Молодые Боги (СИ) - Извольский Сергей (бесплатные серии книг txt) 📗
Очередной болезненный вскрик – девушка запоздало отшатнулась на несколько шагов. Через грудь у нее, крест-накрест пересекая первый, тянулся второй длинный и неглубокий порез.
- Урод, - прошептал рядом со мной Саян. – Конченый.
Глядя на идеально ровный крест, Макленин коротко рассмеялся. Следующие несколько минут, все ускоряясь, продолжался этот страшный танец – у балерины все прибавлялось и прибавлялось неглубоких и геометрически ровных порезов. Вскоре на песке уже валялось несколько кусков ткани, вырезанных из униформы Майи. Она могла бы выглядеть сейчас как модель в манящем костюме – с многочисленными оголенными местами, если бы не кровь, сочащаяся из неглубоких порезов. В этот момент, как раз, очередным взмахом – совмещенным с танцевальным па, Макленин срезал часть куртки, оставив балерину в костюме амазонки – с обнаженным левым плечом.
Девушка была совсем недалеко от меня – я видел отчаяние в ее глазах, подрагивающие губы, скованные страхом движения. Но несмотря на состояние, близкое к истерике, она держалась – раз за разом пытаясь нанести удар мечом по партнеру в этом пугающем танце.
Присутствующие в ложе теперь неотрывно наблюдали за происходящем на площадке арены – явно недовольный их недавним небрежением второкурсник все же смог привлечь общее внимание. Вот только если набычившийся мастер Олег неумело хранил маску безразличия – напряжение так и читалось во всей его фигуре, то остальные мастера и служанки сохраняли молчаливую невозмутимость. И один лишь магистр Орлов наблюдал за происходящим с неподдельным интересом – наклонившись в кресле, положив на кулак подбородок. При виде подобной заинтересованности в груди у меня начала подниматься волна злобы.
Саян, глядя на истязания над балериной, периодически позволял себе крепкие выражения. Но – совсем тихо. Мастера тоже молчали. Всмотрелся во второкурсников напротив – только на лице Приска была едва заметна бледность плотно сжатых губ, а Клеопатра и вовсе была ярко увлечена действом.
Внутри у меня теснилась ярость от бессилия – чувство самосохранения намекало, что стоит молчать. Но молчать я не мог. Тянулись долгие мгновенья – наблюдая, как уже полураздетая балерина покрывалась паутиной тонких порезов, я четко осознавал, что если сейчас промолчу, этот миг останется со мной навсегда – придется с ним жить. Но в то же время было понимание, что если попробую сейчас остановить изощренное истязание, жить мне – судя по молчанию Саяна и явно нервничающего мастера – мастера! Олега, возможно предстоит совсем недолго.
- Достаточно! – эхо от короткого выкрика заметалось по арене – акустика в которой была великолепна.
Я видел взгляды мастеров – сдержанные, недоуменные и откровенно благодарный – Олега. Вот и доверяй потом первому впечатлению – казавшийся на первый взгляд обитателем опасных городских окраин мастер оказался способен на истинное сострадание. И это в коллективе Цитадели - явно нежалующего подобные эмоции учебного заведения.
Облегченно вздохнул Саян – ему тоже было отвратно смотреть на издевательство Макленина. Я в этот момент некоторое облегчение – скрывающий за показательным спокойствием и невозмутимостью Саян, который на моих глазах избивал и грубо раздевал Юлию – все же может испытывать сострадание.
Макленин, остановленный в очередном пируэте криком, не стал резать балерину – повернувшись, он играючи ушел от меча девушки, и отвесил ей обидный пинок – вскрикнув от боли и унижения, Майя неприятно упала, проехавшись по песку лицом.
- Достаточно, говоришь? – растянул неестественно красные губы в широкой, но безжизненной улыбке Макленин.
Майя продолжала лежать – я видел, как подрагивает от всхлипов ее спина. Закаленная девушка все же не выдержала, но - несмотря на истерику, она не выпустила из рук меч. Который - в несколько скользящих шагов оказавшийся рядом Макленин, выбил их ее руки сильным ударом. Короткий болезненный вскрик, и клинок полетел в стену – с искрами ударившись в крупную кладку над правым плечом Приска – так что несколько мелких камушков попало ему на щеку. Тот даже не шелохнулся, хотя меч, падая на песок, пролетел совсем рядом с его плечом.
