Конан и день льва (CB) - Евтушенко Валерий Федорович (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
— Тут до самого перевала дорога одна, сбиться с нее невозможно, — говорил староста, показывая на серпантин, — а вот на спуске она разветвляется.
Посмотрев вверх, принц увидел на третьем витке серпантина медленно поднимающихся в гору повстанцев Конана. Отсюда они казались муравьями, взбирающимися вверх по почти отвесной стене.
— Они опередили нас часов на пять, — недовольно произнес принц, — зря я потратил столько времени с этим Аскаланте.
— Да хоть на десять, — пожал плечами проводник, — деваться им все равно некуда, дойдут до вершины перевала и остановятся.
Нумитор задумался. Так то оно так, но ведь у Конана не меньше тысячи боссонских лучников. Стреляя сверху, они могут выкосить всех его мечников и всадников. Одна надежда на арбалетчиков, хотя скорострельность луков вдвое выше. У каждого арбалетчика был также щит, устанавливающийся на землю, но в горах он мало чем мог помочь, поэтому принц приказал оставить щиты в обозе.
По мере того как обе колонны поднимались вверх, над перевалом спустился туман и стал накрапывать мелкий дождь. Аримунд, приказал своим лучникам снять тетивы с луков, чтобы они не намокли. Арбалетчики Нумитора оказались в худшем положении, спусковые механизмы их арбалетов могли отсыреть и прийти в негодность. Под дождем передвигаться стало еще труднее, но головная часть колонны Конана уже вышла на последний серпантин. Здесь дорога немного расширилась и угол ее наклона уменьшился. Когда наконец, показался перевал, Паллантид, шедший рядом с киммерийцем, протянул руку вперед и воскликнул:
— Мост разрушен! Тут не пройти.
Конан разразился проклятиями. Действительно, в месте, где когда-то был деревянный мост, зияла пропасть. Он подвел коня ближе и осмотрелся. Скорее всего, мост рухнул в пропасть от ветхости, так как его не ремонтировали уже много лет. Киммериец огляделся по сторонам, перевал был, хотя и достаточно обширным, но на всем его протяжении не росло даже кустика. Конан отдал команду всей колонне прекратить движение и, вероятно, впервые в жизни на несколько мгновений растерялся. Они оказались в ловушке, дальше пути не было. Вдруг Паллантид, дернув его за рукав, указал на какое — то строение, прилепившееся к скале шагах в двухстах отсюда. Конан вскочил в седло и они подъехали к нему. Это оказался заброшенный трактир. По всей видимости, когда мост обрушился, хозяин трактира бросил свое заведение на произвол судьбы. Конан стряхнул нахлынувшую растерянность и рявкнул громовым голосом:
— Разобрать это здание! Бревна и доски тащите к пропасти, будем строить мост.
Строение разобрали быстро, но оказалось, что все бревна короче ширины пропасти. Пришлось крепко связать из по двое кожаными ремнями, а потом сбить раму с помощью топоров и гвоздей, на которую набили доски. С помощью длинных ремней и веревок рама была опущена на противоположную сторону. По образовавшемуся мосту быстро прошло несколько человек, укрепивших противоположный конец рамы, чтобы он не скользил. Началась переправа. Коноводы обвязывали морды лошадей рубахами и плащами, чтобы те не видели пропасти и, ласково успокаивая, переводили их на ту сторону.
Колонна Нумитора поднялась уже на третий серпантин. Хотя мелкий дождь продолжался, но туман рассеялся и киммериец приказал Аримунду, открыть стрельбу по поднимающимся вверх мечникам. Арбалетчики Нумитора ответили тем же, но спусковые механизмы их арбалетов дождь действительно попортил, поэтому стрельба получилась вялой. Продвижение колонны принца замедлилось, а конница повстанцев уже переправилась на ту сторону пропасти. Боссонские лучники тоже начали медленно отходить, продолжая стрелять на ходу. Когда последний из них пробежал по мосту, Конан, уже сидевший в седле своего вороного жеребца, приказал сбросить мост в пропасть.
— Они могут связать копья по четыре-пять вместе и тоже соорудить что-то, вроде моста, — сказал он Аримунду. — Поэтому будет лучше, если твои лучники вообще не пустят их на перевал и вынудят принца повернуть назад. Потом нас догоните!
