Сорок апрельских дней (СИ) - Савенков Сергей (книги бесплатно без .TXT) 📗
Возле входа в мой дом, на ступеньки уселись двое подростков, не больше тринадцати лет. Девчонка, забравшись пацану на колени, впилась ртом в его губы так, будто это сочный сладенький фрукт.
От ненависти и зависти, от обидных воспоминаний об упущенном времени, перехватывает дыхание.
Ну молодцы! Совершенно ведь распустились! И куда только смотрит правительство! Разве я, в их годы, такое себе позволял? Сегодня целуются, завтра — напишут в соцсетях какую-то дрянь, а послезавтра развалится весь Союз! Будто повстанцы дремлют! Врагу только и нужно, чтоб наши дети вот так целовались!
Стоп. Ведь я совершил отличную покупку! Ховерборд! Значит всё хорошо, и следует радоваться!
К тому же, это у них, у малявок — ни забот, ни хлопот. А мне пора возвращаться к работе!
Коридор — скоростной лифт — коридор.
Осторожно, как драгоценность, опускаю коробку на пол. Сбрасываю обувь и пропотевшую футболку.
Пора вытаскивать чип.
А зачем, вообще-то, его извлекать? Какой в этом смысл — если, как я убедился, он никак не воздействует на сознание? Пусть стоит!
С другой стороны, зря занимает разъём.
Нет, отключу…
Вж-ж-ух! — будто спадает с глаз пелена.
На смену радостному желанию действовать приходит головная боль и апатия. А ещё, жутко хочется пить.
Вот отчего взрослым нужно так много воды!
И теперь я вижу разницу в восприятии…
Комната не слишком просторная, улицы не настолько прекрасны. Где я зелень увидел? Три дерева! Мне ведь совсем не нравится этот город!
С чего это Мэйби — любимая? Может, из-за того, что для экспансии требуются новые люди?
И зачем я купил ховерборд? Мэйби практически взрослая, в её возрасте подобной фигнёй не страдают. К тому же, формально он относится к запрещённому на Диэлли частному воздушному транспорту. Что она с ним будет делать?
Зачем его вообще завезли? По ошибке? Я купил залежавшийся, никому не нужный товар?
Тоскливо смотрю на валяющуюся в углу коробку…
В голове тает эхо: работать, радоваться, работать…
Нет уж, спасибо! Взрослым я быть не хочу!
Глава 7. В действительности всё не так, как на самом деле
«5:21»
«Этот город. Белый, стерильный. Кажется, я его уже видел… Впрочем, все города одинаковые — белые и стерильные. Видел один — видел все… А вот чип, неужели он действует именно так?»
В это невозможно поверить!
«Что тогда получается? Отец — создатель тоталитарного общества?»
Кир вглядывался в чёрные небеса, в бликах от купола, но без облаков.
«Может, всё не так уж и плохо: разве был в истории человечества век поголовного счастья?»
«Поголовного… В „поголовном“, как раз и зарыта собака!»
Он вздрогнул.
«Зарыта!»
— Когда мы пойдём? — донеслось с дивана.
— Куда?
— Знаешь, куда. В отчий дом, раскапывать правду. Нужно вернуться в начало.
«Да что она, мысли читает? От „знающей всё“ гостьи из пустоты, можно ждать и такого! От воображаемого друга, тем более, ведь он — это я».
— Не могу. Слишком страшно.
— Не знать правду намного страшней! Правду о том, кто ты есть.
— Дай мне хотя бы ещё один день!
— Вот уж не знала, что ты любитель откладывать дела на потом! А хотел стать учёным! Разве учёный не отдал бы всё ради истины?
— Хотел? Я и сейчас хочу!
— Хотел! — поправила Эйприл, а Облако подтвердил: — Мяу!
Не сговариваясь, встречать рассвет они не пошли. Не было настроения. Долго валялись, а после, Эйприл «приготовила» завтрак.
Снова дурацкий салат! Да ещё не порезан! Огромные лопухи упирались, не желая лезть в рот. Кир весь перемазался в масле.
— Кушай! Полезно! — Эйприл положила листик котёнку на голову, будто зелёную шапку. Облако немедленно скинул одежду на пол — котам, даже очень учёным, плевать на дресс-код.
— А для тебя?
