Взломщица (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич (библиотека книг txt) 📗
И чем Марк. Но с Марком они виделись только в Эйдосе. А в последние дни Ева и вовсе не знала, что о нем думать.
Поэтому, когда Вернер произнес имя Джессики, Ева напряглась.
– Джесс-то тут причем? Её зачем впутывать в эту историю? Я даже не рассказывала ей про то, что… Ну, про свои новые способности.
– Выходит, ты не всем с ней делишься? – негромко и как-то вкрадчиво спросил Марк.
– Когда как. Но про всю эту жуть со взломом виртов ей, по-моему, знать не обязательно. Не хочу впутывать её в это.
– А как давно ты её знаешь? – спросил Вернер.
– Мы познакомились в академии. Почти сразу после начала обучения. То есть… года четыре назад.
– А как именно познакомились, можешь припомнить?
Ева задумалась.
– Наверное, во время каких-то совместных семинаров…. Я не помню.
– Ева, это важно, – вмешался Марк. – Попробуй вспомнить точнее. Ваша первая встреча. Где. Когда.
Ева поморщилась и долго молчала, потирая висок. Снова жутко разболелась голова, и сложно было сосредоточиться.
– Слушайте, я не помню! – наконец, раздраженно ответила она. – Какое это вообще имеет значение?
– Я обещал тебе показать кое-что, когда мы приедем. Я это снял в академии. Поспрашивал немного местных ребят. Твоих соседей по кампусу, например.
Вернер вывел на экран двухмерное изображение – видео, снятое, похоже, скрытой камерой, расположенной где-то на уровне груди. Незнакомый светловолосый парень, задумчиво разглядывая продолговатую карточку, что-то говорил. Звук появился чуть позднее, постепенно нарастая.
– …кажется, в седьмом секторе. Я никогда не бывал у неё в комнате. Мы пересекались обычно в кафе или на занятиях.
– Что можешь про неё сказать?
Голос за кадром принадлежал Вернеру.
Парень пожал плечами.
– Странноватая. Перепады настроения постоянные. Кажется, Ник Дикинсон к ней пытался подкатывать одно время. Потом бросил.
– Почему?
– Говорю же – больная на всю голову. Ещё и заучка. Её даже преподы недолюбливали. Слишком много о себе воображала.
– А соседка её по комнате? Ева Андерсон?
Парень снова пожал плечами.
– Не знаю. Вам правда надо у Ника спросить. Попробуйте его в спортзале поискать. Или возле фонтана в четвертом секторе. Он обычно там тусуется в это время.
Кадр сменился – на экране появились две девушки в ярких футболках. Ту, что справа, Ева, кажется, даже знала. Худенькая, с короткой стрижкой и смешным акцентом. То ли Мари, то ли Мишель.
– Джессика? Не, мы с ней не общаемся.
– Чего так?
– Ну, она…
Мишель-Мари продемонстрировала витиеватый жест в районе виска, и обе девушки рассмеялись.
Ева со злостью взглянула на Вернера.
– И зачем всё это? Думаете, мне приятно смотреть, как всякие идиотки оскорбляют мою подругу?
– Смотри дальше, – невозмутимо отозвался Алекс.
На экране появился бледный парень в белой толстовке с кроваво-красным принтом. Его лицо показалось Еве знакомым и почему-то вызвало смутное беспокойство.
Парень задумчиво повертел в руках фотографию.
– Да, я её знаю. А вы кто такой? Почему спрашиваете о ней?
– Небольшое расследование.
– Она что-то натворила?
– С чего ты взял?
– Ну… Я был бы не удивлен.
– Так что можешь рассказать о ней? Мне сказали, что вы с ней встречались одно время.
– Да… Можно и так сказать. Пару лет назад. Но это так, несерьёзно… Целовались несколько раз. А попробовал дальше пойти – она… Ну, поссорились мы, в общем. Она хорошая, но на неё накатывает иногда. Слишком замкнута. Такое ощущение, что что-то скрывает.
– Что, например?
Парень задумался.
– Что-то из своего прошлого. Мне кажется, Джессика – это даже не настоящее её имя. Я как-то пробовал разыскать её досье в базе академии. И не нашёл.
– Да бред какой-то! – фыркнула Ева, отворачиваясь от экрана. – Вы хотите сказать, что она самозванка? Да ей бы место в кампусе не выделили, если бы она не была студенткой академии!
