Невеста без места - Сапункова Наталья (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Велька недоверчиво покачала головой:
— А это без обмана? Может, подшутила над тобой твоя оборотница, и слова те ничего не стоят? Или ты проверяла?
— Проверяла, еще бы! — улыбнулась Любица. — Я же росла с оборотнями рядом, как было не проверить! У меня есть волоски со шкуры оборотня, я покажу тебе… И когда оборотни в человечьем облике, волосы их все равно таким способом распознать можно.
На том и порешили, да и на поляну, к лагерю, как раз вышли. Теперь, без покрова, можно было оглядеться.
Посреди поляны темнело несколько кострищ, это значит, постоянно останавливались тут обозы. Но вериложцы костры не зажгли, незачем — только отъехали, снеди с собой и так хватало, чтобы перекусить. Челядинки уже расстелили скатерти прямо на земле, разложили пироги разные, жаркое, воды принесли — конечно, был тут неподалеку ручей или колодец. Кмети княжеские с прочими не мешались, расположились отдельно и дозорных выставили, хоть и ехали пока по своей, мирной земле, где никто на княжеский свадебный обоз и поглядеть без почтения не посмел бы. Но Горыныч в таких делах никому спуску не давал, то ли еще будет, когда чужие земли начнутся!
Кариярские кмети тоже расположились отдельно, но знатные кариярцы сели за общий «стол», и княжичи, и боярин Мирята, и другие бояре-кариярцы. Княжнам и ближним боярыням места оставили самые почетные, кариярцы напротив сидели и воевода.
— Это наши Белица и Огнява, — объявила Милава Воевна, усаживаясь.
И незачем ей было уточнять, которая кто.
Велемил лишь мельком глянул на Вельку и заулыбался Чаяне. А та метнула взглядом по сидящим, ища кого-то… Иринея, конечно. Тут Велька и заметила, что его нет. И Горибора нет, лишь двое княжичей за скатертью сидели.
— Хороши имена, каждой к лицу. Глядишь, пока доедем, больше настоящих понравятся, — пошутил боярин Мирята, — а двое Веренеичей моих поохотиться поехали, вперед нас, догоним. То ли звериный след какой увидели…
И Чаяна поникла головой, равнодушная к тому, что Велемил так и ласкал ее взглядом. Волкобоя тоже не было видно. Наверное, он и нашел тот след, по которому ускакали двое княжичей.
Велька встала.
— Пойду посмотрю мою Званку. Дальше верхом поеду.
— Да-да, — поднялась и Чаяна, — я тоже хочу верхом.
Перечить им, отговаривать никто и не подумал, обе княжьи дочки в седлах ездили ловко, а их кобыл уже только ленивый не разглядел и не восхитился. Обе рослые, с высокими холками, поджарые, тонконогие, с длинными роскошными гривами — вот забота для конюха! — они бежали так, что вот промчатся и вдалеке уже, а пыль на дороге только начинает клубиться. Молодую холопку по пять гривен серебром торгуют, красавицу можно за семь, а за каждую из этих лошадок князь-батюшка почти по полсотни отсыпал.
Князь Велеслав посадил Вельку в седло сам, не в три, правда, года, как сыновей положено сажать, а лет в шесть, и кметя из старших определил ей в учителя, так что скоро она, не желая замечать недовольного бабкиного взгляда, носилась верхом по полям и луговинам наравне с мальчишками. А когда князь гостил в Сини-веси, то нередко устраивал большой лов и брал с собой дочку, поначалу отрокам ее поручал, потом это и не требовалось. Бабке, что ворчала, он только раз сказал, что-де дочь князя вериложского должна в таких делах понимать, и если он решил ее чему-то учить, то возражений слышать не желает. Как не станет возражать, чтобы Аленья тоже ее учила, чему считает нужным: ворожбе своей и травкам. Отчего же, дело полезное. А если почтенной волхве не все нравится, так ведь князь может дочку в Верилог забрать, в свои хоромы, где ей и место.
— Тебе кровь горячить лишний раз не надобно, — только и объяснила как-то раз бабка Вельке, — а лошади горячат, как и всякая удаль, всякое веселье. Ну да ладно, пострелка, ты у меня поневу первый раз затянуть не успеешь, как замуж отдам, тому, кто первым придет, пусть хоть леший будет! Что мне князь, старухе, сделает, чтобы его бояться?
Велька слушала это, дивилась, не верила и улыбалась про себя. Такое только шуткой и могло быть. Она давно знала, что замуж выдавать ее будет батюшка-князь, а у бабки такой власти нет. И что замуж придется идти за кого укажут, она тоже знала. Кому многое дано, с тех и спрос.
