Обреченное королевство - Сандерсон Брэндон (список книг txt) 📗
— Тогда нам повезло. Ты поможешь нам остаться в живых.
— Сделаю что могу, сэр. — Он улыбнулся. — Не может быть ничего хуже, чем то оружие, которое вы сделали сами. Удивительно, что нагрудник не упал с вас на полпути!
Каладин потрепал мостовика по плечу и оставил работать, окруженного кольцом топазовых осколков; Каладину удалось получить разрешение принести их, объяснив, что им нужен свет для работы с оружием.
Он огляделся. Лоупен, Камень и Даббид возвращались, нагруженные трофеями; Сил мелькала впереди, ведя их.
Каладин пошел вниз по расщелине, к его поясу был прикреплен маленький кожаный держатель с гранатовой сферой, для света. Дальше расщелина разветвлялась, образуя большой треугольный перекресток — замечательное место для тренировки копейщиков. Достаточно широкое, чтобы людям хватало места, и весьма далекое от постоянных мостов — разведчики не могли услышать эха криков и ударов.
Каждый день Каладин объяснял, что делать, и оставлял Тефта руководить практикой. Люди работали при свете сфер, маленькие кучки бриллиантовых осколков лежали в углах треугольника, с трудом освещая перекресток. Никогда бы не подумал, что позавидую дням тренировок под жарким солнцем в армии Амарама, подумал он.
Он подошел к щербатому Хобберу и поправил стойку, потом показал ему, как правильно распределить вес во время удара копьем. Мостовики быстро прогрессировали и уже освоили основные принципы. Некоторые тренировались с копьем и щитом, отрабатывая стойки, в которых надо было держать легкое копье рядом с головой и защищаться щитом.
Самыми умелыми были Моаш и Шрам. На самом деле Моаш просто потрясал. Каладин отошел в сторону и поглядел на человека с ястребиным лицом. Тот был сосредоточен, глаза горели, челюсти сжаты. Он выполнял атаку за атакой, отбрасывая дюжину теней от дюжины сфер.
Каладин помнил, как сам ощущал такую же одержимость. Он провел так год, после смерти Тьена, каждый день доводя себя до изнеможения. Полный решимости стать лучше. Полный решимости не дать никому умереть из-за того, что ему не хватило умения. Он стал лучшим во взводе, потом лучшим в роте. Кое-кто говорил, что он стал лучшим копейщиком в армии Амарама.
И что произошло бы с ним, если бы Тара не убедила его отказаться от самоотверженных тренировок? Сжег бы он себя, как она утверждала?
— Моаш, — окликнул его Каладин.
Моаш остановился и, не теряя стойки, повернулся к Каладину.
Каладин жестом попросил его подойти, и Моаш неохотно подбежал к нему. Лоупен оставил им несколько мехов с водой, подвесив их на веревках, для защиты от хасперов. Каладин взял один и протянул Моашу. Тот глотнул и вытер рот.
— Ты отлично работаешь, — сказал Каладин. — Ты, вероятно, лучший копейщик из бригадников.
— Спасибо, — сказал Моаш.
— Я заметил, что ты тренируешься, когда Тефт объявляет перерыв. Одержимость — хорошо, но не загоняй себя. Я хочу, чтобы ты тоже был приманкой.
Моаш широко улыбнулся. Каждый бригадник вызвался быть одним из тех четырех, кто присоединится к Каладину и будет отвлекать паршенди.
Потрясающе. Еще несколько месяцев назад Моаш — как и все остальные — яростно стремился поставить новичка или того, кто послабее, перед бригадой, чтобы ловить стрелы. А сейчас сам вызвался заняться самым опасным делом.
Понимаешь ли ты, что мог получить от этих людей, Садеас? подумал Каладин. Если бы думал не только о том, как их убить?
— Почему? — спросил Каладин, кивая на плохо освещенное тренировочное поле. — Почему ты так яростно работаешь? Что тобой движет?
— Месть, — мрачно ответил Моаш.
Каладин кивнул.
— Я тоже потерял кое-кого. И только потому, что не умел хорошо владеть копьем. Я почти убил себя тренировками.
— Кого?
— Брата.
Моаш кивнул. Как и остальные бригадники, он смотрел с уважением на «мистическое» прошлое Каладина.
— Я рад, что ты тренируешься, — сказал Каладин. — И я рад твоей целеустремленности. Но тебе надо быть поосторожнее. Если бы я убил себя, тренируясь до изнеможения, это никому бы не помогло.
