Песнь жизни (СИ) - Лисина Александра (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
– Сколько тебе лет? – наконец, решился он нарушить гнетущее молчание.
– Много, – равнодушно отозвалась Белка. – По крайней мере, по человеческим меркам.
– Совершеннолетия достиг?
– Давно.
– То есть, ждать, когда у тебя покраснеют глаза и посветлеет шевелюра – бесполезно, – на всякий случай уточнил Хранитель.
– Угу. Я же сказал, что не полукровка.
– Однако, если я все правильно понял, эльфийская кровь в тебе все-таки присутствует?
– Совершенно верно, только несколько в иной пропорции, чем вы привыкли видеть. Альбиносом я не был и никогда не буду, а что касается происхождения, то, если тебе интересно, моими родителями были чистокровные люди. Правда, потом кое-что случилось и… скажем так, общение с Перворожденными не прошло для меня даром.
– Тогда сколько же ты живешь?!
Белка недовольно поморщилась.
– До чего вы любите задавать неприятные вопросы! Прямо вынь да положь! Следопыты ушастые!
– Нет, я не настаиваю… – слегка растерялся эльф. – Просто ты выглядишь слишком молодо для Стража и, тем более, для Вожака. А Шранк как-то обмолвился, что давно тебя знает, вот я и не понял. Извини, можешь не отвечать, если не хочешь.
Она досадливо отмахнулась.
– А… ты все равно скоро узнаешь. Может, сам, а может, подскажет кто умный. К тому же, с вашим Владыкой мы тоже общались, и он должен прекрасно меня помнить… короче, так. Если я скажу, что вожу Гончих в рейды почти тридцать лет, ты поверишь?
– Сколько?! – ошарашено моргнул Линнувиэль. – Да тебе же больше двадцати не дашь! А если учесть, что Вожаком ты стал далеко не сразу…
– Не надо, не продолжай, – выразительно скривилась Гончая. – Ненавижу эту тему! Когда начинаю подсчитывать, прямо сам в ужас прихожу! Все время кажется, что я живу в долг, а потом все это ка-а-к припомнится, да как вылезет на физиономии. И я в один день превращусь в скрюченную, сморщенную и беззубую старуху, которой только и осталось, что лечь и спокойно помереть. Достаточно сказать, что со Шранком мы разнимся в возрасте на какие-то жалкие несколько лет.
Младший Хранитель Знаний неожиданно споткнулся на ровном месте.
– ЧТО?! – оторопело повернулся он и неверяще уставился на преступно молодое лицо шестнадцатилетнего подростка. Ни морщинки, ни складочки, ни единого следа от прожитых лет. Боги! Сколько же ему?! Сорок? Пятьдесят?! Больше?!!
– Да, – печально кивнула Белка. – Шранк меня давно знает. Очень. Еще с того времени, как нас вместе гонял прежний Вожак, и было это… м-м-м… почти сорок лет тому. Вот только он умеет стареть, как все нормальные люди, вырос, повзрослел, семьей обзавелся, бороду растить решил… а я до сих пор бегаю, как дурак. Ношусь сопливым мальцом среди умудренных опытом Стражей и все время гадаю, когда же хоть один из новичков догадается, что мне скоро… нет, не будет о грустном. В общем, только рядом с Таррэном и спасаюсь. Вам, ушастым, хорошо – тыщу лет прожил, и все равно как новенький! А я вот своих границ так и не знаю.
– Это что, магия?!
– Она, проклятая, – вздохнула Гончая.
– Но… ведь так не бывает! – неверяще ахнул Линнувиэль. – Ни один эликсир долголетия не способен остановить старение! Ни одно заклятие, даже на крови! Они только продляют молодость. Ненадолго. А потом годы все равно возьмут свое, и тот, кто двадцать лет беззаботно изображал из себя юношу, в мгновение ока станет столетним старцем, если действие магии закончится! Белик! Как это стало возможно?!
– Просто эликсиры тут не при чем, – печально отозвалась она. – Совсем, мой ушастый друг. Таррэн даже уверяет, что я до самой смерти останусь в таком безобразном виде, а наступит она еще о-о-чень нескоро. Настолько, что пару лет назад я даже с Заставы решился уйти и поселился в глубине Проклятого Леса, чтобы не видеть, не знать. И не смотреть день за днем, как стремительно меняются мои старые друзья.
– Прости, – сочувствующе покосился Хранитель. – Лорд То… вернее, Таррэн – один из сильнейших магов моего народа. И если он так сказал, то, боюсь, это сущая правда. Я не рискну оспаривать его мнение. Вот только никак не могу представить, чтобы какое-то заклятие оказалось настолько сильно…
Гончая невесело улыбнулась, а потом вдруг закатала правый рукав до локтя, обнажая белоснежную кожу с дивным узором на ней.
– Вот оно, твое заклятие, Линни. Узнаешь? Или в темноте плохо видно? Тогда лучше взглянуть днем, чтобы тебе стало полностью понятно, КАКОЙ ценой мне досталась такая жизнь. Гордись, эльф: кроме Таррэна, я больше никому из Темных этого не показывал. И никто, за исключением вас двоих и Шранка, не знает, ЧТО я за существо.
– О, боги… – Линнувиэль судорожно вздохнул, безошибочно опознав источник этой странной красноты, которая легчайшим покрывалом легла на тело простого человеческого ребенка. Узнал ту коварную субстанцию, оценил ее истинную силу и, наконец, проникся всей важностью открывшегося ему чуда. Кровь… магия крови всегда считалась непреодолимым барьером для живого существа. Кровь несла с собой важную информацию о своем владельце. Только она определяла все его свойства. Она дарила неуязвимость. Владела и хранила магическую силу. Делала кого-то слабым, а кого-то, наоборот, возвышала до уровня бога. Именно она сейчас алела на безупречно белом фоне перед неподвижным взором потрясенного Хранителя. Она хищным змеей просочилась под нежную кожу смертного и навсегда изменила его. В какие-то считанные годы придала юному телу новые свойства, ИЗМЕНИЛА в корне, подарила необычную для смертного силу и ловкость (я помню, как опасны эти тонкие с виду пальчики, умеющие сминать камни, как простую бумагу!), придала удивительную прочность хрупкому сложению. Дала многое из того, чем изначально обладали исключительно Перворожденные. Но, что самое главное, подарила удивительно долгую, почти бесконечную жизнь, которая без труда позволяла отнести Белика к Изначальным.
Простой человеческий мальчишка…
Линнувиэль в ужасе прикрыл глаза, страшась представить, сколько же боли пришлось вытерпеть Белику ради этого сомнительного преимущества. Сколько отчаяния испытать, сколько страдать ДО и, главное, ПОСЛЕ. Потому что каждая капля чужойкрови должна была отзываться такой чудовищной болью, такими адскими муками, что просто не верится, что ЭТО вообще можно вынести. А проклятый рисунок был подробный, щедрый, красивый… кто-то не пожалел своей кровушки, чтобы вытравить его на живом теле. Кто-то очень жестокий и равнодушный.
Перворожденный.
– Сколько же… в тебе… этой крови?
– Много, – спокойно ответила Гончая, оправляя одежду.
– А как же…?
– Ножом, – так же ровно отозвалась она. – Хорошим и очень качественным ножом, способным резать живые ткани с легкостью остролиста. Каждая линия, что ты видел, сделана эльфийским клинком, щедро пропитанным соком черного клевера. Медленно, постепенно, очень осторожно эти раны потом заполнялись вашей кровью, а затем так же медленно закрывались, смазанные мазью на основе железного ивняка и вытяжки из серого мха. Но, чтобы все получилось правильно и чисто, чтобы рисунок был полностью закончен и стал действительно совершенным, его нужно делать при полной неподвижности жертвы. Сам понимаешь, если рука дернется или случайно дрогнет нож, придется начинать все заново. Искать кого-то другого, потому что второго раза человеческое тело просто не выдержит. Но, что самое главное, жертва должна находиться в сознании, иначе кровь слишком быстро свернется и испортит всю красоту. Кстати, как тебе рисунок?
– Кто это сделал?! – хрипло выдавил эльф, силясь отогнать от себя одну страшноватую мысль.
Белка жестко усмехнулась.
– Темный, разумеется. Неужто не понятно? Или ты уже не Хранитель? Не помнишь истории? Ну же, Линни! Два века для эльфа – не такой уж большой срок, чтобы ты забыл! Или ваш Совет все-таки заимел немного совести и решил спрятать концы в воду?
– Нет. Все сведения об… Изменении подробно описаны в Хрониках. Но я в этом не участвовал! – в отчаянии прошептал он, страшась даже взглянуть в голубые глаза, где снова заметались хищные изумрудные искры. – В том не было моей вины! Изменение прошло почти сразу после моего рождения!