Однако, Нумитор, узнав, что повстанцы навели мост, а потом сбросили его в пропасть, разразился проклятиями, но испытывать судьбу не стал и дал приказ возвращаться назад. Он и так уже потерял немало своих всадников от боссонских стрел и понимал, что, стреляя с противоположной стороны пропасти, лучники не только не дадут ему навести мост, но и уничтожат все его войско.
— Но как им удалось соорудить мост через пропасть? — рявкнул принц, обращаясь к проводнику. — Ты же говорил, что там нет деревьев!
— Наверно, они разобрали бывший трактир, — неуверенно ответил проводник, — я то думал он давно сгнил, а вишь…
— Сбросить бы тебя в пропасть, да рук марать не хочется! — сердито сказал принц, хотя и понимал, что староста тут не причем. — Уйди с глаз долой, чтоб я тебя не видел!
Наконец, колонна принца развернулась на узком серпантине и начала обратный спуск. У всех солдат было мрачное настроение, неуловимый Освободитель ускользнул, оставив в дураках самого брата короля.
Пока Нумитор преследовал Конана в горах, Аскаланте вернулся в свой лагерь и узнал, что Просперо не только вырвался из западни, которую ему подстроил Громель, но и уничтожил всех, кто охранял выход из этой западни Все поле вокруг вала было усеяно трупами, но раненые, помогая друг другу, уже собрались в стороне. Осмотрев брошенный лагерь повстанцев, Громель быстро разобрался, что произошло.
— Они сумели найти проход, навели гать и вырвались из болота, — доложил он Аскаланте. — Потом подъехали с тыла к охране вала. Сотник, оставленный тут за старшего, подумал, что это скачут наши и выехал навстречу. Ну, а дальше…, — он обвел рукой поле боя, — сам видишь, граф.
— Видеть — вижу, — сокрушенно ответил Аскаланте, — но что я королю доложу? Что какой-то проходимец с горсткой таких же, как он сам мятежников, перебил две тысячи моих солдат!
Громель посмотрел графу в глаза.
— А зачем об этом докладывать королю? — спросил он. — Уже сегодня к вечеру принц Нумитор вернется с пленным Конаном и Нумедидеса твоя неудача будет волновать, как меня прошлогодний снег. Зачем ему вообще знать о таких мелочах?
В словах сотника была несокрушимая логика. Действительно, если Конан попадет в руки Нумитора, король забудет о всех прошлых неудачах. А с другой стороны, если не повезет принцу и киммериец ускользнет, то с королем уже придется объясняться Нумитору, а что там случилось у графа Туны, мало кого будет интересовать.
— Ладно, — сказал он, — подождем возвращения принца, а там будет видно. Завтра утром пошлю гонца узнать, как у него обстоят дела.
Но неожиданно на следующий день Нумитор сам прибыл в его лагерь в окружении десятка гвардейцев. После того, как они закрылись с Аскаланте в его рабочем кабинете, где граф наполнил кубки старым пуантенским вином, Нумитор мрачно сказал:
— Неудача постигла меня с этим варваром!
Он выпил из кубка и коротко рассказал о том, как Конану удалось навести мост через пропасть и уйти от преследования.
— Я, конечно, сейчас мог бы двинуться прямо к Терроне, но вчера убедился, что у мятежников не было мечником. Между тем, по данным разведки их должно быть не менее восьми тысяч. Уверен, что они прячутся здесь поблизости и могут ударить с тыла, если я вступлю в бой с Троцеро.
— Я знаю, где они прячутся, — сказал граф Туны. Он не стал скрывать от принца своей неудачи с Просперо и добавил, что его разведчики выяснили, куда тот ушел.
— Барон Гродер с мечниками перешел на ту сторону Алиманы, — объяснил он принцу, — стоит у брода. Просперо присоединился к нему и теперь у барона есть немного тяжелой конницы и боссонских лучников, помимо конных туранцев. Всего примерно их десять тысяч. У меня есть план, но в одиночку мне с Гродером не справиться.
— Что за план? — спросил Нумитор, осушив кубок.
Аскаланте развернул на столе карту.
— Вот здесь, где кончаются болота, не трудно форсировать Алиману по понтонному мосту. Я перейду на тот берег и барону придется вступить со мной в сражение. Брод останется без охраны или охрана там будет не многочисленная. Если ты ее сомнешь и тоже перейдешь Алиману, мы зажмем Гродера с двух сторон и уничтожим. Будет чем оправдаться перед королем за предыдущие неудачи! А затем вместе выступим против Троцеро и Конана, не опасаясь удара в спину.
