Медные колокола (СИ) - Анненкова Ирина (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
- Флаф, фуф мыфы, и пофно! – не выпуская из пасти добычу и закатывая от восторга глаза, прошепелявил он. – Гофыныч, фы фуфешь?
Грач затоптался на месте с плотоядным интересом.
- Ура! – завопил Ванятка, - Мертвая зона окончилась!
Мне пришлось слегка уменьшить его радость: с этого момента на нашем пути могли встретиться не только зайки и мышки, но и волки с упырями. На всякий случай я вытащила из-под куртки оберег, который мне дал леший. Впрочем, насколько я поняла, упырям на это дело наплевать.
Благодарение богам, местная нежить свято соблюдала привычный распорядок дня и днем не шастала. Однако версты через четыре нам повстречался волк. Некрупный рыжевато-серый зверь спокойно сидел на пригорке шагах в двадцати от дороги и внимательно наблюдал за нами, не делая, впрочем, попыток приблизиться. На всякий случай я показала ему оберег, раздумывая, а не подкрепить ли мне предъявление артефакта каким-нибудь заклинанием. Хитрец же, завидев хищника, мрачно глянул на него и выразительно топнул огромным подкованным копытом, разбрызгав во все стороны жидкую грязь.
Волк, как мне показалось, насмешливо посмотрел на нас, пожал плечами, неторопливо поднялся и пошел прочь, изредка оглядываясь и нахально ухмыляясь.
Ну, просто обалдеть можно! Непростые тут у них хищники водятся!
Еще через несколько верст, давшихся нам с большим трудом, мы вышли к частоколу, окружавшему большое село.
Здесь уже начинала сказываться приближенность к густонаселенным южным землям Синедолии с их городами и богатыми торговыми селами, по сравнению с которыми наш Синий Лён или там Мутные Броды выглядели почти погостами. Да и сами Истопки, по чьей главной улице мы устало брели в поисках постоялого двора, были славны своим немаленьким конным заводом, умелыми ремесленниками, да ещё здешние селяне разводили породистых овец, которых затем успешно продавали даже в иные государства. Торговые гости здесь не переводились, так что наша слегка потрепанная компания не привлекала к себе особого внимания. Вообще, по своим размерам и количеству жителей Истопки вполне тянули на небольшой город, отличаясь от последнего только отсутствием великокняжеского наместника, его дворца, расквартированной дружины с полусотником, а то и сотником во главе, а также полноценных городских стен вместо тына. Впрочем, вскоре, я так думаю, эти упущения будут исправлены: пришлёт князь своего наместника-градоправителя с верной дружиной, велит понастроить храмов, укреплений да сторожевых башенок, а уж за господскими хоромами дело не встанет! И будет здесь уже не село Истопки, а град Истопица, или ещё что-нибудь в этом роде.
Если успеет.
- Слав, смотри: трактир «Веселый Конь»! – Ванька махнул рукой, привлекая моё внимание к широкой вывеске, живописно изображающей свирепое животное, демонстрирующее в зловещем оскале зубов этак двести.
Я оторвалась от созерцания беленьких пушистых овечек, которых гнал вниз по улице задумчивый пастух верхом на ослике, и уставилась на гостеприимное заведение. Зубастый конь был исполнен такого мрачного веселья, что я остановилась в нерешительности.
- Ванюш, а, может, здесь найдется постоялый двор с более добродушным лицом?
- Ну, это вряд ли, - скептически ответил образованный ребенок, - ты ж всё-таки не в город приехала. Хорошо хоть один сыскался.
Я вздохнула. Логика в его словах явно просматривалась.
Косясь на развеселого коня, мы зашли на двор. Несмотря на отпугивающую вывеску, нас встретили довольно дружелюбно: сравнительно трезвый мужичок показал нам, где разместить лошадей, а также благодушно понаблюдал, как мы с Ваняткой их распрягли, напоили и задали корма. Он даже попытался при этом исполнить синедольскую народную песню «Ох вы, кони, коники…», но сбился и замолчал, впрочем, вполне мирно. Оставив мужичка вспоминать слова, Степку ловить местных мышей, а Горыныча за ними всеми приглядывать (мы договорились, что кот и грач проберутся к нам позже, дабы не искушать селян своей разговорчивостью), мы отправились непосредственно в харчевню. Учитывая, что с появлением Хитреца необходимость в приобретении второй лошади отпала, я собиралась не стесняться в средствах, снять комнату поприличнее, а также заказать нам с Ванькой роскошный обед.
