Студент на агентурной работе (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Я услышал стук своего сердца, набатом бьющего в ушах, хотя оно в это мгновение улетело в пятки, череп покатился по каменному полу, разрывая тишину, как грохот пушек. На меня напала оторопь. А Шиза понуждала идти. Но все мое тело словно одеревенело. Пересилив себя, я встал, на цыпочках подошел к углу и осторожно выглянул. Метрах в пяти от меня под тусклым светом цветной фрески, занимающей полстены, стоял маленький мальчик лет четырех или пяти, не больше, полностью обнаженный. Он внимательно смотрел на меня.
– Я тебя заждался уже, – сказал он.
В полном ступоре от нереальности происходящего я просто стоял и смотрел на него. При этом с ужасом, который поднимался в моей душе, боролась Шиза.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил я ее. – Ты видишь то же, что и я, или у меня галлюцинации? – Мне было трудно понять: здесь реально стоит ребенок или это навеянное колдовство.
– Я вижу ребенка, – ответила Шиза.
– Я тоже!
Надо было что-то предпринимать, не век же стоять и пялиться на мальчика из-за угла. Три раза глубоко вздохнув, я вышел и направился к малышу.
– Ты что тут делаешь? – Это первое, что мне пришло в голову его спросить.
– Ты что, забыл? – обиделся он. – Ты оставил нас с мамой, а сам ушел, сказал, что скоро вернешься. Я ждал, ждал, а тебя все нет и нет. Мне скучно, и мама не разговаривает, с Божей мне играть уже надоело.
Из мальчика лились слова, которые ничего не проясняли, а только еще больше внушали ужас и трепет. Переборов свой страх, я спросил:
– А где Божа?
– Пойдем покажу. – Он развернулся и пошел. – Он хороший, я тебя с ним познакомлю, – продолжал говорить он, не оборачиваясь.
На непослушных ногах я двигался следом, при этом все мои чувства просто вопили: «Бежать! Бежать!» Но куда можно было отсюда убежать?
Мы прошли в зал с высоким потолком и расписанными колонами, на них светились изображения людей, животных и каких-то существ, напоминающих людей, но это были точно не люди. В них было что-то знакомое, но разглядеть я их не успел.
– Вот Божа, – сказал ребенок и подошел к кучке костей, горкой лежащих на полу.
Он присел и стал складывать их, как складывают земные дети кубики. К ребрам он прикрепил череп, потом кости рук и ног. Получился скелет, который пошевелился и поднялся.
– Божа, это папа, – сказал мальчик.
Скелет повернул череп и посмотрел на меня, в его пустых глазницах разгорались красные огоньки. Меня затрясло. Мальчик это почувствовал и сказал:
– Не бойся, Божа не злой.
Проглотив комок, стоявший в горле, я смог выдавить:
– А где мама?
– Она давно спит, пойдем покажу.
Он встал и пошел в глубину зала, за ним, громыхая костями, следовал Божа.
– Шиза, тут магия есть, смотри, скелеты оживают, давай пробовать.
– Здесь другая магия, она основана не на тех принципах, что используем мы, это что-то очень древнее и внушающее ужас.
Среди высоких колонн с росписями на каменном постаменте стоял саркофаг из желтого металла, а в нем кто-то лежал.
– Вот мама, – мальчик подошел и погладил лежащего, – она спит.
Я очень осторожно приблизился к саркофагу и заглянул в него. И тут же ощутил весь ужас своего положения. На истлевших подушках лежало наполовину насекомое, наполовину человек. Это не был какой-то гибрид. Это лежало существо, не до конца прошедшее трансформацию, с головой огромной мухи, плечами и грудью женщины, с едва появившимися из тела ногами и четырьмя лапами вместо рук.
– Мама, к нам папа пришел, – произнес мальчик и погладил существо по голове.
Я отпрянул! Существо открыло фасеточные глаза и посмотрело на меня.
– Дите, я не твой папа, – тихо прошептали мои губы против моей воли, – я еще молод.
Мальчик взглянул на меня и зло усмехнулся:
– Ты не молод, ты просто в молодом теле, пусти меня к себе.
Он превратился в дымку и стремительно полетел ко мне, но, ударившись в защиту Шизы, расплескался каплями, тяжело упавшими на пол.
