Вавилонский голландец - Гарридо Алекс (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
– А ты не мог видеть этого у Карла, на карточках?
– Нет, ты же помнишь: у него только рыбы и ракушки. И названия по-английски.
– Я видела и по-латыни, – вспомнила Гретель. – Но только рыб. И было всегда два слова, без всяких букв в конце.
– А я помню цветную картинку, с этим фукусом. Там были еще несколько водорослей. И картинка была вклеена в толстую книгу, в конце. Я не смог бы во сне такого придумать, Гретель, – повторил он.
– Ну, значит, это было. – Она подвинулась к нему поближе. – Это не страшно, ведь у тебя все равно была какая-то жизнь, а что тут плохого – читать книги про водоросли?
– Я все вспомню, – пообещал Ганс, нагнулся поправить ремешок на сандалии и, наверное, от этого не заметил, как ее губы чуть дрогнули. – Теперь «таласса»… это тоже из прошлой жизни, Гретель. Почему я запомнил эти слова?
– Это как раз просто, – мягко ответила она и обняла его за плечи, прижалась легонько и теперь уже улыбнулась.
– Просто? – Он был озадачен.
– По-моему, да. Я просто глупая женщина, которая тебя любит, – дай договорить! – Она закрыла ему рот ладонью. – А ты больше всего на свете любишь море. Больше, чем меня, правда?
– Неправда! – Он наконец оторвал ее руку и обнял ее, и они долго сидели, прижавшись боком друг к другу и просто молчали, слушая тепло и движение крови.
Потом Гретель вздохнула, успокоенная, и посмотрела на свои руки критически.
– Маникюр я не делала не помню сколько, а ты мне не напоминаешь. Но все равно у меня самые красивые руки! Ничего больше, правда, нет… Тебе нравятся, наверное, женщины в теле?
– Ох, болтушка. Давай поговорим о лотосе, – печально отвечал Ганс. – Я понимаю, что не хочется, но это ведь самое главное.
– Да, милый. Я просто, знаешь… хотела быть уверенной, что ты готов, – отозвалась Гретель. Она снова неуловимо изменилась, опять вернулась та вчерашняя пружина. Гансу даже показалось на мгновение, что Гретель старше его.
– Получается так. Мы вдвоем приехали сюда. Мы уже были вдвоем. Нас звали как-то по-другому. – На каждую фразу Гретель кивала согласно. – Мы пришли в сад к миссис Хоббс, сели у пруда, понюхали лотос…
– Да, и все забыли, – закончила Гретель.
– И теперь главный вопрос. Ты понимаешь какой?
– Понимаю. Как это получилось? Случайно?
– Ох, вряд ли. Ты обратила внимание вот на что: лотос рос у нее всего один раз, в прошлом году, когда мы приехали. Цветков было ровно два, и они только распустились. А через неделю их, наверное, уже не было.
– Да. И миссис Хоббс жила уединенно, к ней мало кто заходил. Уж из приезжих – точно никто.
– А мы зашли, и она пустила нас в цветник, – продолжил Ганс. – Да. Это было не случайно.
– Хорошо. – Гретель подняла глаза. – Тогда второй вопрос: мы сами это все придумали? Или?..
– Опять угадала. Вот как я думаю: что бы с нами ни произошло – кто-то это сделал. Спланировал и сделал. В смысле, это не само по себе произошло.
– Почему ты так думаешь? И кто это такой – «кто-то»?
– Не знаю почему. Понимаешь, уж слишком все гладко получается. Мы приехали сюда ровно с теми вещами, которые нам нужны, – ни больше ни меньше. Нас сразу направили туда, где все как будто устроено для нас.
– Послушай, а почему не могло быть так, что мы сами все спланировали, а потом просто забыли?
– Может быть. Но такое впечатление, что нас ждали. Нас передавали из рук в руки – миссис Хоббс, мисс Джонсон, миссис Ройс. И все они знали, куда нас направить дальше.
– Но миссис Хоббс предлагала нам остановиться у нее?
– Да. А когда мы отказались, она кивнула и сказала: «Я знала», – внезапно вспомнил Ганс. Он чувствовал, что память его светлеет, но пока не рисковал зайти за черту, туда, откуда они пришли в сад у причала.
– Хорошо, давай пока примем это. Что нас сюда привез или прислал кто-то. Так почему тебя это тревожит?