Комната сыскалась, и, хотя приличной ее можно было назвать лишь с натяжкой (два топчана, табурет, таз с водой и свеча), мы решили не привередничать, дверьми не хлопать и на улицу ночевать не уходить. Свалив на относительно чистый пол нашу кладь, мы наскоро ополоснули руки и лица и отправились навстречу главному номеру сегодняшней вечерней программы: к ужину.
- Слав, а Слав, а чегой-то он такое ест? – возбужденно шептал Ванька, глотая голодные слюни и исподтишка посматривая на дядьку, с остервенением глодавшего за соседним столом здоровенный окорок. Разносчица двигалась по залу с неторопливостью и грацией племенной коровы. Сидевший у окна рыжеватый мужичок, тоже обделенный вниманием трактирной дивы, раздраженно сплюнул:
- Во, леший, не мог Анфим вместо этой жирной индюшки кого-нибудь попроворнее нанять! Да и то сказать, пора, видно, «Веселого коня» в «Тупого барана» перекрещивать! А ещё лучше – в «Тупого жадного барана»!
Мы с Ванькой фыркнули. Мужичок неожиданно нам подмигнул и скорчил смешную рожу.
Наконец счастье нам улыбнулось, и служанка удалилась, пообещав принести нам баранью ногу, печеную курицу, капусту, тушеную с луком, расстегаи с грибами и сбитень. Рыжеватый дядька изготовился ждать тельное с мятой картошкой и пиво.
В харчевне было людно, шумно и душно. Понимая, что заказанного три года ждут, потом плюнут и ещё ждут, я решила выйти на двор размять ноги, да и зверьё наше проведать.
Я стояла на высоком крыльце, с наслаждением потягиваясь и вдыхая холодный воздух, когда истошный крик, исполненный нечеловеческой муки, сдернул меня с сырых ступеней, вынес за ворота, протащил по улице и кинул к плетню через двор от «Весёлого Коня». Где-то там кричала женщина, чей разум уже не справлялся с выпавшими на ее долю страданиями, и звериным воем выходил из истерзанной плоти. Стоящие на улице и проходившие мимо люди, особенно бабы, с состраданием глядели на широкую избу за плетнем и часто крестились, призывая милость Молодого Бога.
- Что это? Кто там кричит?! – я схватила за руку стоящую рядом женщину. Та хлопотливо поправила темный головной платок, расшитый яркими маками, и с готовностью разъяснила:
- А то сноха у Васоя–кузнеца мучается, Зарёна. Две дни, почитай, разродиться не могла, уж повитуха от них и не выходила ни на минуточку! А как разродилась, так ещё хуже стало. Якунишна, жена Васоя, бает – не узнает Зарёнка никого, криком исходит, бьется – не удержать в одиночку. Отходит, поди, - тетка вздохнула и перекрестилась.
Не дослушав рассказчицу, я со всех ног полетела к постоялому двору.
- Вань, ты тут ешь, меня не жди, что останется – наверх забери, - выпалила я, подлетев к столу. – Да, и зверьё потом проведай. Я буду через дом, там больная, умирает. Я попробую помочь. Ты отдыхай, не волнуйся, а я попозже приду.
Не обращая внимания на Ваньку, пытающегося мне что-то говорить, я взлетела по узкой лестнице на верхний этаж, схватила свою сумку с травами и зельями, прыгая через две ступеньки, скатилась вниз и помчалась туда, где после леденящего душу крика вдруг воцарилась зловещая тишина.
«Опоздала, уже не успеть»,- промелькнула отчаянная мысль, в то время как я, увернувшись от давешней тетки («Куда, куда тебя несет?!!»), ловко перемахнула плетень, не тратя времени на то, чтобы войти через калитку, и кинулась к высокому нарядному крыльцу.
- Где она?!
Я, стараясь унять заколотившееся сердце, нетерпеливо смотрела на двух мужичков, одного постарше, с проседью, другого помоложе, растерянного и пьяненького.
- Ты этта, чё? Ты, парень, этта, куда? – забубнил старший, тяжело поднимаясь со ступенек и дыша мне в лицо густым сивушным ароматом. – Тебе туда низзя, во! Там этта, бабье дело, чуешь? – Он потряс толстым пальцем и покачнулся. Всё ясно. На пару оказывают всемерную моральную поддержку страдающей жене и снохе, принимая обезболивающее зелье. Мне немедленно захотелось попробовать, а не получаются ли у меня нынче боевые молнии?
