Сердце в броне - Степной Аркадий (чтение книг txt) 📗
– Верно, – качнул головой Корвин. – Продолжим. Человек, уроженец города Ромаля, возраст двадцать один год, рост метр шестьдесят два сантиметра, вес шестьдесят три килограмма, острый длинный нос, карие глаза, волосы редкие, темные. Имеет три ранения – два в правую часть груди, одно в правую же руку.
– Унтер-офицер Старк, – уверенно сказал Рустам. – Служил под моим началом в третьем ополченческом, начал с сержанта, дослужился до унтер-офицера. До этого, кажется, служил в ромальской городской страже.
– Да, это он, – подтвердил Корвин. – Дальше. Человек, возраст двадцать лет, рост метр семьдесят один, вес восемьдесят пять килограмм, русые волосы, глаза голубые, кривой, перебитый нос.
Рустам задумался.
– Я знал трех людей, подходящих под это описание. Но они все погибли, сэр. Если речь идет о живом, то я не знаю, кто это.
– Сержант Локиртон Брей из Уотсдейла.
– В первый раз слышу, сэр.
– Так и должно быть. Раньше ты с ним не встречался. С завтрашнего дня Сард, Старк и Локиртон доукомплектуют твою пятерку.
Лицо Рустама прояснилось.
– Спасибо, сэр.
– За что? – удивился Корвин. – Все, что делается, делается исключительно ради интересов дела. Если я увижу, что присутствие Сарда или Гарта более предпочтительно в другой пятерке, то так оно и будет. На данный момент мы собираем уже сработавшиеся команды, но все еще может и измениться. А теперь давай поговорим о тебе и твоей подготовке. Практически ты не рыцарь, а пехотный офицер. Пешее копье, топор, кинжал, пехотные построения, в особенности копейные, – на отлично, почти без нареканий. Зато езда верхом, не говоря уже о конном бое, – ужасно. Владение мечом – слабо. Навык использования рыцарского щита – отсутствует.
Краска бросилась Рустаму в лицо. Но возразить ему было нечего. Все верно, он скорее офицер пехоты, нежели конный рыцарь.
– С завтрашнего дня, – продолжил Корвин, – помимо общих физических и тактических тренировок два часа на верховую езду и два часа на меч.
Рустам сопоставил услышанное с сегодняшней тренировкой, провел в уме нехитрые расчеты и приуныл – спать ему оставалось часов пять, не больше.
– Анара – красивое имя, – сказал Гарт, протирая полотенцем деревянную чашку.
Сард мечтательно вздохнул:
– Имя… Да что имя?! Она замечательная – красивая, добрая, веселая, хозяйственная. Ну и имя, конечно, – Анара.
Гарт протянул ему чашку, и Сард наполнил ее доверху привезенным из степи кумысом. Гарт поднес чашку к лицу, широко раздувая ноздри, вдохнул кислый будоражащий аромат и удовлетворенно выдохнул:
– Ядреный.
– Другого не делаем, – с гордостью отозвался орк и наполнил остальные чашки.
Гарт сделал большой глоток и довольно зажмурился:
– Мм, хорошо.
Остальные члены пятерки последовали его примеру. Когда чашки опустели и пошли по второму кругу, Старк спросил:
– А она тебя любит?
– Старки, ну ты чего тупишь? – упрекнул его Гарт. – Это же степь, любишь, не любишь – какая разница. Определяющим будет слово родителей, а не девушки.
– А, ну да, – покраснел стрелок, – я и забыл.
– Больше не забывай, – наставительно произнес Гарт. – А то задаешь тут всякие глупые вопросы. Ты, Сард, не обращай на него внимания. Арбалетчики все малахольные. Лучше ответь на мой вопрос: а она тебя любит?
Дружный смех спугнул мошкару, вьющуюся возле большой свечи. Рассмеялся даже новичок Локиртон, который чувствовал себя еще неуютно в компании старых знакомых. Когда смех затих, Гарт откашлялся и переспросил:
– Ну так что, любит?
Сард позеленел, как листва в мае, и кивнул:
– Да, любит.
Гарт взмахом руки остановил поднявшийся шум.
– Подожди, подожди. Ты так думаешь или она тебе сказала?
– Она сказала, – едва слышно произнес Сард.
– Девушки много что могут сказать, – неосмотрительно ляпнул Ласло.
Гарт на него шикнул:
– Цыц! От горшка два вершка, а туда же. Что ты в любви понимаешь, малой? Повалял пару отцовских служанок на сеновале и думаешь, что уже все знаешь?
