Павшая крепость - Сальваторе Роберт Энтони (библиотека книг txt) 📗

– Я не знаю, сколько еще заклятие продержит дракона, – признался Кэддерли какое-то время спустя, после того как Файрентеннимар с готовностью проводил их к главному входу в логово, гигантской пещере на северном склоне, достаточно просторной для того, чтобы дракон влетал и вылетал из нее, раскинув во всю ширь крылья.

– Ну и повеселится же старик Файрен, когда вспомнит настоящего старика Файрена, а мы будем сидеть у проклятого змея на спине и уже поднимемся в воздух на тысячу футов, – громко фыркнул Айвен, за что был награжден сердитыми взглядами четверых своих спутников и подзатыльником лично от Пайкела.

– Ты же только что сказал… – начал протестовать рыжебородый дворф, обращаясь к Кэддерли.

– То, что я сказал, не предназначено для ушей Файрентеннимара! – хрипло прошептал Кэддерли.

Дракон находился неподалеку – он высунул морду навстречу завывающему ветру, прикидывая дальнейший курс, но Кэддерли прочел много историй, описывающих экстраординарные чувства драконьей породы, много историй, в которых случайный шепот дорого стоил болтуну, развязавшему язык рядом с великим змеем, или, наоборот, словно ненароком уроненный тихий комплимент подкупал падкого на лесть дракона.

– Полет будет быстрым, – заметила Шейли. – Тебе не придется долго удерживать Файрентеннимара.

Кэддерли видел, что бесстрашная эльфийка ожидает прогулки с нетерпением, видел, что и Даника не имеет ничего против возможной выгоды передвижения таким способом. Понять настроение подпрыгивающего на месте, хлопающего мозолистыми широкими ладонями и все время улыбающегося Пайкела тоже не составляло особого труда.

– А ты что думаешь? – спросил Кэддерли Вандера, единственного из их компании, еще не высказавшего своего мнения.

– Я думаю, ты действительно в отчаянии или свихнулся, раз тебе вообще пришло в голову такое, – откровенно ответил дуплосед. – Но я в долгу у тебя за свою жизнь, и если ты решишь лететь, я с тобой. – Он бросил долгий взгляд на бурчащего Айвена. – Как и дворф, не сомневайся.

– О ком это ты говоришь? – прорычал Айвен.

– А ты что, останешься один в пещере дожидаться, когда дракон вернется? – спросил дуплосед с напускным равнодушием.

Айвен пережевывал эту мысль несколько минут, а потом демонстративно фыркнул:

– Ваша взяла.

Вскоре они вылетели из пещеры навстречу разыгравшейся буре. Однако ураган не мог помешать продвижению мощного дракона, а жар внутренней печи дракона, горна, дающего силу смертоносному огненному дыханию, не давал шести спутникам замерзнуть.

Низко пригнувшись и зажмурив глаза, Кэддерли сидел ближе всех к голове старика Файрена, у самого основания изогнутой шеи красного дракона. Молодой жрец снова потянулся к сфере хаотической магии, полностью сконцентрировавшись на продлении жизненно важных для них чар. К его облегчению, дракону, кажется, нравилось нести на себе седоков, нравилось просто вновь парить в безбрежных небесах. Эта мысль вселила в душу Кэддерли страх (что там говорил Айвен насчет того, чтобы не будить спящего змея?), касающийся последствий появления дракона для обитателей края, особенно для жителей Кэррадуна, лежащего не так уж и далеко по меркам стремительного Файрена. Однако Кэддерли сделал выбор, и теперь приходилось верить в разумность своего решения и надеяться на лучшее.

Даника сидела за своим возлюбленным, обвив руками его талию, и очень старалась не нарушить сосредоточенность молодого жреца.

Они поднялись над ненастьем, окунувшись в искрящийся солнечный свет и бодрящий морозный воздух. Миновав зону туч, Файрентеннимар нырнул вниз, в расселину между двух гор, и развернулся боком в узком ущелье. По ту сторону скал кожистые крылья дракона поймали восходящий поток воздуха, и дракон понесся дальше со скоростью, которую его объятые трепетом седоки и вообразить себе не могли.

Наслаждаясь ощущением, возбуждающим куда больше прогулок по воздуху, Даника отпустила Кэддерли, вскинула руки вверх, широко развела их и позволила ветру трепать разметавшиеся волосы.

