородных и богатых землях доходили и до них. Вот только смелости отправиться в поход у горцев не было.
Они понимали, что те, кто богат, могут легко отбиться от нападающих. Им не придется платить дань, они просто наймут того, кто будет сражаться за них. Таким образом, остановлен не один набег.
Общинники провожали Капереда до тех пор, пока он не добрался до границ деревни. Воины еще долго стояли, наблюдая за удаляющимся чужаком. А вдруг он решит вернуться, начнет пакостить, колдовать и пить кровь.
Эта назойливость раздражала. Каперед вообще не любил, когда за ним следят. Что поделать, в этом краю он чужак, враг и вообще не человек. Людьми являются только кровные родственники. Даже жители соседней деревни в какой-то степени нелюди.
И для Капереда варвары не были полноценными людьми. Всего лишь варвары, отсталый народ, лишенные прав граждан. И пусть сам Каперед лишен этих прав, он не ставил себя на один уровень с варварами.
Иначе, зачем ему возвращаться на родину?
Это закон лишил его прав. Закон в лице одного человека, тирана, деспота.
Разве справедливо это решение? Конечно, нет! Решение одного человека всегда несправедливо.
Каперед не отказался от своих прав и обязанностей. Как гражданин он торопился вернуться, чтобы предупредить о набеге. Эта мысль стала его целью, затмившей иные стремления: познание, почет, обогащение.
Мировоззрение не могло измениться из-за изгнания. Так быстро люди не меняются, а некоторые утверждают, что люди вообще не меняются. Как бы жизнь их не била. Каперед был из таких.
Его характер, его восприятие мира не подверглись метаморфозам. Юридически он стал другим, но душа его не претерпела изменений. Забавный казус, который следовало бы разобрать в риторской школе.
Лишившись прав, Каперед не воспринимал себя кем-то другим. Он оставался гражданином, частью целого, называемого Городом.
Для жителей Обитаемых земель верность своей общине как замковый камень. Без него все строение разрушится. Для варваров с востока таким камнем является чинопочитание, божественная природа власти. Северные варвары характерны своим индивидуализмом.
Эти различия никогда не исчезнут, не изменятся даже с прошествием тысяч лет. Они не могут измениться, ведь это будет означать смерть народа. А народы так или иначе остаются. Или же развиваются в новую структуру, или же передают свои достижения другим племенам и общинам.
Сам Каперед об этом не задумывался, как не задумывались о своем естестве иные люди. Независимо от своей принадлежности к варварам или цивилизованным. Люди не судят о том, что составляет их естество. Никто ведь не упоминает о том, что у него две руки и две ноги. Это естественно, потому воспринимается как должное. Лишь отсутствие членов выглядит неестественным и достойным упоминания.
Только философы - лучшие умы народа, способны взглянуть на самих себя, обратить взгляд в душу. У них для этого достаточно времени. Обывателям, вроде Капереда, некогда заниматься изучением природы. Им бы выжить.
Каперед мог бы отказаться от привычек, если бы понимал, что они у него есть. Тогда бы он не спешил на юг, надеясь спасти свой народ. Нет уже "его" народа, он вообще человек без роду, без племени, вечный странник, чужой для всякого племени. А ведь можно остаться в Коматии, стать гражданином. Не слишком почетный статус, ведь все пришлые подобны вставным зубам - вроде во рту, среди родных зубов, но все равно как-то ненадежно держится на кусочке золотой проволоки. Он был бы как Гай Морин - чужак, который много сделал для племени, приютившем его. И все-таки он чужак.
Потому Каперед всегда стремился не осесть среди варваров, а вернуться назад, вернуть свои права. Вновь стать гражданином.
Для этого он рисковал в Провинции; отправился на север в поисках прародителей; а теперь идет на юг, неся страшную весть о набеге.
Путь этот неблизкий, тяжелый, подобный мифическому блужданию героя среди чужих людей, чудовищ, по незнакомым и далеким странам. И цель всегда одна - вернуться, восстановить свои права.
Тоска по дому гнала Капереда через горы. Он оказался не готов к испытаниям. Вновь его сопровождал голод, жажда и назойливый шелест голосов в голове. Разве что варвары не нападали. Хотя горцам не составило бы труда напасть на одинокого путника.
Возможно, его видели горцы. Варвары не заинтересовались одиноким путником. Добыча хоть и легкая, но никуда не годная. Для продажи этот человек не годился - слишком стар и слаб. Взять с него нечего - торговец выглядел как нищий. А просто поглумиться над одиночкой горцы не желали.
Те процессы, что активировал Каперед, затронули все общины и племена. Горцы предпочитали сидеть на месте, ожидая нападения или готовясь к нападению на соседей. Им было не до этого странника.
Каперед носил варварские одежды, которые за время пути совсем износились. Грязная туника утратила естественный цвет, стала коричневой в разводах, словно человек подобно свинье извалялся в грязи. Пряжки сандалий изорвались, подбойки вылетели. Плащ походил на мокрую тряпку, которую не носят даже нищие.
Из-за недостатка воды Каперед не мог побриться. Он отрастил длинную бороду и теперь походил на философа, отказавшегося от всех радостей жизни во имя свободы разума. Вот только ни разума, ни свободы торговец не имел.
