Искаженное время (СИ) - "Deacon" (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Вино быстро сделало свое, поэтому вскоре все присутствующие начали общаться охотнее. Никто не был пьян до потери памяти, однако разговор начал клеиться. Сначала собравшиеся еще пытались обсуждать предстоящее испытание, но, когда из обеденной они переместились в гостевой зал, то разделились на компании. В первой компании находились Акана, Нефертари и Косэй. Неподалеку устроились Эрик, Дмитрий, Аризен и Алоли. Рейвен, Лилит, Ингемар и Сфинкс занимали третью софу. В свою очередь, эльф и Кайтана устроились в креслах чуть поодаль.
То и дело Ингемар чувствовал, как Косэй смотрит на него. Во взгляде Феникса было нечто такое, отчего на миг капитану показалось, что ему не суждено выйти отсюда живым. Другие тоже заметили это, и в комнате повисла тишина.
Обстановку разрядила Нефертари, внезапно обратившись к Ингемару.
- Тебе нравится у нас? – откинувшись на спинку софы, спросила она.
- Благодарю за гостеприимство, - Ларсен обворожительно улыбнулся девушке и ухмыльнулся Фениксу. Было понятно, что здесь и сейчас шее капитана уже ничего не грозит. Пока он пользуется статусом гостя, Косэй вряд ли станет устраивать свои дела чести и мести. Впрочем, хотелось бы с ним побеседовать на эту тему. Ингемар предпочитал знать, если кто-то спит и видит его во сне. Как в эротическом, так и в кровавых картинках мести. Совмещенные варианты тоже были возможны, но уж явно не в случае с Рыжим.
- Я рад видеть всех в добром здравии, - продолжил Ларсен, уже обращаясь к воинам арены. - Наблюдал ваши бои и, признаться, местами мне пришлось поволноваться. Графиня, вы не представляете, чего мне стоило, изображать равнодушие во время Вашей схватки. Но Вы были правы, Вы действительно способны постоять за себя лучше многих. Склоняю голову перед Вашей красотой и силой.
После обмена любезностями, Ингемар вполголоса обратился к Рейвену, спросил, знает ли Эрби, что её бывший хозяин жив и спросил разрешения навестить девушку вечером. Ведь формально теперь полицейский был её владельцем и хозяином.
- Да, не вопрос. Хоть сейчас, - отозвался Харт. - Она живет в комнате низших рабов, но сейчас, наверное, помогает на кухне. Попроси кого-то из рабынь показать тебе, где ее найти. Чего ты меня спрашиваешь-то? Можешь видеть ее, когда хочешь.
- Ну, не совсем так, - покачал головой Ларсен и бросил взгляд на Нефертари. - Как минимум мне следует получить еще и разрешение второго ее хозяина.
Ингемар ещё какое-то время поболтал с друзьями, поднял тосты за победы графини, затем Рейвена, после чего прокомментировал бой Кайтаны и выпил и за неё. Затем за Сфинкса, который не пил и внимательно прислушивался к странным словам, звучащим в речи Рейвена и капитана.
Вино сделало свое дело, вскоре Ларсен смеялся всеобщим шуткам и казалось забыл об обстоятельствах, что свели здесь присутствующих.
Наверное, самая высшая степень веселья, это когда привычные компании начинают распадаться. Вскоре Нефертари уже во всю пыталась разговорить эльфа, щедро подливая ему в чашу вина. Фостер вовсю флиртовал с Кайтаной, но делал это так мастерски, что, египтянке он действительно постепенно начинал нравиться. Когда Эрик хотел, он умел нравиться людям. Он чувствовал, что нужно сказать женщине, чтобы заинтересовать ее, но при этом не показаться навязчивым. Фостер был умен, но не зануден, поэтому с легкостью поддерживал разговор. В свою очередь Лилит во всю разговорилась с Алоли. Эта девушка была ей не слишком приятна, но графиня посчитала, что стоит наладить с ней отношения. К сожалению, разговор держался только на насмешках египтянки в адрес других обитателей этой комнаты, но Лилит изо всех сил сдерживалась, чтобы не осадить ее. Аризен, Рейвен и Ингемар тем временем дружно пытались напоить Сфинкса. Тот что-то упорно рассказывал про затуманенные бурями пустыни, потом заговорил про слабый вай-фай и в конце окончательно сник, боясь, что Инстаграм перестанет его уважать. Впрочем, «Инстаграму» уже было плевать, пьет с ним Сфинкс или нет. Он что-то пытался рассказать ему про систему поиска людей в базе данных и о проверке денежных потоков по кредитной карте, отчего египтянин буквально расцвел.
