Возвращение короля - Толкин Джон Рональд Руэл (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Неверно? — воскликнул Денетор, и глаза его сверкнули. — Почему ты спрашиваешь? И люди были в твоем распоряжении. Или ты спрашиваешь мое мнение о всех твоих делах. Нескоро же ты обратился ко мне за советом. Ты говорил искусно, как всегда, но разве я не видел, что ты смотрел на Митрандира, спрашивая его, хорошо ли ты сказал и не сказал ли ты слишком много. Он давно уже захватил твое сердце.
Мой сын, твой отец стар, но еще не выжил из ума. Я вижу и слышу; и мало из того, что ты скрыл, о чем умолчал, неясно мне. Я знаю ответ на многие загадки. Увы, увы, Боромир!
— Если то, что я сделал, вам не нравится, отец, — спокойно сказал Фарамир, — то я хотел бы получить ваш совет до того, как принимать столь тяжелое решение.
— Разве это изменило бы твое решение? — спросил Денетор. — Я думаю, ты все равно поступил бы так же. Я хорошо знаю тебя. Ты желаешь быть таким же величественным, щедрым и добрым, как короли древности. Может так и подобает человеку высокой расы, обладающему силой и миром. Но в наши отчаянные дни великодушие оборачивается и смертью.
— Да будет так! — сказал Фарамир.
— Да будет так! — воскликнул Денетор. — Но не только твоей смертью, Фарамир, но и смертью твоего отца и всего твоего народа, который ты теперь, после гибели Боромира обязан защищать.
— Вы хотели бы, чтобы мы поменялись местами? — спросил Фарамир.
— Да, я хочу этого, — сказал Денетор. — Ибо Боромир был верен мне и не смотрел в глаза колдунам. Он помнил бы потребности своего отца и не расточал бы то, что послала ему судьба. Он принес бы мне ее могучий дар.
На мгновение сдержанность изменила Фарамиру.
— Я прошу вспомнить, отец, почему я, а не он оказался в Итилиене. Наши поручения были даны нам повелителем города.
— Не добавляй горечи в мою чашу, — сказал Денетор. — разве не пил я ее много ночей? Если бы можно было все изменить! Тогда бы эта вещь была моей!
— Успокойтесь! — сказал Гэндальф. — Боромир ни в коем случае не принес бы ее вам. Он умер, и умер хорошо, пусть спит в мире. Он протягивал руки к этой вещи, но если бы он получил ее, он бы погиб. Он взял бы ее для себя, и вы бы не узнали сына, когда он вернулся бы.
Лицо Денетора стало жестким и холодным.
— Боромир оказался менее послушным вам, не так ли? — Негромко спросил он. — Но я, тот, кто был его отцом, говорю: он принес бы ее мне. Вы, может быть, и мудры, Митрандир, однако со всеми вашими тонкостями у вас еще не вся мудрость. Мудрость может найтись и не в сетях колдунов, и не в торопливости глупцов. В этом деле у меня больше знаний и мудрости, чем вы считаете.
— В чем же ваша мудрость? — спросил Гэндальф.
— Ее достаточно, чтобы проникнуть в дело, которое два глупца пытаются скрыть. Использовать эту вещь опасно. Но в наше время отдать ее в руки безмозглых невысокликов и отправить в землю самого врага, как сделали это вы и этот мой сын, безумие.
— А что сделал бы повелитель Денетор?
— Ничего. Но уж во всяком случае не послал бы ее в глупой надежде, рискуя всеобщим разрушением, туда, где враг может найти то, что потерял. Нет, его следовало бы спрятать, спрятать глубоко и надежно. Не использовать, говорю я, разве только в одном крайнем случае, но держать в недосягаемости для врага. Только если его победа будет несомненна и то, что последует за ней, не будет уже тревожить нас, мертвых.
— Вы, по своей привычке, думаете только о Гондоре, повелитель, — сказал Гэндальф. — Но есть другие люди и другие жизни, и время продолжается. Что касается меня, то я жалею даже его рабов.
— Где же будут другие люди искать помощь, если Гондор падет? — спросил Денетор. — Если бы эта вещь хранилась в глубоких подземельях моей цитадели, мы не дрожали бы тут от страха перед этой Тьмой. Если вы думаете, что я не выдержал бы испытания, вы плохо знаете меня.
— Тем не менее я не верю вам, — сказал Гэндальф. — Если бы я верил, я передал бы эту вещь вам на хранение и избавил бы и себя и других от большой боли. А теперь слыша ваши слова, я верю вам еще меньше, не больше, чем Боромиру. Нет, сдержите же свой гнев! Я даже себе самому не доверяю в этом, я отказался от этой вещи, даже когда ее добровольно передавали мне. Вы сильны и можете управлять собой, Денетор; но если бы вы получили эту вещь, она овладела бы вами. Даже если бы ее похоронили под Миндолуином, она продолжала бы жечь ваш мозг, когда наступала Тьма, а ведь за ней последуют худшие вещи.
На мгновение глаза Денетора сверкнули, когда он глядел на Гэндальфа, и Пиппин снова ощутил схватку их воль; теперь их взгляды показались ему лезвиями скрестившимися и брызнувшими искрами. Пиппин дрожал, опасаясь взрыва. Но Денетор внезапно овладел собой, лицо его вновь стало холодным. Он пожал плечами.
— Если бы… — Сказал он. — Сейчас такие слова напрасны. Они ушли в тень, и только время покажет, какая судьба ждет ее и нас. И ждать этого недолго. А в оставшиеся дни пусть те, кто борется с врагом, держатся вместе и сохраняют надежды, а если и надежды не останется, то можно хоть умереть свободным. — Он повернулся к Фарамиру. — Что ты думаешь о гарнизоне Осгилиата?
— Он слаб, — сказал Фарамир. — Я послал свой отряд на его укрепление, как уже говорил.
— Я думаю, этого мало, — сказал Денетор. — А именно туда падет первый удар. Там нужен сильный капитан.
— И там, и во всех других местах, — сказал Фарамир и вздохнул. — Увы, нет моего брата, которого я так любил! — он встал. — Вы разрешите, отец? — он покачнулся и ухватился за кресло отца.
— Я вижу, ты устал, — сказал Денетор. — Ты скакал быстро и издалека. Мне говорили, что тебя преследовали злые существа с воздуха?
— Не будем говорить об этом, — сказал Фарамир.
— Не будем, — согласился Денетор. — Иди отдыхать. Силы тебе еще понадобятся.
С разрешения повелителя города все отправились отдыхать, пока была возможность. Когда Гэндальф и Пиппин, несший маленький факел, шли к себе, была беззвездная тьма. Они молчали, пока не оказались за закрытыми дверями. Тогда наконец Пиппин взял Гэндальфа за руку.
— Скажите мне, — попросил он, — есть ли надежда? Я имею в виду — для Фродо.
Гэндальф положил руку на голову Пиппина.