– Ты права, – кивнул Вернер. – Парень просто искал не то имя.
Он повернулся в сторону экрана. Парень вернул фотографию, и та на пару мгновений попала в кадр. Вернер, щелкнув кнопкой на пульте, остановил видео.
Короткая ассиметричная стрижка. Рыжие волосы. Голубые глаза. Щедрая россыпь веснушек на бледном, осунувшемся лице.
В кабинете повисла вязкая, гнетущая тишина. Стали слышны щелчки какого-то механизма с круглым циферблатом, стоявшего на полке справа от Евы. Еще сильнее разболелась голова – до тошноты, до звона в ушах.
– Что это? – выдавила, наконец, Ева, оторвав взгляд от экрана.
Вернер вместо ответа достал из нагрудного кармана светлый прямоугольник и развернул его к Еве.
Та самая фотография. Её фотография.
– Ева…
На экране снова появилось лицо Марка.
– Ева, ты только не нервничай. Пойми, пока ты сама не осознаешь…
Фраза «ты только не нервничай» – лучший способ вывести человека из себя.
– Что я должна осознать?! Вы мне что доказать-то пытаетесь? Что Джессика…
– Нет никакой Джессики, – перебил её Вернер.
Говорил он негромко, но Еве показалось, что каждое его слово раскаленным клеймом впечатывается в мозг. Она вскочила с кресла, и пол качнулся под её ногами. Комната показалась ей мыльным пузырем – стены выгнулись, помутнели. Одно неосторожное движение – и реальность вокруг лопнет, рассыплется в мелкие брызги, а она провалится в невообразимую бездну.
– Ева? Ты меня слышишь?
Голос Марка доносился будто бы издалека, но его лицо на экране Ева видела четко. На какое-то время для неё все исчезло, кроме этого лица.
– Ева, пожалуйста, послушай, что говорит Алекс. Тебе нужна помощь! Это одна из причин, почему он привез тебя в Ричмонд. Совсем рядом с нашим офисом – отличная клиника…
– Я! Не сумасшедшая! – закричала Ева, и сама сморщилась от своего крика. Головная боль стала просто невыносима – череп будто обхватили затягивающимся стальным обручем, который давил все сильнее.
– Мы этого и не говорим, – терпеливо, как ребенку, ответил Марк. – Но тебе надо во всем разобраться. Мы не нашли никаких доказательств того, что Джессика реально существует…
– Да я с ней разговаривала десять минут назад!
– По голосовой связи?
– Да!
– Десять последних вызовов записываются, – вмешался Вернер. – Дашь послушать запись вашего разговора?
Ева опустилась в кресло.
– Дайте моему НКИ доступ к вашей медиасистеме.
– Открыт.
– Оператор. Запись последнего сеанса голосовой связи.
– Марк Кинтана. Тридцатое мая, девять пятьдесят семь. Продолжительность…
– Нет, нет! – почти закричала Ева. – Я сказала – последнего сеанса!
– Марк Кинтана. Тридцатое мая… – тем же ровным тоном повторил оператор. У искусственного интеллекта – океан терпения.
– Да нет же! Голосовой вызов. Джессика Пак.
– Запись отсутствует.
– Почему?! Выведи на экран таблицу исходящих вызовов!
На верхней строчке таблицы чернела надпись «Джессика Пак». Но в колонке продолжительности звонка стояли нули.
Ева помотала головой, пытаясь избавиться от кошмара.
– Это… Это какой-то розыгрыш?!
– А похоже? – спросил Вернер. Взгляда его из-под темных очков не было видно, но Ева была уверена, что в нём – ни тени жалости. Но, как ни странно, это задевало её куда меньше, чем выражение лица Марка. Тот смотрел на неё с плохо скрываемым отчаянием.
– Вот что…
Она поднялась с кресла и, борясь с головокружением, оперлась рукой о стол.
– Я не знаю, что вы задумали. Но я не верю ни одному вашему слову!
– Отрицание и гнев – это нормальная реакция… – начал Марк.
Ева, подхватив со стола какую-то увесистую статуэтку, запустила ей в экран. От удара тот покрылся паутиной трещин. Сама статуэтка отлетела в сторону, загремела по полу.
– Эта хрень, между прочим, пару тысяч кредитов стоит, – невозмутимо прокомментировал Вернер.
– Да мне плевать! – рявкнула Ева и ухватилась за бутылку с его стола.