– Во-первых, мне не нравится, что кто-то за нас все решил.
– Подожди. Тебе плохо? Тебе что-то здесь не нравится? – Она села перед ним на корточки, заглянула в глаза.
Ганс почувствовал укол совести: он никогда не видел ее такой встревоженной. Взял за плечи, притянул к себе.
– Ну что ты! Все очень хорошо. И из-за этого, наверное, всякая ерунда в голову лезет.
Гретель мотнула головой:
– Это не ерунда. Давай дальше рассказывай.
– На чем я остановился? Ах да. Мне не нравится, что за нас решили и все за нас сделали, потому что… во-первых, потому что не хочу, чтобы за меня решали.
– «Во-первых» уже было. – Она слабо улыбнулась и шмыгнула носом.
– А я по новой начал считать!
– Вот, заврался совсем и выпутываешься!
– Ну погоди, послушай дальше. Самое главное даже не это. А то, что если мы попытаемся понять, для чего они это сделали… понимаешь?
– Если честно, то нет.
– Что-то изменится. Того, что было, уже точно не будет.
– А что будет? – Она подняла глаза и смотрела очень серьезно.
– Этого я не знаю. – Ганс смотрел не отводя глаз, хоть ему и было неуютно.
– Знаешь, Ганс, – она назвала его по имени первый раз за много дней, и он чуть насторожился, – я думаю, того, что было, не будет уже в любом случае.
Они молчали довольно долго. Потом Ганс встал, подал ей руку:
– Значит, давай искать?
– Значит, давай. – Она встала. – Только сейчас пойдем, наверное, домой. Я очень устала, если честно. И мне надо посидеть и подумать.
Ничего они в тот день не придумали. Посидели за чашкой кофе, перебрасываясь вялыми фразами, – и мыслей новых в голову не приходило, и не хотелось говорить там, где могли услышать. Почему-то Гансу казалось, что не надо ни с кем делиться этими открытиями, и Гретель согласилась с ним. Почему именно не надо – они не обсуждали, просто было ощущение настороженности.
Вечером Ганс никак не мог приняться за работу, голова была занята не тем. Перечитывал последний кусок и не понимал, что же произойдет дальше. Наконец он отложил с досадой ручку, поднял глаза – Гретель смотрела на него, как-то необычно грустно. Впрочем, она сразу повеселела:
– Ну что, милый, ты соскучился по мне?
– Ага, – признался Ганс с облегчением. – Я к тому же вспомнил, про что хотел спросить у мисс Джонсон.
– Про корабль-библиотеку, – почти утвердительно предположила Гретель.
– Да. Что это, как ты думаешь?
– Я думаю, что это… такой корабль?
– А на нем библиотека?
– Да, – отвечала Гретель радостно.
– Какая ты у меня умница, ну просто невероятно! – воскликнул Ганс, и Гретель, с возмущенным воплем схватив подушку, принялась бить его по голове, а он закрывался, просил пощады, а потом, изловчившись, схватил ее поперек живота и бросил на кровать. Когда Гретель была окончательно обезврежена, Ганс первым предложил мировую, она подулась для порядка, но вырваться не могла, пришлось согласиться – на условии, что он должен будет ей семь порций мороженого. Сторговались на одной порции и еще на аленьком цветочке.
А потом, совсем поздно ночью, они лежали на совершенно мокрых простынях, и Ганс, когда пришел в себя и смог говорить, спросил чуть тревожно:
– Что это было? Что с тобой сегодня?
Она уткнулась носом ему в плечо и помотала головой отрицательно. Потом ответила, шепотом:
– Не знаю. Просто я поняла, что очень люблю тебя. Это ведь не страшно?
– Нет. – И он обнял ее покрепче. Так они и проснулись утром.
Гретель сидела в библиотеке и читала толстую книгу о путешествиях. Мисс Джонсон обещала быть в час дня, и Гретель уже который раз смотрела на свои водонепроницаемые часы. Она была сегодня одна, Ганс отправился с Майклом на Майклову яхту, проводить профилактику перед долгим рейсом. Вопросы она сформулировала и даже записала, рассказы про бедуинские нравы в голову не лезли, так что она наконец с досадой захлопнула книжку – и ровно в этот момент величаво заскрипела входная дверь: мисс Джонсон вернулась с прогулки.