— Конечно. Но между нами есть разница, Каладин.
Каладин поднял бровь.
— Ты хотел быть способным спасать. Я хочу быть способным убить.
— Кого?
Моаш заколебался, потом тряхнул головой.
— Может быть, я скажу, однажды. — Он протянул руку и схватил Каладина за плечо. — Я отказался от своих планов, но ты вернул их мне. Я готов отдать за тебя жизнь, клянусь кровью предков.
Каладин встретил горящий огнем взгляд Моаша и кивнул.
— Хорошо. Помоги Хобберу и Йейку. Они все еще неправильно выполняют удары.
Моаш побежал выполнять приказ. Он не называл Каладина «сэр» и, казалось, не глядел на него с тем же невысказанным почтением, как другие. С ним Каладину было легче.
Следующий час Каладин провел с людьми, помогая каждому, один за другим. Большинство из них слишком нетерпеливо бросались в атаку. Каладин объяснял им важность хладнокровия и точности, которые выиграли больше сражений, чем беспорядочный энтузиазм. Они внимательно слушали. Все больше и больше они походили на его старый взвод.
Это заставило его задуматься. Он помнил, что чувствовал, предлагая план побега. Он искал хоть какой-нибудь способ сражаться — пускай даже самый рискованный. Шанс выжить. Сейчас все изменилось. Сейчас у него есть команда, которой он гордится, друзья, которых он полюбил, и другая возможность — стабильность.
Если они действительно смогут увертываться, если Лейтен сделает хорошие доспехи, они действительно будут в безопасности. Даже в большей, чем его старый взвод. Неужели побег — лучший вариант?
— Какое озабоченное лицо, — громыхнул чей-то голос. Каладин повернулся. Камень, неслышно подошедший к нему, стоял, облокотившись на стену и сложив руки на груди. — Я бы сказал, лицо вождя. Всегда озабоченное. — Камень поднял густую рыжую бровь.
— Садеас не даст нам уйти, особенно теперь, когда мы так выделились. — Светлоглазые считали недопустимым давать рабам сбежать; таких считали слабаками. Только поимка беглецов помогала спасти лицо.
— Ты уже такое говорил, — заметил Камень. — Мы сразимся с людьми, которых он пошлет за нами, мы увидим Харбрант, где нет рабов. А оттуда на Пики, и мой народ примет нас как героев!
— Мы сможем побить первую группу, если он сглупит и вышлет за нами только несколько дюжин людей. Но потом он пошлет больше. А что делать с ранеными? Неужели оставить их умирать? Или мы должны взять их с собой и двигаться медленнее?
Камень медленно кивнул.
— Ты говоришь, что нам нужен хороший план.
— Да, — сказал Каладин. — Похоже, именно это я и сказал. Или это, или мы остаемся здесь… мостовиками.
— Ха! — Камень решил, что Каладин пошутил. — Несмотря на все эти новые доспехи, нас скоро убьют. Мы сами делаем себя целями!
Каладин задумался. Камень прав. Мостовиков будут использовать, день за днем. Даже если Каладину удастся свести число убитых до двух-трех в месяц — хотя еще недавно и это казалось недостижимой мечтой, — все люди Четвертого Моста будут убиты за год.
— Я поговорю об этом с Сигзилом, — сказал Камень, почесывая бритый подбородок. — Подумаем. Должен быть способ ускользнуть из ловушки, исчезнуть отсюда. Ложный след? Отвлечение? Возможно, мы сумеем убедить Садеаса, что погибли во время бега с мостом?
— Как?
— Не знаю, — сказал Камень. — Но мы должны подумать. — Он кивнул Каладину и направился в сторону Сигзила. Азиец занимался вместе с остальными. Каладин попытался поговорить с ним о Хойде, но Сигзил — как всегда со ртом на замке — не сказал ни слова.
— Эй, Каладин, — окликнул его Шрам. Он занимался в группе наиболее преуспевших бригадников, хотя Тефт внимательно смотрел за их боями. — Иди сюда, сразись с нами. Покажи этим каменноголовым дуракам, как это делается по-настоящему. — Остальные тоже присоединились к нему.
Каладин помахал им, но покачал головой.
Подбежал Тефт, тяжелое копье на плече.
— Парень, — тихо сказал он. — Я думаю, что их боевой дух поднимется, если ты сам покажешь им пару движений.