Акана оставалась единственной, кто держалась подле Косэя, чтобы не нарушать правила: господа общаются с господами. Но вскоре она заметила, что на ее коже появляются серые пятна, поэтому она поднялась с софы и, кивнув Дмитрию, направилась прочь из комнаты.
- Даже так? – присвистнул Ларсен, провожая взглядом удалившуюся парочку.
- Да успокойся ты, - усмехнулся Харт. - Акана из тех женщин, до кого даже дотрагиваться нельзя. Мы для нее низший сорт.
- Мне кажется, что она больше делает вид, чем по-настоящему так думает, - улыбнулся Ингемар. – К этой женщине, как и к Лилит, нужен особый подход. Будь она моей госпожой, мне было бы интересно найти этот подход. Но Лесков не выглядит заинтересованным... А зря. Не все только о смерти думать. Надо еще и жить!
Рейвен отвлекся от разговора с Ингемаром, почувствовав на себе взгляд Нефертари. Но вот она поспешно отвернулась и вдруг обратилась к Ильнесу:
- Ты красив. Я хочу насладиться тобой. Идем в мою комнату.
От такой прямоты эльф откровенно опешил. Он был пьян, но не настолько, чтобы позволить их разговору перейти в подобное русло. Несколько секунд блондин даже не знал, что сказать. Он бросил взгляд на полицейского, который что-то говорил Сфинксу, после чего произнес:
- Ты тоже красива. Но для меня красоты недостаточно. Эльфы отличаются от людей. Я не могу дать тебе того, чего ты жаждешь.
Нефертари с удивлением вскинула брови.
- В первую очередь, ты – мужчина, - произнесла она, впервые в жизни получив отказ. Но почему-то уязвленной египтянка себя не почувствовала. Напротив, она испытала облегчение. Эльф словно видел, что творится у нее в душе.
- Я не тот мужчина, которого ты хочешь видеть подле себя, - чуть помедлив, ответил Ильнес. Он вновь посмотрел на Рейвена и заметил, что к нему в компанию добавился Косэй. Красноволосый внезапно возглавил список желающих напоить упирающегося Сфинкса. В итоге на софе образовалась огромная песчаная куча, и Рейвен громко расхохотался. Косэй, на удивление, последовал его примеру.
- Я тебя выдеру! Клянусь, я тебя выдеру! – весело кричал красноволосый, обращаясь к куче и размахивая над ней кувшином с вином.
- Они так похожи, - с тенью удивления в голосе отметила Нефертари, заметив, как Косэй положил руку на плечо Харта и что-то начал ему вещать. Полицейский закивал и снова рассмеялся. – Даже не боятся друг друга...
Ильнес тихо усмехнулся, затем поднялся с места и вышел на улицу. Ему захотелось немного подышать воздухом: такие компании его быстро утомляли. В саду он заметил Дмитрия. В темноте его глаза светились, словно у дикого зверя. Когда луна выглянула из-за облака, эльф различил в его руках лук.
- У тебя неверная стойка, - произнес он, приближаясь к Лескову. Дмитрий усмехнулся, пустил стрелу и снова промахнулся.
- Тоже не любишь корпоративы? – поинтересовался он, вкладывая новую стрелу.
- Не знаю, что означает это слово, но рискну предположить, что не люблю... Локоть еще немного отведи. И не наклоняй корпус вперед.
Почему-то советы Ильнеса Лесков воспринимал куда спокойнее. С Аканой он чувствовал какую-то непонятную конкуренцию, словно его раздражало то, что женщина в чем-то его превосходит. С эльфом все оказалось гораздо проще. Когда Дмитрий пустил стрелу, с его губ сорвался довольный смешок. Он впервые попал в цель, хотя и не в самый центр.
- Еще раз, - произнес Ильнес, не собираясь тратить время на похвалу. Он понял, что Лесков в ней не нуждается.
Тем временем Нефертари все чаще подливала себе вина. Теперь она нервничала, чувствуя и злость, и страх, и отчаяние. Египтянка не понимала, что с ней происходит. Быть может, все-таки стоило ему сказать? Но что бы это изменило? Признаться в том, что она вновь принадлежит мужчине, было унизительно. Когда она сказала это Косэю, он назвал ее глупой вещью, но при этом продолжил пользоваться ее телом. Возможно, когда-то красноволосый тоже любил ее, но Нефертари тогда не поняла, что для этого мужчины было унизительно признать себя слабым. Тогда он причинил ей боль, которую не мог причинить даже Нахти. Нужно было избавиться от этого странного ощущения, пока оно вновь не превратилось в пытку.
