Лабиринт. Войти в ту же реку - Забусов Александр (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Собрал оба автомата, с глаз сдернул косынку. Глядя в глаза «комиссара», как ни в чем не бывало, продолжил пояснение.
— …Кроме того, у автомата имеется дульный тормоз-компенсатор и штык-нож. В комплект так же входят принадлежность, ремень и сумка для магазинов.
Звонок с урока подвел черту под невольным представлением. Без перехода от темы занятия, подал команду:
— Класс, встать! Урок закончен, цели занятия достигнуты, замечаний нет. Спасибо за работу в процессе рассмотрения материала, оценки выставит Иван Степанович. Свободны!..
Готовых сорваться с места и покинуть кабинет великовозрастных детишек, остановил громкий голос завуча.
— Десятый «В»! Десяты-ый «В»! Всем задержаться! — глазами нашла комсомольского вожака класса. — Евченко! Галина! А ну, придержи своих комсомольцев!
Никакого строя и в помине нет. НВП кончилось. Гудящая растревоженным ульем толпа ребят образовалась в проходе коридора, у окна с широким подоконником.
— Сегодня организован школьный субботник! — стараясь перекричать шум, заявила Татьяна Петровна.
— Так ведь не суббота!..
— А снег не спрашивает день недели!
Вчера в городе пошел снег, и к утру не растаял, только добавился. В очередной раз снегопад в декабре был воспринят городскими властями как стихийное бедствие. Те, кому доводится ранним утром бывать на улицах, не могут не заметить большого количества разнообразных машин, выходящих на борьбу со стихией. Выстроившись уступами, одна за другой, идут снегоуборочные машины, стальными плугами сдвигая снег, подметая путь вращающимися щётками. Десятки пескоразбрасывателей вслед за машинами посыпают дорогу. Про снег в частном секторе городские структуры вообще забывают. Ну, а школа, она как бы тоже сама по себе, вот и приходится завучу изголяться с уборкой огромного школьного двора. В результате приказа начальства, Каретникову пришлось помахать лопатой, расчищая школьный плац и кучу дорожек. Хоть и одет легко, но взопрел. Когда домой добрался, с волчьим аппетитом навернул бабанькиного борща, котлету с толченой картошкой. Запив обед компотом, сытно отвалился в кресле. Вошедший в комнату дед, перед этим занимавшийся расчисткой двора, хитро усмехнулся в усы.
— Надо так понимать, в спортзал не пойдешь?
— Нет. Пойду в другое место.
— Куда, если не секрет?
— Секрет, дед. Секрет!
— Ну-ну!
Уже одевшись, стоя в прихожей, обернулся на голос бабушки.
— В город уходишь?
— Да.
— Будешь возвращаться, в магазин заскочи, чтоб деда не посылать.
— Что купить?
— Хлеб, молоко, сметану, ну и масло сливочное. Деньги дать?
— Есть.
…Зимний день короток. По-светлу успел добраться до конечной остановки. Вместе с немногочисленными пассажирами покинув салон, встал столбом и с возвышенности смотрел на далекие маковки церковных куполов, красным золотом сиявших в лучах зимнего заходящего солнца. Все-таки умели раньше строить. Строителей давно и на свете нет, а красота, созданная их руками осталась. Храм, это ведь не только архитектурный памятник, но еще и область Божественного присутствия. Святыня, для русского человека. Нынешние этого не понимают, вытравили из них многие понятия, но среди тех, кто воевал, прошел через кровь, грязь, безысходность — атеистов нет. Они прекрасно знают, что ОН существует.
Храм, со всех сторон окруженный балками, рощами и родниками, как и сам поселок, расположился рядом с городской чертой в довольно живописном месте на берегу речки Камышевки. Сразу от остановки, прямо по полю к нему вела протоптанная ногами тропа, ступив на которую Михаил быстро пошел в направлении пяти куполов сооружения, выкрашенного в бело-голубые тона. Догнав, пристроился к веренице женщин, скорей всего нацелившихся туда же, куда и он.
Шли ходко, громко выдыхая клубы пара изо рта. Если ветер как-то сдувал часть снежного «полотна» с открытого места, то поселок утопал в снегу, в легких сумерках отбеливавшему тени домов, заборов и деревьев. Поскрипывавший на морозе снег, предательски выдавал приближение чужаков. С подворий залаяли собаки, готовые по цепочке принять пришлых, оповещая хозяев о неусыпном несении своей нелегкой службы, в такое время года.
