Золотой ключ. Том 1 - Роун Мелани (книги без сокращений .txt) 📗
— Не должна?
— Тебе запрещается в течение года встречаться с Сарио. Это ее потрясло.
— Год?
— Да. Целый год.
— Но ведь… — Такого страшного приговора она никак не ожидала. — Агво, но ведь он мой единственный друг, — слабым голосом призналась она ему в том, в чем не призналась бы никому другому, даже Сарио, хотя наверняка Сарио тоже считал себя ее другом.
— Я знаю. А у Томаса был единственный автопортрет.
Даже в отчаянии Сааведра не упустила возможности спросить:
— Агво, но ведь он напишет новый портрет, да?
— Нет, — ответил он, — не напишет. Конечно, как же иначе? Мертвецы не пишут картин. Но ей была нужна полная ясность.
— Может, не такой же точно, а…
— Нет, Сааведра. Такие картины создают только раз. Лишь поэтому они дороги.
И лишь поэтому в них скрыта магическая сила. Сааведра прикусила верхнюю губу.
— Так мне теперь что, домой? В ссылку?
— Тебе нельзя общаться с Сарио. Конечно, вы будете видеться, в Палассо Грихальва вряд ли можно этого избежать. Но разговаривать друг с другом вам запрещается, как и проводить вместе свободное от уроков время. Между прочим, от меня не укрылось, — добавил Раймон с мимолетной улыбкой, — что ты, Сааведра, очень способна для юной женщины. Ты уже в том возрасте, когда у мальчиков и девочек проявляется талант, и мы, воспитатели обязаны следить за его созреванием и выделять наиболее способных подростков.
Сааведру бросило в жар. Она промолчала.
— Наш маленький Неоссо Иррадо уводит тебя с пути истинного. Или ты думаешь, мы слепы? Сааведра, ты хорошая девочка, но слишком легко поддаешься его влиянию. Из-за него нарушила компордотту, а ведь было бы гораздо правильнее, если б не ты с него, а он с тебя брал пример. Или ты думаешь, мы не догадались, кто привел тебя в кречетту? Не в твоем характере нарушать запреты.
На это ей сказать было нечего, хотя голову распирало от мыслей.
— Плохая компания, — наставительно молвил Раймон Грихальва, — даже талантливых не доводит до добра.
Сааведра больше не думала о себе, о том, что сделала, — только о Сарио.
— Агво, но ведь он вовсе не плохой! Он Одаренный, я это точно знаю.
— Что ж, Сааведра, твоя верность дружбе похвальна.
— Агво Раймон, тут дело не только в дружбе. — Решительный тон удивил ее саму. Должно быть, вера в Сарио столь огромна, что ее невозможно скрыть. — Он лучше всех остальных.
Его лицо стало непроницаемым.
— Почему ты так думаешь?
— Я это чувствую. Просто знаю, и все. Это у меня в сердце. — Она коснулась груди. — Он всегда был не таким, как другие, с самого начала. И все об этом знают. Потому-то и обращаются с ним так плохо, дразнят, смеются над ним, внушают, что он слишком маленький… Потому что и они это чувствуют. Сколько бы ни издевались над ним, понимают, что на самом деле он выше любого из них. Агво, у него есть не только подлинный талант, но еще и душа. — Она смотрела в спокойные очи Раймона Грихальвы, искала в них понимания. — Мы делимся на тех, кто всю жизнь мечтает стать лучшим, и на тех, кому незачем мечтать, а надо лишь сделать это. Получить то, что и так тебе принадлежит. — Сааведра печально вздохнула. — Агво, "ему завидуют. Даже муалимы… Они понимают, кем он может стать.
Раймон поднял руку, призывая ее умолкнуть.
— Действительно, мы умеем отличать детей, обладающих столь дорогим для нас талантом. Но без наказания обойтись невозможно, как и без компордотты. Дар лишь тогда приносит семье ощутимую пользу, когда его обладатель понимает, что злоупотребление им чревато опасными последствиями.
Она кивнула, подумав, что Томас об этих последствиях узнал не понаслышке.
— Ты сама видишь, как мало нас нынче. И мы должны заботиться об оставшихся. Мы не можем позволить запальчивому юнцу расшатывать устои нашей семьи.
Она снова молча кивнула.
— Поэтому тебе, Сааведра, лучше держаться от него подальше. Пусть расцветает твой дар, и меньше заботься о Луса до'Орро твоего приятеля, чем о своей собственной.
Она чуть не вздрогнула. Откуда он знает?
Раймон Грихальва улыбнулся.
— Муалимы очень требовательны, угодить им подчас невозможно, но у них тоже отменное чутье на талант. А ты им не обделена, уж поверь.
— Где ему до таланта Сарио!
— Сарио? Да, пожалуй… Но без дисциплины дар — ничто. Какой от него прок, если он неуправляем?
Они ушли от опасных тем, углубились в философию искусства. Сааведра оживала под одобрительным взором Раймона.
— Агво, но ведь в дикой свободе есть высший смысл. Если у художника душа в оковах, надолго ли он сохранит свой талант?
— Безусловно, твои слова не лишены смысла. Но если поступиться правилами, дисциплиной, потеряно будет все.
— Агво, но разве мы не Грихальва? Разве мы не вольны творить, как никакая иная семья?
— А чем же еще мы занимаемся? — Он улыбнулся. — Сааведра, не пытайся меня перехитрить… Я согласен с тобой, что Сарио талантлив, может быть, даже Одарен, — это выяснится довольно скоро. Но неуправляемый талант — лишь помеха семье на пути к ее целям.
— Он хочет стать Верховным иллюстратором, — выпалила она. — И это не пустая мечта! Он прекрасный художник! Да, Сарио вспыльчив, иногда непослушен, но неужели из-за такого пустяка вы лишите род Грихальва возможности заменить Серрано нашим человеком?
— Иногда?
— Агво, он нервничает. Вам ведь тоже случается нервничать. Вот вы говорите, что однажды в детстве зашли куда не полагалось… Ну, и кто вы теперь? Главный наставник, один из самых прославленных иллюстраторов нашей семьи, и по справедливости на место Верховного иллюстратора после смерти Гуильбарро Серрано надо было назначить вас, а не его сына, этого никчемного маляра…
Он очень долго молчал, а она тем временем заливалась густым румянцем, вспомнив, каким тоном должно разговаривать с этим человеком.
— Ты в самом деле считаешь, что Сарио настолько талантлив?
— Он способен написать все что угодно, я в это верю. И стать кем угодно.
Он задумчиво прикрыл глаза.
— Может быть, ты и права. — Он сжал в ладони Золотой Ключ, висящий на цепочке. — Может быть. Что ж, мы с тобой побеседовали, наказание определено. А теперь ступай. Вымойся, переоденься и посмотри, нет ли ожогов. И заруби себе на носу: я своего решения не отменю. Твоя “ссылка”, как ты это называешь, продлится год, и ни днем меньше.
