Бог-близнец (СИ) - Скребнёв Алексей (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
«Ну почему нельзя иногда думать головой?!! Почему за её необдуманные решения потом отвечаю я?!!»
Этому приёму его научил их семейный психолог, которого Клейны посещали год назад. Выпустить пар на бумаге, а потом разорвать её. Марк обычно сжигает, это стало маленьким символическим ритуалом.
«Сколько уже можно? Я терплю, но скоро будет край. Не можем мы иметь детей — но я терплю. Это же самая распространённая причина разводов. Но я остался с ней ждать Явления. Год за годом с ней всё тяжелей, но я рядом, жду.»
Он потянулся за зажигалкой. Но нет. Еще не всё выплеснул на бумаге. Марк начал возиться с пачкой сигарет в кармане рубашки. Наконец достал одну, закурил и продолжил писать.
«И вот, сколько мы ждали Явления. Наша последняя надежда. А она ей рискует. Ну пошли ты этих испанцев, откажи, ничего не скажут, а если и скажут — значит придурки. А Фрида? Согласилась. Да она хоть бы узнала, что за болезнь, нет ли риска, что задержатся в больнице. Но нет. Я бесплодная дура, которая просто так рискует возможностью стать счастливой матерью, вернуть любовь в семью!»
Марк Клейн остановился. Стало противно от этой формулировки. Слишком точная.
«Так вот в чём дело.»
Следующие несколько минут он просидел уставившись в одну точку. Сигарету докурил до самого фильтра.
Затем взялся за ручку еще раз.
«Создатель, пожалуйста. Верни любовь мне и ей, оживи её. Вместе с возможностью иметь детей Фриде.»
На сей раз пришло время сжигать сообщение.
Он начал с верха, где размазана по листу самая дрянь, вынутая из сердца. Жаль, что нельзя выплеснуть всё, выскрести из себя эту грязь и спалить с бумагой, чтобы внутри ничего не осталось.
К моменту, когда огонь добрался до строчки со словами «Так вот…», Марк уже не мог держать и бросил остаток листа в урну.
Но он сгорел не полностью, последний абзац остался.
Марк так и не понял, что он видит в этом — хороший знак об услышанной молитве, или слова, которые не может себе простить, даже сгореть не могут…
***
Машина быстро домчала Ксения на вокзал. За всё это время от водителя, обладающего профессионально-безразличным выражением лица, Киреев услышал только приветствие и прощание, официальные, с ровной интонацией. Что это — нелюбовь к еретикам или манера работы со всеми — Ксений так и не понял. Зато дымил в машине как угольная электростанция, специально, аж у самого лёгкие ноют, но неприятностей шофёру, не замеченному с сигаретой, доставил, наверное.
«Московский Вокзал» был построен всего восемь лет назад, как дополнение к «Северному», с которого так же идут поезда в Московскую территорию и далее. Вдали от центра Белгорода, почти не соприкасаясь с жилыми кварталами, новая станция смогла себе позволить размахнуться на внушительную площадь и большое количество путей. Чтобы попасть туда, нужно съехать с моста, за которым начинается шоссе до Киевской территории. После спуска оказываешься между рельс, перронов и п-образных пешеходных мостиков над ними. Само бежевое здание вокзала находится по центру. Перед ним крупная площадь для общественного транспорта и такси, позади уже рабочие постройки, почти не видимые обычному пассажиру.
Сегодня здесь столпотворение. За литым гулом тысяч голосов едва слышны звуки движущихся поездов. Личные машины могут проехать только по пропуску (как у шофёра, везущего Ксения), остальные съезжают на небольшой мост над путями справа, уводящий на стоянку в нескольких километрах отсюда. И если автобусов на вокзале сейчас немного, то представителей рода человеческого больше, чем в центральном парке многомиллионного Белгорода в праздничный день. Обезумевшие стада людей сбились, чтобы купить билет хоть на когда-нибудь (Ксений не рискнул бы предположить, сколько ближайших дней продано). Ещё бы, Явление, можно сказать, совсем рядом, один день ехать. Очереди в кассы начинаются с улицы и тянутся метров на двести. Провожают отбывающих счастливчиков целыми семьями, иногда по двадцать-тридцать человек. Хорошо, когда у некоторых хватает ума прощаться не на перроне, а перед входом в вокзал. Ксений еле протиснулся к своему вагону как раз подошедшего поезда. А ещё и рекламные дирижабли налетели — штук восемь кружатся вокруг вокзала, словно вороны, отбрасывают приятные в этот теплый солнечный день тени на людей.