Войдя на храмовый двор, встав на паперти напротив железной, двустворчатой двери, перекрестился на икону над дверью. Как и в прошлой жизни, с большим напрягом сделал поклон. Вспомнил, так с ним всегда! Поклониться — проблема, пообщаться с батюшкой — запросто, только если разговор не касался самой веры. Для Каретникова отношение к вере особенное. С одной стороны он православный христианин, с другой натуральный язычник. Всегда, как всякий славянин, считал себя пра… пра… пра… сыном божьим, имея ввиду родных богов, а не рабом Божьим — по новой вере, завезенной из Византии. Короче, грешник он большой. Но, какой уж есть. Вот сейчас возникла потребность пообщаться с НИМ, явился в храм. А общение это, Михаил предпочитает вести без посредников.
Вошел внутрь. Достойно, но без особого шика. Пол вымощен метлахской плиткой с узором, скорее всего община расстаралась. Нужно людей поддержать, сейчас время такое, что люди редко заходят в такие места. Город вроде бы под боком, а прихожан на богослужение приходит раз, два и обчелся. Усопших отпевать, попа в дом зовут. Если покрестить младенца, то только по-тихому, чтоб не дай Боже партийное руководство не пронюхало. А ведь новое поколение «партейцев» и сами, шифруясь, иногда общаются с батюшкой. Все вроде бы шито-крыто, и в то же время на слуху. Но ничего не докажешь!
Сразу за притвором попал в руки двум старухам. Голову посетила мысль — «Сейчас начнется!». И точно! Пожилые, уставшие от жизни и проблем люди, часто поучают молодых, потому как им «больно смотреть» на «косяки» молодежи, хочется поправить, подсказать, не всегда это получается сделать в мягкой форме, да многие и не хотят помочь, напротив — уязвить. Издержки возраста, характера и личных проблем. Подозрительно осмотрев Каретникова, более бойкая спросила:
— Зачем пришел?
Зачем? Дура или как? Зачем люди к Богу приходят? Да, и тебе-то какая разница? Улыбнулся, молча не провоцируя местный «персонал», бочком обошел обеих. Видел, как дернулась «ретивая», но вторая оказалась более умная, придержала рукой товарку, прошептала:
— Стой! Федоровна, он сам разберется.
Вот это правильно. Перекрестился три раза. В позвоночник, будто кто лом вставил. Через силу произвел поклон. За спиной услыхал напутствие.
— На солею не наступи!
Бдят бабки, неусыпный пригляд ведут.
Служба проходила при малом стечении народа, то бишь, его было действительно не много. Десятка полтора людей обоего пола и преклонного возраста слушали проповедь приходского священника, поставленным голосом вещавшего с возвышения. Стена, называемая иконостасом, вся увешана иконами, а на золоте Царских врат бликовали отсветы от свечей. Ну, батюшке, да и всей остальной пастве он мешать точно не будет, шагнул в сторону церковной лавки.
— Здравствуйте.
Дородная тетка за прилавком, заставленным коробочками с разнокалиберными свечами, церковной литературой, крестиками и иконками, кивнула в ответ.
— И тебе не хворать!
Видно, что удивлена и толком не поймет, почему молодой парень оказался в столь непривычном месте. Молодежь в церкви — большая невидаль. Положил на прилавок «червонец».
— Продайте мне свечек.
— Сколько?
— Так! Божьей Матери поставлю, Спасителю, Георгию, Николаю, потом за упокой, за здравие, ну и за то, что из беды выбраться получилось. Значит семь штук. Да! Сдачу на церковь оставьте.
Во взгляде тетки уловил благожелательность. Десять рубликов по местным реалиям деньги не малые. Кивнула, выложив перед ним покупку. Улыбнувшись, подалась к нему, зашептав, спросила:
— Хоть знаешь, кто где?
— Разберусь.
Стараясь не особо привлекать внимание, заскользил по залу. Он только выглядит парнем, но церковный канон знает, все потому, что по службе изучить пришлось. Кто ж знал, где операцию проводить придется? Случай!.. Висевшее вверху на потолке паникадило — большой подсвечник со множеством свечей, сегодня не освещал храм, значит поп проводит обычную рядовую проповедь, и никакого праздника в этот день нет. Направо от царских врат, икона Спасителя, налево — икона Божией Матери. Поставил свечи перед ними, отдал должное, теперь с шефом пообщаться можно.