Мир внизу превратился в размытое пятно. Айвен ныл, что его сейчас стошнит, но его никто не слушал.

Они быстро неслись прямо на гребень, и все, кроме сосредоточенного Кэддерли, закричали, испугавшись, что дракон сейчас врежется в скалу. Но Файрентеннимар был не новичком в полетах, и горный хребет внезапно исчез, оставшись позади в единый миг.

– Ах ты, сын ловкого гоблина! – завопил Айвен, слишком ошеломленный для того, чтобы помнить о том, что он намеревался сделать с непереваренной едой в своем желудке. – А ну еще разок!

Дракон, очевидно, услышал ликующий крик, поскольку следующий хребет, и еще один, и зазубренный пик, пронесшийся то ли под ними, то ли рядом, были преодолены точно таким же способом под восторженный рев рыжебородого дворфа.

Никто из них даже предположить не мог, с какой скоростью они путешествуют, ибо кто в состоянии постигнуть стремительность драконьего полета? В считанные минуты они пересекли массив Снежных Хлопьев, и все, включая Вандера и Айвена, теперь чистосердечно соглашались с тем, что решение оседлать укрощенного дракона было абсолютно правильным.

Но потом совершенно неожиданно могучий Файрентеннимар встал на дыбы, словно повиснув вертикально в воздухе, и его массивная рогатая голова с огромными клыками в раскрывшейся пасти повернулась к Кэддерли.

– Ух-ох, – пробормотал Пайкел, предположив, что веселье кончилось.

Кэддерли выпрямился, боясь, что исчерпал пределы контроля. Предсказать магию Хаоса он не мог, поскольку ее сущность лежала вне логики и не могла быть описана Песнью Денира.

Кэддерли оглянулся на Данику и Шейли, чьи лица уже не сияли радостью свободы и восторгом, и на мрачного Вандера, кивающего так, словно все это время дуплосед только и ждал чего-то подобного. Кэддерли хотел окликнуть дракона, спросить его, в чем дело, но, сидя на спине чудовища, летящего на высоте тысячи футов над землей, он почему-то не нашел в себе смелости задать этот вопрос.

Дориген ошеломленно наблюдала, как дверь ее комнаты разбухает и стонет. Огромные деревянные пузыри вздувались и опадали. Женщина благоразумно отошла в дальний угол своих тесных покоев.

Очередной пузырь вспух в самом центре створки, и дерево, наконец, не выдержало. Дверь взорвалась тысячью щепок, сверкающих на лету серебром остаточной энергии. Почти мгновенно серебряные искры стали голубыми, и ни единая щепка не ударилась об пол или о противоположную стену – они просто обратились в ничто прямо на лету.

В проделанную дыру ворвался Абаллистер.

– Призрак потерпел поражение, – заметила Дориген, прежде чем разъяренный колдун сказал хоть слово.

Абаллистер остановился в дверях и подозрительно взглянул на чародейку.

– Ты видела это в своем хрустальном шаре, – прошипел он, тыча пальцем в стоящий на столе перед Дориген предмет.

– Я вижу это по твоему лицу, – быстро ответила Дориген, опасаясь, что колдун поступит с ней так же, как с дверью.

Она отбросила назад свои длинные черные с проседью волосы, убирая пряди с лица, пробежала по ним пятерней и сделала еще множество мелких движений, лишь бы отвлечь Абаллистера, не дать его гневу распалиться вовсю.

И действительно, престарелый колдун, кажется, готов был взорваться. Его глубоко посаженные темные глаза опасно сузились, костлявые пальцы безостановочно сжимались и разжимались.

– Твои переживания очевидны, – прямо сказала Дориген, знающая, что именно этот факт весьма беспокоит пожилого мага.

Абаллистер принадлежал к тем людям, которые гордятся своей способностью подавлять эмоции, всегда оставаться бесстрастными, дабы враги и союзники не могли сыграть на их чувствах, использовав их душевные волнения против них же. Оставаться спокойным и отстраненным – вот секрет силы колдуна, – часто говаривал хладнокровный Абаллистер раньше, но сейчас был явно не тот случай – ведь этот паразит, эта чума Кэддерли подбирался к Замку Тринити!