Администрация территории не поскупилась, еретику досталось купе для курящих на два места. Удобное и мягкое кресло отделано приличным коричневым кожзамом. Столик с закруглёнными краями достаточно просторен для двоих пассажиров. Специальная пепельница под окошком при закрытии сбрасывает содержимое куда-то вниз и после почти чиста. В этом вагоне — только купе (по другую сторону прохода — такие же, на два места), так что кофе ждать подолгу не придётся. Ещё и соседа спокойного, так не поездка, а отпуск.
Ждать попутчика оставалось недолго. Буквально через пару минут, цепляясь чемоданом за створки двери, в купе вошёл пожилой господин в светло-сером костюме. Длинные седые волосы зачёсаны назад, борода густая, но короткая, до кадыка. На лице улыбка. Он спешно поставил чемодан на пол, сел и прильнул к окну. Сразу на перроне появилась его родня: в первых рядах три женщины среднего возраста, тут же дети, шестеро, от студентов до младших школьников, чуть позади мужчины, высокие, приятной внешности. Все весело машут, что-то кричат (но переорать гвалт вокзала, от которого у Ксения уже болит голова, не получается). Старик им улыбается, машет. Киреев уже смотрит на часы, долго ли до отправления. Увы, ещё пять минут. Одна из девочек помахала и старому еретику. Он неловко улыбнулся и приподнял руку. Как же хочется курить. Но сейчас как-то неудобно.
Семья соседа прощалась с ним ещё пару минут, пока работник вокзала в тёмно-синей форме не попросил провожающих не задерживаться, места на вокзале от таких вот не хватает. Как только они исчезли из виду, попутчик, продолжая улыбаться, но, может быть, не так широко, взглянул на Ксения и протянул руку.
— Здравствуйте. Меня зовут Юпитер Матуа. Без отчества, как у вас принято. Я некогда приехал с Мадридской территории, там без отчеств.
Акцента у соседа не было, какого-то нетипичного для здешних мест загара — тоже, видимо переехал давно. Еретик протянул руку.
— Киреев Ксений Савельевич. Прелестная у вас семья.
— Спасибо вам, молодой человек, — возможно, Ксений и был моложе его лет на десять, но такой же седой, а обрюзгшим тучным телом явно проигрывает в здоровье этому умеренному в еде старику. — Вот, поеду благословение за всю семью, что здесь и в других городах, просить.
Рукопожатие было довольно уверенным. Юпитер продолжил:
— Прошу прощения за нескромность вопроса. Это слишком бросается в глаза. Вас никто не провожал. Это, конечно не моё дело, но не стряслось ли у вас чего?
Милый, добрый человек, которому есть дело до других. Немного напоминает коллегу Ксения, который всё время озвучивал надежду, что «может этот еретик однажды проснётся и поймёт, что любит Бога». От всего сердца искренне на это надеялся. Если бы не эта раздражающая черта, может быть Киреев с ним и стал бы другом.
— Так уж сложилось. Профессия.
— Это же что за профессия такая? Вы выглядите солидно, мой друг, не бедны. Опасное что-то?
— Теолог.
— И как же так? Теологи — уважаемая в нашем мире работа. Вон, сейчас у вас лично вообще праздник, наверное. Нет. Дело в чём-то ещё. Но, я вижу, вы скрываетесь. Что же, не в моих правилах лезть в чужую жизнь. Не возражаете, если я закурю?
Неужто получится побыть в тишине? Ксений мягко улыбнулся, кивнул и достал из пиджака красно-белую пачку «Полёта Орла». Его попутчик поставил на колени тёмно-серый тканевый портфель, открыл внешний оттопыренный кармашек и извлёк тёмную деревянную коробочку. Из неё достал средней длины трубку и начал сосредоточенно забивать табак.
Глухой стук. Поезд тронулся. Легкий скрежет колёс. Бежевое здание вокзала, орды провожающих и пассажиров перед ним, всё поплыло за спину Ксения. Юпитер как раз закончил спрессовывать большим пальцем курево и достал из всё той же коробочки спичечный коробок. В густонаселённом мире леса — большая ценность. И спички — это, как правило, часть серьёзного подарка, на который скидываются всем отделом (Ксению на последний юбилей дарили «джентльменский набор»: бутылка бренди, спички и сигары). Престижно и, якобы, положительно влияет на вкус, но старый еретик в уловки торговцев не верил и разницы не чувствовал.
