МИ (Цикл) - Гудкайнд Терри (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Если мы переживем эту ночь, я с удовольствием рассмотрю возможные причины утраты твоей магии, — сказала она.
Бэннон пытался подойти к ним ближе. Вода стекала по лицу юноши, и Никки не могла с уверенностью сказать, что это не слезы.
— Что же нам теперь делать? — спросил он.
Никки заметила мрачные ноты в своем ответе. — Нам надо выжить. Все зависит от нас самих.
Палуба стала опасно крениться: «Идущего» понесло по подошве волны.
— Мы должны обыскать трюм, — сказал Бэннон. — Могут остаться и другие выжившие.
— Да, мой мальчик, лучше нам проверить. — Натан обменялся с колдуньей взглядом. Они оба понимали, что выживших больше нет.
Никки вспомнила, что слышала снизу звуки погрома, устроенного морскими существами, когда те рушили доски корпуса.
— Нам также стоит выяснить, какой ущерб нанесли шелки. Думаю, они намеревались потопить корабль даже после того, как всех поубивали.
Втроем они спустились вниз через открытые люки. В замкнутом пространстве все было в крови и внутренностях, и вызывало рвотные позывы, будто в лавке мясника, заставленной ночными горшками. Они нашли голову коровы и обрывки ее шкуры, которую шелки сорвали и оставили лежать, словно брошенную занавеску от перегородки.
Шелки оставили растерзанные тела мертвых матросов на нижних палубах, и сорвали гамаки с переборок и опорных балок. Один молодой моряк висел на крючке от гамака, зацепленный за него затылком.
Сильный шум воды, затопляющей грузовой отсек, звучал еще более зловеще. Когда были подняты люки, и они заглянули в трюм, Никки удалось создать небольшой огонек на ладони, чтобы осветить чернильные тени. Часть корпуса была пробита и расколота снаружи, треснувшие доски вдавлены вовнутрь. Плавая под судном, шелки, должно быть, ломали корпус, пока не пробили зубастую дыру. Вода беспрестанно ревела, заполняя трюм.
— «Идущий по волнам» собирается тонуть, — вынес вердикт Натан. — Вопрос всего лишь нескольких часов.
— Мы можем запечатать люки, — предложила Никки. — Ограничимся затоплением трюма. Выиграем полдня.
— Разве мы не можем залатать корпус? — спросил Бэннон. — Я мог бы задержать дыхание, сплавать вниз и посмотреть, что можно сделать.
Морская вода хлестала внутрь, уже наполовину заполнив отсек. Никки поняла, что сила потока разрушит любой ремонт быстрее, чем тот будет предпринят.
— Будь у меня моя магия, — вздохнул Натан, — я мог бы восстановить доски, нарастив на них древесину.
— Предоставь это мне, — сказала Никки.
С помощью магии Приращения можно было использовать само дерево для отстройки уже существующего. Никки потянулась в себя, но каждая клеточка ее тела задрожала, выжатая насухо. В битве она использовала много сил, и коварный яд по-прежнему не отступал.
Но корабль, тем не менее, продолжал тонуть, и колдунья не могла терять времени. Никки зажмурилась, сосредоточила свои мысли, призывая все, что только оставалось. Своим даром она ощутила разбитые доски корпуса, их неровные края, и использовала чары, чтобы заставить древесину разрастаться. Колдунья сращивала пробоину струпом поверх раны, но вода продолжала прорываться, и сформированное дерево разрушалось, заставляя ее начинать все заново.
Натан положил руку ей на плечо, словно придавая силы, но почерпнуть из него она ничего не могла. Вместо этого Никки подумала о своем гневе, о смертоносных шелки, подумала о Соле, Элджине и Роме и о том, что они сделали с ней, — что они сделали со всей командой «Идущего по волнам». Последствия вышли далеко за пределы их попытки изнасилования, потому что, если бы эти дураки ее не отравили, Никки была бы на пике своей силы, и шелки никогда их не разгромили.
Лишь мгновение отвращения и ярости, — и она обнаружила крохотную искорку, потянула больше магии и снова стала сращивать доски, сближая их, пока не запечатала отверстие, пробитое шелки в корпусе. Когда вода, наконец, перестала заливать трюм, колдунья вздрогнула.
— Всё, поправила, но корпус все еще уязвим.
