Ловчие (СИ) - Калинин Никита (серия книг .txt) 📗
— Я… Я…
Над площадью повисла тишина. Мне стоило громадных усилий, подобно иссушённому солнцем крабу, сдвигаться вбок - тело почти не слушалось. Я очень боялся, что факиры больше не выпустят пламени и что черепахи, оставленные специально для ненасытного духа, кончатся быстрей, чем всё получится.
— Я… - вертел головой правитель острова. На его лице была уже другая маска - рассеянности. - Я… забыл. Я забыл… Встаньте! Я не помню ни одной причины, по который вы должны лежать передо мной!
Изумлённые послы поднялись, переглядываясь. Это означало для них конец многолетних унижений и поборов. Конец голода и ненужных никому смертей. Правитель Пхукета вдруг переменился!.. Слава его прекрасной жене!
До факиров оставалось совсем чуть-чуть, когда пуповина неожиданно рванула меня. Я заорал, но одновременно со мной громом вдарили барабаны, и люди на площади стали выкрикивать какое-то слово. От боли я не сразу расслышал, какое именно. А раскрыв-таки глаза, увидел вьющегося вокруг женщины в змеиной маске Прета.
Он хотел её ударить, схватить, разворовать, растоптать, но что-то ему мешало. Он бился в визгливой истерике, то расплываясь туманом, то вновь обретая узнаваемые черты. Но женщина стояла прямо, в упор не видя кружащей возле неё сущности, в которую превратился ненасытный правитель Пхукета, и чью кончину сегодня праздновали даже духи. Мир рябил. Но даже сквозь толщу заторможенной реальности я слышал эхо. Простые люди на площади кричали имя женщины в змеиной маске:
— Нонго! Нонго! Нонго!
Еле как распрямившись, я увидел готовых изрыгнуть огонь факиров - наступал финал. Ещё пару секунд промедления, и всё. И на всю оставшуюся жизнь я - лишь вместилище для прожорливой твари, очередной Ли, который будет уводить вечно куда-то спешащих иностранцев в джунгли и кормить ими своего хозяина. Нет, лучше уж помереть.
Я шагнул уже не таясь, одновременно с командой для факиров. И взвыл, будто в огне очутился сам, но одеревенелые ноги не дали мне упасть.
Пуповина лопнула, и Прет распрямился, оставив бессмысленные попытки покарать актрису, игравшую его некогда жену. Я решил, что он бросится на меня, думал бежать, но не мог сделать больше и шагу. На месте оставался и Прет. Обрывками нашей с ним связи я ощущал: он слишком жаден, чтобы променять сладость редкой мести на какое-то жалкое вместилище. Ведь это представление разыгрывали не каждый год, и оно ещё не подошло к концу.
Я не прогадал.
— Колдунья! Колдунья! - вдруг донеслись выкрики из храма, и откуда-то из-за трона на сцену выскочили несколько вооружённых короткими мечами мужчин. Они схватили Нонго и поставили на колени.
— Смерть колдунье!..
— Смерть!.. Смерть!.. Смерть!..
Я падал... Медленно, как сквозь воду. Внутри что-то пульсировало, жгло, словно из меня наживо вырвали часть внутренностей, брёвна храма ходили ходуном, а пыль, застилавшая его, взялась мутно-красным. Дышать стало настолько тяжело, будто весь небосвод довлел надо мною одним. Лица людей и морды всевозможных сущностей находили друг на друга, они скалились мерзко и с ненавистью, как если бы это я был виноват во всех их бедах.
Последней мелькнула странная мысль: или буду виноват.
Удар об брусчатку площади оказался даже приятным. Надо мной вдруг нависло что-то красное, беспокойное, эдакий недоваренный краб, кричащий громогласно:
— Нина, твою м-м-мать, вызывай скорую!..
Глава 15
В глаза будто кто соли насыпал, а потом ещё и воском залил. Они так не болели со времён практики в технаре, где я-раздолбай учился на сварщика и на первом же занятии от души нахватался “зайцев”.
Рядом кто-то был, но я не мог понять кто. Со слухом тоже творилась какая-то фигня: звуки то наскакивали полупьяной ватагой старых друзей в день рождения, то исчезали все разом, включая собственный голос. Оставалось только осязание.
Я совершенно точно лежал на кровати, причём скорее всего на больничной койке, хоть и не типично мягкой и удобной. Очухиваться в больнице уже становилось доброй традицией. В руку входила игла капельницы. Глюкозка, хмыкнул я, старая подруга!.. Привязанный к шортам шнурок оказался на месте, я потянул за него и коснулся смартфона. Надо же, не потерял. И не срезал никто, пока я был в отключке!.. Так ещё начнёшь, чего доброго, в людей верить.
Я потянулся в сторону и нащупал халат, а под ним что-то мягкое и тёплое - бедро!
— Ой!.. - пискнула женщина. На этот раз слух вернулся очень вовремя. Я убрал руку, начал было извиняться на своём кривом английском, как вдруг услышал: - Ничего-ничего. Лежите. Сейчас будут процедуры. У вас сильное отравление…
Она ведь совершенно точно говорила по-тайски! Чем угодно готов был поклясться - я понимал её! Более того, ещё миг, и заговорил бы сам, ответил бы женщине, но тугой позыв, будто из меня наживо потянули желудок, сбил всю решимость побеседовать. Меня вырвало, а тёплые сильные руки держали в нужном направлении. Они же спустя минуту безжалостно влили внутрь, кажется, целое ведро воды, чтобы рвота повторилась. Протестовать не имело смысла.
После непродолжительных экзекуций я остался один. Странно всё это, подумал я. Не должно быть так. Помнится, отзывы о тайской медицине, конкретно об отношении местных властей к туристам без медстраховки, были не из приятных. А тут и уход, и постель, и палата одиночная - я прямо уверен был, что здесь никого, кроме меня! Ну не Владимир же заплатил за всё? Хотя, руку-то он приложил точно. Ведь его голос я слышал над собой в последний момент праздника на горе. Выходит, они всё же нашли способ попасть на Пхукет. На свою голову. Русские, они ж, сука, не сдаются…
Воспоминания о вчерашнем дне вышибли напрочь весь легкомысленный настрой. Заглянув в храм, я ужаснулся. В нём будто Иго побывала! Всюду пыль, стены исцарапаны и перепачканы чем-то, экраны заляпаны. Мои сущности вели себя не типично, если не сказать большего. Жигуль сидел на жопе неподвижно и молчал. Смотрел перед собой, словно бы вдруг осознал всё бренность гремлинского бытия. Его не радовал даже на две трети заполненный столбец собственного прогресса. А лихо…
Лихо наоборот не находило себе места, и его движения, как и всегда, выглядели сменой слайдов. Оно за кем-то следило, как тогда в номере - за Виктором. Неподалёку находился либо очередной клятвопреступник, либо…
Я заёрзал на кровати. Но что я мог, слепой-то?.. Ничего не оставалось, кроме как попытаться успокоиться и ждать. Прошла минута, затем другая. Я откинулся и расслабился. Время ещё есть. Наверное. А если и нет его, если катастрофа случиться вот-вот - к чёрту! Нахер всё! Лысого она тоже не обойдёт стороной.
Тихонечко пискнул червячок сомнения. Кругом вода ведь… И как он ушёл незамеченным из пробившей лёд Невы машины? Если бы он просто очнулся раньше, то не было б меня тут. Что его остановило бы от убийства? Придушил - да и дело с концом. Нет, он ушёл за миг до того, как я глаза открыл, в распахнутую водительскую дверь, что уже была наполовину под водой. Его сущность явно имела таланты, связанные с водной стихией. И змеями, чтоб их…
Ну недаром же Пхукет!.. Лысый наверняка чувствовал себя тут в безопасности…
Прет почти перемолол меня. Интересно, дед догадывался, когда помогал его покорить, что оказывает самую настоящую медвежью услугу?.. Хотя, это не так важно. Если бы патриарх не вмешался, Ненасытный Владыка не то что завладел бы мной, он бы просто-напросто сожрал меня. Втянул этой своей чёрной точкой, что у него вместо рта, как ту красную черепаху…
Меня передёрнуло.
Прокручивая в голове события вечера, я вспомнил одну деталь, которая могла бы показаться незначительной кому угодно, только не мне. Имя супруги островного правителя, которое выкрикивали люди и которую после казнили за “колдовство” дворцовые прихлебатели. Её звали Нонго. А ведь так же звали супругу нашего с Иго деда, мать девочки-выродка, из-за которой когда-то погиб в бою остальной род Велес! Конечно, это могло быть простым совпадением. Мало ли в Азии женщин с именем Нонго. Но всё же…
