Иероглиф «Измена» - Первухина Надежда Валентиновна (лучшие книги онлайн TXT) 📗
— Тише, госпожа, вы разбудите ее раньше времени. Такое пробуждение может лишить ее разума.
— Что же мне делать, Тейху? Как поступить?
— Скоро наступит Ночь Неутоленных Душ, государыня. Быть может, к тому времени вы найдете нужное решение…
— Но она моя гостья! А гость священен!
— Все зависит от вашего решения, госпожа. И вот еще о чем я должен сказать вам. Молодая госпожа ожидает ребенка.
— О нет!
— И этот ребенок — не от человека.
— Разумеется, ведь ее муж — дракон. Проклятье! Только этого не хватало! Ужасно, ужасно!
— Государыня, дыхание молодой госпожи слабеет. Я должен разбудить ее, или она уйдет от нас.
— Хорошо. Я готова. Буди.
Лицо императрицы, до сего момента искаженное гримасой боли, отчаяния и гнева, принимает сострадательно-спокойное выражение. Так могла бы любящая мать смотреть на дочь.
Тейху убирает со лба и груди Фэйянь курильницы, затем смачивает шелковый платок в жидкости из приснопамятной бутылочки и протирает этим платком лицо принцессы. Принцесса глубоко вздыхает и открывает глаза.
— Что со мною было, ваше величество? — в испуге спрашивает она у Ют-Карахон-Отэ.
— Я и сама не знаю, — умело разыгрывает волнение императрица. — Вам вдруг стало дурно, моя дорогая. Пришлось вызвать лекаря. Он даст вам укрепляющий отвар.
Тейху наливает в чайную чашечку немного прозрачной жидкости с ароматом лимона и с поклоном протягивает чашку принцессе.
— Выпейте, это освежит вас, — с волнением говори Ют-Карахон-Отэ.
— Благодарю. — Принцесса делает глоток. — Мне и впрямь стало легче.
— Тогда я прикажу лекарю удалиться. Ступай Тейху. Тебя призовут, если ты снова понадобишься. Ах, принцесса, как вы испугали меня! Я и не подозревала, что у вас столь слабое здоровье. Вам стало дурно всего лишь от белого чая!
— Да, это странно. Раньше я без опаски пила белый чай. Говорят, его не переносят беременные… Впрочем, сейчас мне гораздо лучше. Да, вот еще что!
— Принцесса?
— Мне снова приснился тот сон! Во всех мельчайших подробностях. Как это ужасно! Скажите, когда вы пригласите вашего толкователя снов?
— О, об этом не может быть и речи! Я не посмею подвергать опасности ваше драгоценное здоровья принцесса. Пусть сон останется только сном!
— Но вы ведь сами хотели узнать толкование, государыня! Да и мне любопытно…
— В другой раз, принцесса, в другой раз. Сейчас вы еще слишком слабы. Я немедленно вызову паланкин и прикажу, чтобы вас отнесли в ваши покои. Остаток дня вам следует провести в постели, ничем себя не утруждая.
— Но это так скучно!
— Прошу вас послушаться меня. Сегодня вы отдохнете, а завтра для вас наступит новый прекрасный день, полный радостей и развлечений.
— Хорошо, государыня, я повинуюсь вам. Знаете, иногда вы напоминаете мне мою матушку, хотя я знала ее живой совсем недолго…
Остаток дня и вечер принцесса Фэйянь действительно провела в постели — даже вечернюю трапезу принесли ей прямо в покои. Фэйянь не любила лениться и нежиться, но сейчас ее тело вдруг странно ослабело, голова кружилась, хотелось лечь и спать долго-долго. И не видеть ужасных снов!
Фэйянь без всякого удовольствия потрапезничала, затем прочитала послание, приложенное императрицей к корзине с персиками, — Ют-Карахон-Отэ желала принцессе скорейшего выздоровления.
На следующий день Фэйянь почувствовала себя гораздо лучше. После утренней трапезы пошел дождь, и гулять по саду было нельзя.