Бэннон радостно вздохнул.
— Теперь, когда мы больше не тонем, у нас есть время поискать деревянные обломки! Я нырну и залатаю пробоину. Так мы сможем ее укрепить.
Следующий час молодой человек посвятил этой задаче, задерживая дыхание, как ныряльщик, погружаясь в затопленный трюм. Остатки груза плавали вокруг: ящики, тяжелые бочки, рулоны парусины и несколько тел моряков. Но Бэннон в итоге успешно залатал эту магическим образом восстановленную пробоину.
Снаружи шторм продолжался с полной силой, и когда они наконец поднялись на покосившуюся палубу, то с тревогой посмотрели на разорванный такелаж, сломанные мачты и обугленные пятна от огня волшебника в носовой части корабля.
На корме, в навигационной рубке, творился беспорядок. Штурвал был свален с пьедестала, и течения с ветрами гнали неуправляемые обломки корабля вперед. Не было ни капитана, ни карт, возможность управления отсутствовала. Ночь уже казалась бесконечной, и давящая тучами темнота оставалась непроглядной.
Стоя на носу и прикрыв глаза, Бэннон указал вперед.
— Взгляните на воду, на ту полосу пены! — Затем он закричал в тревоге: — Это рифы! Много рифов!
С удвоенной яростью буря подталкивала беспомощный корабль вперед, и Никки увидела, что их неизбежно влечет к зубчатым скалам с их бурлящими брызгами.
— Держитесь! — прокричал Натан.
Никки пыталась манипулировать ветром и волнами, но корабль уже стал неуклюжей, обреченной рухлядью. Море, вместе со скверными и капризными ветрами, ухватило его безжалостной хваткой.
С ужасным скрежетом судно столкнулось с рифами. Темные скалы разломали киль и пробили трюм. Палубные доски раскололись и разлетелись вдребезги. Бизань-мачта повалилась в воду.
Во вспышках молний, освещавших ночную тьму, Никки будто бы заметила темные очертания далекой береговой линии. Невозможная и недостижимая, та земля дразнила надеждой на безопасность. Но это длилось лишь мгновение.
Морская вода с гневом захлестнула борт и большой корабль развалился и затонул.
Глава 18
Натворив достаточно разрушений, буря утихла и отступила. Разрозненные облака двигались словно маркитанты за армией завоевателей. Волны накатывали и омывали каменистый песок.
Никки очнулась от криков чаек, дерущихся за какой-то ценный кусочек падали. Все тело было разбито. Ее мышцы и кости ломило, мутило живот — в основном от морской воды, которой она наглоталась в борьбе с волнами, пытаясь выплыть на берег в эту штормовую ночь. Колдунья смахнула с лица сухой песок, согнулась и ее вырвало кислой желчью. После откинулась на спину и подняла глаза на палящее небо, пытаясь успокоить круговерть мыслей и воспоминаний.
Она слышала грохот волн, бьющихся о берег мыса, но здесь, на длинном полумесяце песчаного пляжа казалось безопасно. Приподнявшись на локте, чтобы постепенно оценить ситуацию, она сначала осмотрела свое тело. Кости были целы, появились только ушибы и ссадины от падения за борт и от удара о берег, когда ее выбросило волной.
Никки снова глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоить тошноту. Ее сердце билось, кровь циркулировала, воздух наполнял легкие. Силы восстановились, и снова можно было прикоснуться к материи магии — неотъемлемой части всей ее жизни. Она была слишком немощна от яда ныряльщиков, а Никки терпеть не могла чувствовать слабость.
Поток воспоминаний обрушился, как стремнина: шторм, атака шелки, кораблекрушение…
Колдунья поднялась на ноги и стояла, покачиваясь, но скоро обрела равновесие. Она была жива, но совсем одна.
Чайки пронзительно вопили, бросая вызов друг другу. Черно-белые крылья в суматохе распластались вокруг нескольких трупов убитых моряков, выброшенных на берег. Птицы сражались над их телами, клевали плоть, ссорясь из-за лакомых кусочков, хотя пирушка выдалась на славу — способная набить глотки сотням чаек. Одна птица схватила болтающееся глазное яблоко и выдернула его, держа за зрительный нерв, и тут же улетела, когда четыре ее сотоварища попытались взять ее штурмом с обвинительными воплями.