– Шиза, магия работает? – Я отступал.
– Нет, работает только моя защита; она, видимо, построена на похожих принципах.
Капли, как ртуть, стали собираться вместе, и с пола поднялся целым и невредимым мальчик.
– Я знаю, кто это! – воскликнула Шиза. – Нам конец, Дар, а также конец этой планете.
В ее тоне не было страха, а только обреченность. В это время из саркофага поднялась и села женщина-муха.
– Хватит хоронить нас, Шиза.
Я, наоборот, стал очень спокоен. Достал меч и одним ударом срубил голову ожившему монстру. Двумя другими отрубил лапы и отошел назад. Малыш, потеряв меня из виду, закричал: «Ты не папа, ты убил мою маму!» Я с ним был согласен: я не папа, и такой маме лучше продолжать лежать в саркофаге. Оставаясь настороже, бесшумно уходил вглубь зала. За моей спиной раздался шорох, я развернулся и увидел картину, которую даже во сне представить не мог. Со столба сходили фрески, облекаясь в живые тела, и это были два воина с оружием, которые решительно направились ко мне.
– Шиза, это не галлюцинации?
Я встал в стойку, присматриваясь к противнику, потом плавно, но быстро устремился вперед и, не дав воинам обойти меня с двух сторон, атаковал ближайшего. Показав, что буду рубить сверху, изменил движение меча и в образовавшуюся щель в защите, сделав упор на переднюю ногу, нанес колющий удар в область печени. Воин остановился и упал на колени. Вторым взмахом я срубил ему голову. Он исчез, а на колонне появилось изображение павшего бойца. Ничего себе, подумал я, атакуя второго, и подрубил ему ногу. Перетек за спину припавшему на раненую ногу воину и руками свернул ему шею. Как только его тело коснулось пола, он исчез, но зато появились две твари, напоминающие мух. Они быстро ползли в мою сторону. Не дожидаясь их подхода, я разогнался и высоко прыгнул, пролетев над ними. В прыжке отрубил одной голову и, мгновенно развернувшись после приземления, нанес два удара по другой, разрубив ее пополам. Краем глаза увидел, как ко мне подбирается тварь в образе ребенка. Не отдавая себе отчета, что делаю, я скользнул ему навстречу и ухватил руками. «Шиза, ешь эту тварь», – крикнул я и обхватил его аурными щупами. Он судорожно бился, пытаясь вырваться, но я усиливал натиск и держал его все крепче и крепче. Создание начало медленно таять и заверещало, как пойманный совой заяц. Мне стало плохо, тошнило и качало из стороны в сторону.
– Твой запас полон, – прохрипела Шиза.
– Давай сливай в жаргонит, доставшийся от скравов. – Я продолжал цепко держать усыхающее порождение чужой магии.
– Папа, не надо, прошу, – шептали маленькие губки, слезы катились по лицу малыша, и сквозь мои защитные барьеры начала пробиваться сильнейшая ментальная атака.
Я терял связь с самим собой, все образы смешались, и я видел перед глазами своего сына Володьку, оставшегося на Земле. Он плакал, а я его душил своими руками. «Папа, папочка, – шептал он. – Ты вернулся, мы с мамой так ждали тебя. Нам сказали, что ты убит, а ты живой. Я люблю тебя, не убивай меня, пожалуйста. Мы тебя так ждали!»
Я смотрел на свои руки, держащие сына за горло. Что я делаю! Я убиваю свое дитя!
– Вовка, сынок, я не буду тебя убивать, не бойся, – и мои руки стали отпускать его горло.
«Песня, – услышал я голос внутри себя, – пой песню, – и передо мной появилась жена Люся. – Пой, родной, я так хочу послушать, спой Высоцкого».
Я непонимающе поглядел на сына, но это был не сын, это была теща, которую я держал за шею. У нее кровью налилось лицо, и она хрипела:
– Витенька, сынок, не надо, тебя посодють, а Люсенька останется одна.
– Не слушай маму, – говорила жена, – она тебе никогда не нравилась. Пой, Витя, тебе станет легче.
– Папочка, не надо, мне больно! – Теперь в моих руках был снова сын Вовка, который закатывал глаза и умоляюще шептал: – Папа, папочка.
Я закрыл глаза и захрипел:
