Охотник на магов - Кудрявцев Леонид Викторович (книги хорошего качества txt) 📗
– Вполне возможно, – невольно улыбнулся Герхард.
Все-таки тиранозавр был самым настоящим профессионалом, а профессионализм, в какой бы области он не проявлялся, невольно вызывает уважение.
Между тем облако перестало расти, и теперь в нем стали появляться туманные тени возвращавшихся в свой мир забытых богов.
Герхард пошел к облаку, и тут перед ним возникла хозяйка моста.
– Значит, все-таки, уходишь? – мрачно спросила она.
– Действительно ухожу. – буркнул охотник.
– И тебе даже неинтересно узнать, чего ты лишаешься?
– Кажется, ты говорила, что больше не появишься?
– Да, говорила. Но, немного поразмыслив, я решила дать тебе еще один шанс.
– Спасибо. Не нужно мне никаких шансов. Единственное, в чем я сейчас нуждаюсь, – это чтобы никто мне не мешал вернуться в свой мир. У меня там важные дела.
– Но одну минуту ты мне подарить можешь?
Герхард остановился и буркнул:
– Могу. Но всего лишь одну минуту.
До облака оставалось несколько шагов.
– В таком случае я тебе сообщу, каким был приз, от которого ты отказался.
– Ну и каким?
Вообще-то ни в каких призах Герхард не нуждался. Однако ему вдруг стало интересно, из-за чего малышка так упорно его осаждает.
– Имя женщины, более других подходящей тебе в жены, – радостно улыбаясь, заявила хозяйка моста. – Подходящей идеально, твоей истинной суженой. И не только имя, а сведенья о том, где ее можно найти.
Герхард пожал плечами.
– Спасибо за заботу. Однако услугами свах я предпочитаю не пользоваться. Даже если эти свахи обладают магическими свойствами. Ну, теперь все?
– Упрямый, тупой, самовлюбленный болван.
– Ну вот, не хватало мне еще выслушивать оскорбления в свой адрес.
Герхард сделал шаг в сторону облака.
Хозяйка моста догнала его и сунула охотнику лист плотной бумаги.
– На, держи!
Герхард машинально взглянул на него и замер.
На листке был рисунок. Определить, каким образом он сделан, охотник не мог. Может даже, это был вовсе и не рисунок. Уж слишком четким и ясным было изображение. Благодаря этому женщина на рисунке казалась живой.
Женщина.
Она не принадлежала к числу редких красавиц и не являлась уродиной. Она была красива, как бывает красива любая настоящая женщина. Но дело было даже не в этом. Просто, взглянув на рисунок, Герхард почти мгновенно, совершенно четко осознал, что вот с этой женщиной ему будет действительно хорошо. Она не предаст, не отступит, не усомнится в его силах. Она не будет перед ним хитрить и ловчить, а если он ей когда-нибудь соврет, сразу это почувствует и скажет о том, что почувствовала. Вот только не будет он ей врать, даже мысли такой у него не появится. Хотя бы потому, что эта женщина готова принять его таким, какой он есть, принять и понять все его хорошие и плохие качества, стать ему настоящей подругой, любовницей и женой.
– Что, съел? – спросила хозяйка моста.
Бросив на нее ошарашенный взгляд, Герхард спросил:
– Кто это?
– Не могу сказать. Не имею права. Для этого ты должен пройти по мосту. Ну как, осознал?
– Еще бы, – пробормотал Герхард.
– Значит, настала пора принимать решение.
Хозяйка моста взмахнула рукой, и рисунок из руки Герхард исчез, словно его и не было.
Охотник хмыкнул.
Вот так. Сначала поманили деточку конфеткой, а потом ее не дали.
Он взглянул на облако. Силуэты в нем уже наполовину приобрели плотность. А то означало, что времени осталось совсем мало. Еще немного – и облако исчезнет.
Он посмотрел на тиранозавра.
Тот, видимо что-то заподозрив, теперь стоял чуть подавшись вперед и вовсе уже не улыбался, явно готовясь действовать, если охотнику вдруг взбредет в голову выкинуть какой-то фокус.
Попытаться с ним договориться?
Герхард знал, что это бесполезно. Тиранозавр не пойдет ни на какие уступки. И стало быть, с ним придется драться. А потом – и с другими стражами порядка.
Нет, год он в этом мире не продержится. И значит, выбора-то на самом деле и нет.
– Так как насчет возвращения?
Герхард бросил на хозяйку моста мрачный взгляд.
Все-таки – уела. Не могла показать рисунок раньше… Хотя она-то тут при чем? Во всем виноват только он сам. Кто мешал ему сразу перейти через этот проклятый мост?
– Не слышу ответа, – насмешливо улыбаясь, сказала крохотная сваха. – Ты вернешься?
– Я – подумаю, – промолвил Герхард.
– Ты вернешься, – убежденно сказала хозяйка моста. – Я буду этого ждать.
Она исчезла.
Герхард в сердцах ударил носком ботинка по валявшейся рядом с его ногой пустой жестяной коробке из-под трубочного табака, и та отлетела прочь.
– Кажется, у тебя возникли какие-то проблемы? – поинтересовался тиранозавр. – Ты решил остаться? Предупреждаю…
– Все нормально, – сказал ему Герхард. – Я ухожу.
Действительно, тянуть дальше время не было смысла.
Он вошел в облако.
Яблочный кисель вновь охватил его тело, и приняв в себя, опять подарил ему терпкий запах. Вот только теперь к этому запаху почему-то примешивался кисловатый вкус сожаления. Откуда взялся этот привкус, войдя в облако, Герхард забыл. Сейчас он помнил лишь, что нужно некоторое время подождать и тогда его возращение в свой мир завершится благополучно.
Пока же в его распоряжении оказался всего лишь мутный, не обладающий даже хоть каким-то заменителем тверди мир, висеть в котором было откровенно скучно. Скрывавшаяся в этом мире тайна, та самая, которую он ощущал, попав в него в первый раз, теперь исчезла.
Трезвая рассудительность, которую породило вторичное вхождение в туманный мир, об этом так прямо и сказала. Некоторое время она ждала, как Герхард отреагирует на подобное известие. Но тот молчал. И тогда, трезвая рассудительность, задумчиво поковыряв в зубах грязным и толстым ногтем большого пальца правой руки, насплетничала охотнику, что эта самая тайна в действительности не совсем исчезла. Просто ей захотелось немного посачковать. Для этого она купила самый настоящий сачок и теперь, уединившись в каком-нибудь закоулке сознания, машет им до одурения, в надежде отловить временами выползающие из подсознания, для того чтобы напомнить о своем существовании, кусочки настоящих, истинных знаний.
– Ну и что дальше? – наконец спросил Герхард, откуда-то совершенно точно знавший, что вот сейчас молчать он не имеет права.
– Как что? – возмутилась трезвая рассудительность. – Любой, даже самый последний недоумок… ты знаешь, кого я имею в виду? Ну, тех, кто соображает хуже полярных медведей-умок. Так вот, любой недоумок знает, что кусочки настоящих знаний совершенно бесполезно ловить. Они приходят сами. Непрошеными. А эта…
– Может, она надеется, несмотря ни на что? – спросил Герхард.
– Не имеет она такого права, – горячилась трезвая рассудительность. – Нет у нее таких возможностей. Ей надлежит лишь все время делать таинственный вид и маячить где-то на горизонте. В самом худшем случае. А в идеале, навсегда переселиться в «где-то там», для того чтобы охранять истину…
Потом она еще что-то ему говорила. Долго и подробно объясняла, как попасть в это «где-то там», почему тайна пренебрегает своими обязанностями и какое ей за это положено наказание.
Герхард слушал ее вполуха, рассеянно и как-то небрежно, пытаясь понять, чем же все-таки вызван этот странный привкус сожаления, но память ему отказывала и даже тогда, когда кисельный туман стал редеть, а под ногами у него вновь возникла твердая поверхность, память не пришла ему на помощь, а предпочла лишь делать руками странные знаки да шептать нечто совершенно неразличимое.
Потом туман рассеялся настолько, что охотник, не в силах ждать его полного исчезновения, двинулся куда-то наудачу. Ничем плохим это не закончилось, поскольку, выйдя из тумана, он обнаружил, что находится на дороге.
Невдалеке виделся столб – указатель. Подойдя к нему, Герхард определил, в каком направлении находится город. Причем, как и следовало ожидать, город этот оказался тем самым, из которого он ушел в другой мир.