А что лошади кровь горячат — да неужто?..
Зато когда она Званку получила да впервые промчалась на ней вдоль речки, а отроки отцовские все как один позади остались — вот тогда и понятно стало, о чем бабка говорила! Она, Велька, смеялась от счастья, а кровь ее и впрямь казалась горячая-горячая, как кипяток, и вся Велькина суть кипела от этого жара, готовая расплескать его вокруг себя. Но нет, не расплескала бы, справляться с таким она давным-давно научилась, не пропала зря непростая бабкина наука.
Велька угостила лошадь ломтем хлеба и долго гладила, почесывала точеную голову, потом принялась заплетать гриву в косицы, чтобы не путалась. И задумалась — а ну как и не пустые эти домыслы про Волкобоя? И он действительно оборотень?
Разумный он, это верно. Все понимает. Звери, которые настоящие, конечно, тоже понимают, но они вроде как дети малые. А оборотни мыслят, как люди… да они и есть люди. Или наполовину люди?..
Дома, в Сини, про оборотней и не поминал никто, и не жили они поблизости, и в голову Вельке не могло прийти, что оборотни могут тут, среди обычных людей жить, а не где-то в дальних землях. Тогда, на торгу, Велька в первый раз оборотней увидала и не поняла этого, не знала ведь, как их распознать. Княжичи вот живо все поняли, и купец понял, а она только глазами хлопала. А с Волкобоем, бывает, говоришь, будто с человеком, только он не отвечает. Вон попросила тогда, перед Купалой, ей княжичей показать, так дважды повторять не пришлось, сразу отвел к княжичам.
Волкобой — оборотень? А она-то с ним обращалась, как с тварью бессловесной. Говорила обо всем, что в голову приходило. И назвалась ему, почитай, сразу. Отец ведь упоминал, что волхв-отшельник по прозвищу Чародей заговор сделал на то, чтобы про нее, княженку, никто и словечка не обронил, так хотел он ее от кариярцев скрыть. Наверное, никто и не обронил ни словечка, виноватых искать нечего, Велька сама Волкобою все выболтала сразу, в первую же ночь, как познакомились. Чаяну сестрой своей называла, это без сомнения, а может, и еще что сказала. Ах да, и Малка ее на другой день при Волкобое княженкой звала, а рядом не было никого.
Стало быть, оборотень, и кариярцы это знают? Ясно, знают, раз он рассказал им про Вельку, а рассказать он мог, только обратившись в человека. Тайком обратившись, и хозяевам не показавшись, что, как Любица говорит, для оборотня бесчестно. Бегал, значит, по двору в песьем обличье, а отец его расхваливал, даже сторговать хотел у боярина Миряты для себя. И как боярин отговорился, кто его знает, потому что в его положении отказывать князю в такой просьбе сложно. Однако отговорился же, и отец вроде отказ принял с пониманием. Эх, узнать бы, что там было сказано?
В то же время Велька помнила лица княжичей на сговоре, когда они ее увидали и узнали, что она княжья дочь. Да с их лиц изумление было впору скребком соскребать! Боярин Мирята только о ней знал, княжичи — нет. Может, для них Волкобой тоже просто пес, и лишь старший их правду знает?
Хотя какую там правду! Они же еще не выяснили ничего, а она уже басни чудные складывает! Мало ли откуда боярин Мирята о ней узнать мог. Может, все же сторонний кто ему сказал! А о том, что княженки в такой день может в городе не быть, он даже не подумал, потому и был так уверен, когда просил ее звать.
К Чаяне, что тоже у лошади своей стояла, подошел княжич Велемил, заговорил, сестра стала отвечать, головой закачала, а княжич как будто уговаривал, поводья из ее рук взял. Он, этот Велемил, тоже был хорош, хотя, конечно, правильно Любица сказала — все они хороши, и не глядя можно выбирать. Это внешне если, а так-то, внутренней сутью, все они разные. Вот Ириней всегда быстрый в движениях, разговорчивый, веселый, а Велемил нетороплив, внимателен и молчит больше, Велька и голоса-то его припомнить не могла. Всегда ей на пути Ириней попадался, шутил, насмешничал, и Велемил только смеялся над тем, что Ириней говорил. А лицами они схожи, понятно, что братья. У обоих на щеках ямочки, брови черные, глаза серо-голубые, ресницы длинные, что камыш вокруг озера в такой день, который только что ясный был, но вот солнышко облаками затянуло. Ириней как будто смуглее, и волосы у него потемнее, и ростом ниже самую малость, а Велемил волосами светлее и лицом белее, и при том веснушки по щекам рассыпаны, но они ничуть не портят его.