— Не сыграть ли нам в мацэзян? — с улыбкой предложила принцессе Ют-Карахон-Отэ. — Вчера вы не дали мне отыграться. Впрочем, если вы еще нездоровы…
— Нет-нет, я с удовольствием сыграю, — торопливо ответила Фэйянь. — Вчерашнее безделье истомило меня сильнее болезни.
Высокородные дамы приказали поменять в игровой комнате цветы в вазах и отправились играть. Эту игру сопровождал тонкий аромат глициний, петунии и нероли. Возможно, из-за аромата этих цветов Фэйянь внезапно подумала, что сегодняшняя партия сыграет важную роль в ее жизни. Что на кону — ее счастье, свобода, возможность быть с Баосюем… Фэйянь постаралась отогнать от себя столь неприятные мысли, они отвлекали, мешали сосредоточиться. Фэйянь бледнела и терялась, императрица же, напротив, была очень спокойна и разумна.
— Мы по-прежнему играем на желание? — спросила императрица у Фэйянь.
— Да, государыня.
— Прекрасно. — Императрица одарила молодую женщину лучезарной улыбкой.
Игра становилась все напряженнее, все острее. Есть в мацэзян такой момент, когда игроки должны сохранять предельное хладнокровие и ясность ума, ибо расстановка сил и покровительствующих звезд не потерпит небрежности. Фэйянь понимала это, но ничего не могла с собой поделать: и тело, и разум словно изменяли ей, и она совершала ошибку за ошибкой.
— Похоже, я сегодня не сильна в игре, — со слабой улыбкой выдавила Фэйянь.
— Похоже что так, — кивнула императрица Чхунхян и двинула по доске фигурку. — Потому что вы проиграли, принцесса.
— Судьба, — развела ладони Фэйянь. — Вот вы и отыгрались, ваше величество. Теперь я должна исполнить ваше желание.
— Вы не передумали?
— Нет, ведь я дала слово чести, как я могу передумать? — изумилась Фэйянь. — Я из династии Тэн, а династия Тэн держит свое слово!
— Вы благородны и прекрасны, принцесса! — воскликнула Ют-Карахон-Отэ.
— Вы слишком хвалите меня, государыня, — склонила голову Фэйянь. — Так каково же будет ваше желание?
— Я даже не знаю, я не собиралась выигрывать. — Императрица выглядела растерянной. — Дайте мне на раздумье три дня.
— Хорошо, а что будет через три дня?
— Ночь Неутоленных Душ, праздник печальных и забытых. О, это величественный праздник — с молитвенными шествиями, с распеванием ритуальных песен. Вам понравится этот праздник, принцесса.
— Значит, вы сообщите мне о своем желании в Ночь Неутоленных Душ, государыня?
— Да, — улыбнулась Ют-Карахон-Отэ. — Именно так.
Цзюань 8
РАЗМЫШЛЕНИЯ И РЕШЕНИЯ
О достославный читатель этой повести-безделки! С тобой мы покинем на время благословенную страну Жемчужного Завета и перенесемся в Яшмовую Империю, где по сей день болеет, не приходя в себя, император Жэнь-дин, где придворные лекари сбились с ног, а сановники и министры седеют от переживании.
У императорского каллиграфа тоже немало забот Господин Лу Синь просматривает пачки только что принесенных ведомственных записок, как вдруг его отвлекает своим появлением слуга.
— Что такое?
— Простите, господин первый императорский каллиграф, но у вас просят аудиенции два человека: один в одежде сюцая, другой в одежде цзиньши. Вот их именные карточки.
Слуга подает на костяном подносе две карточки из твердой бумаги с начертанными на них иероглифами.
— Цзиньши Ши Мин из рода Минов и сюцай Юйлин Шэнь из рода Шэнь, — прочел каллиграф на карточках и изменился в лице. — Вот так парочка! Скажи, пусть войдут, но много времени я им не уделю.