Некоторое время Макленин и Приск смотрели друг на друга. Загадочная - явно нездоровая личность, стояла спиной ко мне, и я не наблюдал его глаз, а вот во взгляде Приска читались неприкрытые ярость и гнев.
- Как скажешь, дорогой друг. Как скажешь, - шипящим шепотом – слышным, впрочем, по всей арене, произнес Макленин. Не переставая смотреть в глаза Приску, он грубо поднял Майю за растрепанные волосы, заставив запрокинуть голову – обнажая беззащитную шею.
Наконец отведя взгляд - губа Приска при этом непроизвольно дернулась, Макленин обратил внимание на балерину. Улыбнувшись, он легкими взмахами смахнул с ее носа несколько песчинок.
Глаза девушки были крепко зажмурены – но сквозь плотно сжатые веки пробилось несколько слезинок, чертя дорожки по налипшему на щеки песку.
- Хватит так хватит, - мягким голосом проговорил Макленин, и нанес сильный удар девушке в пах – так что клинок вышел из тела балерины только в районе горла.
Отступив от безвольно опавшей мертвой девушки, Макленин продолжал улыбаться – демонстративно отстраненно глядя в сторону от Приска. И тут я невероятно четко почувствовал исходящую от Макленина к Приску ненависть – она незримо, но настолько густо висела в воздухе, что казалось – ее можно собрать руками.
Как там в дереве умений было – ментальные умения? Эмпатия, телепатия? – вспомнил я дерево способностей, которое изучал в каюте.
- Кадет Приск, примите замечание по поводу нарушения правил поведения на арене во время наблюдения за поединком. Кадет Макленин, примите замечание по поводу нарушения правил поведения на арене во время проведения поединка. Будьте любезны уточнить у меня форму взыскания после ужина.
Голос мастера Олега прозвучал совершенно безэмоционально.
На меня вдруг навалился противный, сковывающий движения страх – ведь меня сейчас убивать будут. Испуг, близкий к панике, парализовал все тело настолько, что я даже не сразу смог вздохнуть полной грудью. И переведя дыхание, зажмурился - вспоминая свое воскрешение, воскрешение Саяна, уверенное спокойствие всех тех, кто только что безропотно – в том числе и юный Санчес, выходили навстречу своей даже в чем-то изощренной смерти.
- Помни, тебе надо быстро у…- зашептал Саян, возвращая меня в действительность. Он не закончил фразу - Макленин как раз повернулся в нашу сторону, и старший Орлов замолчал на полуслове.
Явно психически нездоровый второкурсник – которого, причем, открыто опасался родственник магистра, между тем понемногу избавлялся от ненависти. Сейчас я уже чувствовал исходящий от него неясный каскад целого букета эмоций, основной среди которых понемногу крепло незамутненное, по-настоящему детское любопытство.
Нет-нет-нет, я не хочу читать чужие эмоции. Мне это совсем не надо! – поднялся внутри неясный страх перед открывшимися возможностями.
- Не хочешь, не надо, - раздался рядом протяжный голос.
- А… что?
- Дай сюда свое чело, избранный, - слегка гнусаво проговорил святой отец, возложив мне ладонь на лоб.
Теперь манера разговора и голос монаха напоминали мне стиль общения Кузи - соседа по общежитию, который приторговывал легкими веществами и в связи с этим почти постоянно находился на связи с другими измерениями.
- Вы благословить?
- Три килограмма благословению этому юноше внутривенно. Интерфейс открой… - чуть погодя устало протянул монах через несколько мгновений, не дождавшись от меня понимания.
Подтвердив право доступа, я посмотрел на отстраненное лицо монаха.
- А вы…
- Можешь называть меня мастер Бран. Пара секунд, я настраиваю точку твоего воскрешения в Цитадели. Готово – иди, попробуй отомстить пирожку.
- Пирожку?
- Тише, тише, юный падаван – и никогда его так не называй, если не хочешь умереть быстрой и страшной смертью, или хуже того, жить долгой и мучительной жизнью.