– Я это… того, – покраснел Ласло, приподнимаясь. – Не пару… то есть не на сеновале… то есть я не то хотел…
– Да ладно, – перебил его Гарт, кладя руку ему на плечо и силой опуская на скамейку. – Верим, верим. Не пару, а дюжину, и не на сеновале, а в отцовской спальне. Фигня все это. Даже если ты девственник, все равно фигня. Речь-то сейчас не о тебе. А о Сарде и Анаре. Тут тебе не какая-то интрижка, а серьезные отношения. Человек… тьфу! орк жениться собирается. Навсегда, на всю жизнь. Готовится к этому, страдает. А тут ты со своими сомнениями и пятнадцатилетним житейским опытом. Короче, не слушай его, Сард. Оруженосцы тоже малахольные. Они, пока рыцарями не станут, вообще не люди… и не орки, и даже не арбалетчики. Вот потом, конечно, и со всем уважением к рыцарскому сану. Но это потом. А пока послушайте-ка лучше честного копейщика. Знаешь, Сард, девушки много чего могут сказать…
Хохотали так, что животы разболелись. Громче всех смеялся Ласло, появившуюся было у него обиду смыло смехом, как весенним паводком. Гарт есть Гарт. Обижаться на него бесполезно, давить благородным происхождением – тоже. Добиться его уважения можно только своими поступками и делами. Свершения отцов не в счет.
– Ладно, ладно, посмеялись, и будет. – Гарт вытер выступившие слезы и уже совершенно серьезно сказал: – У малого опыта, конечно, кот наплакал. Но вопрос он задал неглупый. Девушки на то и девушки, что не всегда говорят то, что думают. Или еще хуже – говорят то, что думают, но вот только завтра они уже думают по-другому. Прекрасно то, что она тебе сказала, что она тебя любит. Но есть ли у тебя уверенность в ее словах? Ты снова, но в этот раз уже по своей воле, покинул родные кочевья, оставил родителей и братьев, бросился сломя голову завоевывать звание батыра, а ведь это значит – бои, сражения, опасность. Пойми меня правильно, я очень рад, что ты снова с нами, но сам видишь, как нас здесь дрючат, – значит, готовят к чему-то горячему и отсиживаться мы не будем. С остальными все ясно. Ласло – сын рыцаря и сам хочет стать рыцарем, другого пути он для себя не видит. Мы трое – профессиональные воины, королевские слуги, здесь воевать или там – без разницы по большому счету. Рустам… тут случай особый. Обратной дороги для него нет, а здесь… ты же знаешь его характер. В стороне стоять не будет, где хуже всего, туда и влезет, да еще и всех нас за собой увлечет, причем добровольцами. Но ты-то, ты же орк, степняк. Как все орки, ты привязан к своему роду, к своей семье. В степи – мир, благодать. Живи, радуй родителей и сам радуйся. Помнишь, как ты переживал раньше, что не можешь вернуться? А теперь что же, добровольное изгнание? Ищем новые приключения на свою зеленую задницу? И все это только ради трех слов, произнесенных юной девушкой, – «я тебя люблю». А может быть, это просто слова, мой друг?
Сард посмотрел на Гарта прямым и открытым взглядом.
– Дело не в словах, друг. – Он приложил огромную ладонь к груди. – Здесь все горит. И я чувствую ответный огонь в ее груди. Чувствую любовь в каждом ее движении, в каждом жесте, вижу любовь в ее глазах, в ее улыбке… Я готов умереть, и она тоже. Если это не любовь, то что же? Слова – пыль. Но душу не обманешь.
– Красиво сказано, – пробормотал расчувствовавшийся Старк.
А Гарт взял двумя руками ладонь орка и крепко ее сжал:
– У тебя все получится. Станешь батыром и вернешься к своей Анаре. А потом обязательно позовешь всех нас на вашу свадьбу. И мы будем гулять до тех пор, пока ваш хан не пожалуется нашему королю и нас всех не вытурят обратно. А потом…
Договорить ему не удалось. В казарму зашел унтер-офицер.
– Седьмая пятерка.
– Здесь, сэр, – отрапортовал Гарт, вскакивая на ноги и вытягиваясь по стойке «смирно».
– Заберите своего сержанта с тренировочной площадки, – приказал унтер, – и отнесите его в лазарет.
Пока Ласло, Старк и Локиртон еще только осмысливали услышанное, Гарт с Сардом уже выбежали из казармы, столкнувшись на пороге плечами и вышибив из косяка дверь. Унтер проводил их внимательным взглядом и спокойно заметил:
