Король бродяг - Стивенсон Нил Таун (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗

– Не говори о ней так. София ни много ни мало – дочь Зимней королевы. Герцогиня Ганноверская!

– Мама родная! И как доктор очутился в такой компании?

– София унаследовала его от деверя.

– Как это? Он раб?

– Он библиотекарь. После смерти деверя София получила библиотеку и доктора в придачу.

– Но ему этого мало – он метит выше, хочет быть библиотекарем императора?

– Сейчас лейпцигский учёный может и не узнать о книге, вышедшей в Майнце, и потому научный мир разобщён – не то что в Англии, где все учёные друг друга знают и принадлежат к одному Обществу.

– Что?! Доктор хочет завести здесь английский обычай?

– Доктор предложил императору издать новый закон, по которому все книгопродавцы на лейпцигской и франкфуртской ярмарках должны будут составлять описание каждой изданной ими книги и отправлять его вместе с одним экземпляром…

– Дай-ка попробую угадать. Доктору?

– Да. И тогда он создаст из них нечто огромное, труднообъяснимое – тут он перешел на латынь, которую я вообще-то не знаю, – частью библиотеку, частью академию, частью машину.

– Машину? – Джеку представилось мельничное колесо, составленное из книг.

Их прервал безудержный гогот из угла гостиной, где доктор сидел на табуретке и читал (как они увидели, встав и подойдя ближе) одну из книг, ненароком залетевших в телегу с багажом. Как всегда, их – точнее, Элизино, – движение по комнате приковало взгляды торговцев, чьи глаза практически высунулись из орбит на длинных отростках. Прежде Джека удивляло, теперь просто злило, что другие мужчины тоже видят Элизину красоту: ему чудились в этом некие низкие побуждения, совершенно отличные от его собственных.

– Обожаю романы! – воскликнул доктор. – Их можно понимать, почти не думая.

– А я-то полагала, вы – философ, – заметила Элиза. Очевидно, отношения между ними были уже настолько близкими, что допускали поддразнивание.

– Философствуя, мозг следует природным наклонностям, извлекая разом и удовольствие, и пользу. Следить за чужими философскими построениями – всё равно что идти по горной выработке, пробитой другими людьми: тяжкий труд в холодном и тёмном месте, мучительный, когда хочешь свернуть в одну сторону, а тебя вынуждают идти в другую. А вот это… – поднимая книгу, – можно читать без остановки.

– О чем она?

– О, романы все одинаковы. В них рассказывается о похождениях авантюристов – плутов и мошенников. Герой или героиня кочуют из города в город, подобно бродягам (только они куда умней и находчивее), попадают в смешные переделки и морочат – или пытаются морочить – герцогов, епископов, генералов и… докторов.

Долгое молчание. Наконец Джек спросил:

– Э… в этой ли главе я должен вытащить саблю?

– Полноте! – сказал доктор. – Я не для того вас сюда привёз, чтобы создавать недоразумения.

– Зачем же тогда? – спросил Джек, потому что Элиза была ещё вся красная, и он подумал, что не умно и не находчиво будет дать ей возможность вставить слово.

– Затем же, зачем Элиза пожертвовала часть ваших шелков на наряды, чтобы дороже продать остальное. Мне надо привлечь внимание к горному проекту, чтобы люди хотя бы подумали о вложении средств.

– Полагаю, моя роль – спрятаться за самым большим шкафом и не казать носа, пока важная публика не отбудет? – спросил Джек.

– С благодарностью принимаю ваше предложение, – кивнул доктор. – Тем временем Элиза… ну, вы когда-нибудь видели, как орудуют парижские шарлатаны? Что бы они ни впаривали, у них всегда есть в толпе сообщник, одетый как потенциальная жертва.

– То есть как тёмная деревенщина, – пояснил Элизе Джек. – Сперва сообщник якобы настроен скептичнее всех в толпе: задает трудные вопросы, зубоскалит, а под конец, будто бы уверовав, первым покупает то, что продаёт мошенник.

– В данном случае Kuxen? – спросила Элиза. Доктор:

– Да. А публика в данном случае будет состоять из Хакльгеберов, богатых майнцских купцов, лионских банкиров, амстердамских игроков на денежном рынке – короче, богатых и модных особ со всего христианского мира.

Джек мысленно взял на заметку выяснить, кто такие игроки на денежном рынке, и, поймав Элизин взгляд, понял, что она думает о том же. Однако тут доктор отвлёк её следующей фразой:

– Чтобы вы слились с толпой, Элиза, надо лишь вполовину скрыть ваш ум и приглушить природный блеск, чтобы их не ослепили священный ужас и зависть.

– Ой, доктор! – воскликнула Элиза. – Почему мужчины, которые влекутся к женщинам, не умеют говорить таких слов?

– Ты видишь таких мужчин только в своём присутствии, – сказал Джек. – Как они могут говорить красивые слова, когда у них рты елдаками заткнуты?

Доктор загоготал примерно как в первый раз.

– Что в таком случае извиняет тебя, Джек? – спросила Элиза. У доктора приключилось что-то вроде горлового спазма.

Слёзы радости выступили у Джека на глазах.

– Слава Богу, что женщины не умеют самостоятельно избавляться от жёлтой желчи! – объявил он.

В этой же гостинице к ним присоединился караван из маленьких, но прочных телег с товаром, который доктор закупил в Лейпциге и выслал вперёд с поручением его дожидаться. Некоторые были нагружены индийской селитрой, другие – серой из Рудных гор [18], третьи, хоть и везли всего несколько ящиков, проседали и стонали, как неверные на дыбе. Заглянув сквозь щели в один из ящиков, Джек увидел переложенные соломой маленькие глиняные сосуды. Он спросил возчика, что это. «Quecksilber» [19], – был ответ.

Караван, состоящий теперь из двадцати с лишним повозок, проехал Галле и другие города дальше к западу. Над каждыми городскими воротами высились островерхие каменные башни, чтобы бюргеры заранее увидели приближение бродяжьих полчищ и успели принять меры. В нескольких днях пути от Галле дорога пошла вверх и принялась петлять, заставляя (подобно философским книгам, о которых говорил доктор) сворачивать туда, куда им не особо хотелось. Перемены происходили исподволь, но вот однажды утром они проснулись в определённо межгорной долине, самой красивой, какую Джек видел в жизни, светло-зелёной от первой апрельской поросли и усыпанной сильно уменьшившимися за зиму стогами. Склоны полого уходили вверх, постепенно превращаясь в нечто более хладное и скалистое – укрепления, воздвигнутые исполинами на подступах к ещё более загадочным высям. Кряжи были усеяны чёрными точками, по большей части деревьями; впрочем, попадались и сторожевые башни. Джек поневоле задумался, кого они стерегут. А может, в них по ночам зажигают огни, чтобы передавать странную информацию над головами спящих селян?.. В этой же долине они проехали мимо озера, в которое сползали развалины бурого замка; вода от ветра шла мурашками, дробя отражение.

Элиза и доктор по большей части ехали в карете. Она перешивала платья в соответствии с тем, что, по его словам, было модно; он писал письма или читал плутовские романы. Доктор сказал, что София-Шарлотта, дочь Софии, выходит в этом году за курфюрста Бранденбургского, и приданое выписали прямиком из Парижа, что дало повод для бесконечной беседы о туалетах. В хорошую погоду Элиза иногда ехала на верху кареты, придавая жизни возчиков новый смысл. Временами Джек, чтобы дать отдых Турку, шёл пешком или ехал в карете – внутри либо наверху.