— Для меня полезно, когда меня любят! — заявила девчонка. — Без любви я исчезну, опять растворюсь в пустоте!
— Это какая-то шутка?
— Может быть… А может, со всеми так.
Когда был допит «тоже очень полезный», по заверениям девчонки, овощной сок, она заявила:
— Знаешь, нет лёгких путей. Просто нет. Лифт не поднимет тебя на крышу, не хватит энергии. Застрянешь в обесточенной тёмной коробке — не жалуйся, что на грязной лестничной клетке было всё-таки больше свободы. Если страшит долгий подъём по лестнице, может тебе и не нужен ветер, солнце и облака?
— Завтра…
— Хорошо, получай свой день! Но учти: лишь один, и в качестве штрафа, сегодня ты будешь меня развлекать!
— Вот ещё! Размечталась! Я только и делаю, что исполняю твои причуды! А ведь тогда, в самый первый день, я бежал за тобой не для этого. А чтобы узнать…
— Узнать? Что?
— Как, что? У тебя есть доступ к памяти Маяка, где есть всё, а ты несёшь чепуху! Думаешь, я не вижу, что ты специально морочишь мне голову! — Кир хлопнул ладонью по столу, чтобы продемонстрировать серьёзность намерений. — Вот что: если ты мне действительно друг, то колись!
Эйприл расхохоталась.
— Кир! Ты только что плакался, как тебе страшно. А теперь угрожаешь?
Мальчишка смутился, но тут же взял себя в руки.
— Я серьёзно! Будешь молчать, я тебе больше не друг!
— Ну, хорошо. Что же тебе рассказать? Спрашивай!
— Кто я? — Кирилл смотрел не на Эйприл, а разглядывал ложку, будто вдруг она стала самым важным предметом.
— Спрашивать: «Кто я такой?», у других бесполезно — они просто не знают, и видят своё. Ты должен понять это сам.
— Опять говоришь загадками!
— Я изо всех сил помогаю. А ты не желаешь действовать, не хочешь копать!
Ложка упала на пол.
— Кир, давай отсюда уйдём. На парапет.
На крыше действительно было легче. Солнце уже показалось из-за гор, от оголовков вентиляционных шахт вытянулись длинные тени.
Кир и Эйприл уселись на парапет. Белоснежная Станция была розовой в рассветных лучах, за исключением «паруса» и многогранников.
— Зачем тебе знания? По-твоему, лучше жить в мире, лишённом загадок?
— В научном подходе есть своя красота.
— Нет. Лишь сухой анализ… Любые знания — всегда модель. А истина — не модель, а реальность. Никакие знания, учения, люди, не приведут тебя к ней. Дойти до неё можно только самостоятельно.
— Я и пытаюсь.
— Ты только думаешь! Мышление тебе не поможет! Не убегай из настоящего мира в модель!
— Ты о чём?
— Обозначив одно понятие через второе и применив второе для описания первого, ничего не узнать! Смотри… Можно, перейдя на следующий уровень абстракции, обозначить выдуманное понятие «скорости» символом, и, использовав другие символы, назначенные выдуманным понятиям «расстояния» и «времени», связать всё в формулу, получив в итоге работающую модель. Но, несмотря на обилие чётких определений и строгих формул, в конечном счёте, мы ни на шаг ни приблизимся к пониманию того, что же такое пространство, движение и время.
Кир насупился.
— Это Маяк со мной говорит?
— Нет.
— Ха! Маяк врёт!
— Я просто хочу помочь…
— Ой-ой-ой! — Кир помотал головой, будто сбрасывая с ушей лапшу. — Хорош заливать, ведь ты обещала!
— Ладно… Спрашивай.
— Раз ты уже с ним на связи… Скажи, что такое Маяк?
— Ты знаешь.
— Я не знаю, как он работает, как перемещает корабли через тысячи светолет. Не знаю, что это такое — Кир указал подбородком куда-то вперёд, имея ввиду все сооружения Станции.
Но Эйприл поняла жест по-своему.
— Это? — она ткнула пальцем в нагромождение радиаторов и труб внизу. — Теплообменники! Система пассивного отвода тепла!
«Наконец, хоть какая-то ценная информация!»
— Они ведь холодные!
— Система — аварийная, включается при отказе активного охлаждения.
— А что внутри здания? Для чего сам Преобразователь?
