Глаз павлина - Гордон Уильям (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Со слов Ишмаэля я уже более-менее представлял, что происходит, и понимал: сейчас каждое мгновение на вес золота. Подлетаем мы к посту стражи, лошади в мыле, повозка в крови. Стражники, ясное дело, а копья. Ну, вы сами понимаете, что купец без соответствующих связей и не купец вовсе.— Джилзан, посмотрев на Рамазана, прижал руки к сердцу.— Почтенный Рамазан, такая жизнь настала, каждый изо рта старого человека кусок вырвать норовит…
— Да уж, у тебя вырвешь,— хмыкнул начальник стражи.– Сам без рук останешься… Ладно, можешь не говорить, кто у тебя в дворцовой охране подкуплен.
— Почтенный Рамазан! — искренне возмутился Джилзан.— Что значит подкуплен? Как истинный патриот Кироса я возмущен твоими подозрениями… За золото верность не купишь…— Караванщик помолчал и, осклабившись до ушей, добавил: — Ну должен же я получить от Птеора какое-то возмещение за то, что небеса одарили меня лишь дочерями!
Конан громогласно рассмеялся, к нему присоединились Рамазан и Ишмаэль.
— Слушай, Джилзан,— в восторге хлопнул по бедру киммериец.— Ты что, умудрился выдать своих дочек за всех чиновников Кироса? Сколько же их у тебя?
Караванщик смущенно потупился:
— Двадцать три…
Ишмаэль сполз под стол:
— Ну, старик, ты даешь!
— Это не я даю, а мои жены,— степенно огладил седую бороду купец.
— Может, и мне сторгуешь какую посимпатичнее? — поинтересовался юный шемит.
— Только подойди к моему дому, поганец,— погрозил ему пальцем Джилзан.— Нечего мне девок сбивать с пути истинного.
— Небось они у тебя все на пять лет вперед расписаны,— не удержался от шутки Рамазан.— Ох, чувствую, придется мне выяснять родословные жен подчиненных.
— Ну,— Джилзан стал серьезным,— если бы не мои родственнички, попали бы мы к тебе среди ночи, а, почтенный Рамазан?
Начальник стражи развел руками:
— Твоя правда, Джилзан.
— Так вот,— продолжил Джилзан, обращаясь к Конану.— Как бы там ни было, а совсем скоро мне удалось поднять начальника стражи с постели.
Киммериец сказал:
— Мы с Тумеларом,— на лицо Конана набежала тень,— уже плутали по коридорам под зданием…
— Еще время потребовалось, чтобы рассказать Рамазану все, что тебе удалось выяснить.
— И будь я проклят, горец,— соглашаясь с Джилзаном, кивнул Рамазан,— если я ему сразу не поверил. Ты знаешь, я всегда чувствовал в Зебубе какую-то гниль. Но кому могло прийти в голову, что под личиной светского хлыща скрывается глава кровавого культа! Все-таки его сила была действительно велика! Знал бы ты, Конан, что я почувствовал, когда купец сказал мне, что Фарах околдован.— Рамазан скривился.— Я думал, король так сдал из-за исчезновения принцессы… Мне и в голову не пришло, что душу Фараха, да ниспошлет ему Птеор исцеление, поработил нечестивый жрец Золотого Павлина!
— Но едва мы покинули покои почтенного начальника стражи,— продолжил Джилзан свою историю,— как случилось вот что…
Кто знает, что привело Фараха с отрядом личных телохранителей к дверям начальника стражи? Страх одиночества тому виной, заклинание Зебуба или простая случайность? Но произошло так, что правитель Кироса стоял, на пороге покоев Рамазана, когда Джилзан, открывая дверь, обронил:
— Я не знаю, сколько там этих тварей, но гхазец собрал вместе всех поклонников Огненной Птицы. Главное — вовремя остановить Зебуба!
Наверное, рассудок короля Кироса совсем помутился. Услышав слова Джилзана, он завопил:
— Измена! Рамазан, проклятый заговорщик, ты предал меня! Ты предал Кирос! Так вот почему ты так ненавидишь моего драгоценнейшего Зебуба! Ты всегда хотел занять мой трон! Не бывать этому, мерзкий злодей! — в бешенстве затопал ногами Фарах. Глаза правителя Кироса налились кровью, изо рта летела слюна: — Отрубить изменникам головы! Немедленно! — отдал он приказ своим телохранителям.
Надо сказать, угрюмые гиганты-запорожцы повиновались лишь Фараху. Эти дикари признавали только одного-единственного хозяина, отказываясь подчиняться даже начальнику стражи.
— Ты знаешь, я не трус,— прижимая руку к сердцу сказал Конану Джилзан.— Но я подумал: «Джилзан, ну вот тебе и крышка!» Что могли противопоставить два старых безоружных человека, пускай и бывших воина, и полумертвый парень, полудюжине стражников, этих непревзойденных рубак?
Рамазан кивнул, признавая справедливость слов Джилзана:
— Я тоже растерялся. Погибнуть по приказу обезумевшего друга? Нет, не так я представлял свою смерть!
— А я этого ничего вообще не помню,— пожал плечами Ишмаэль.— Мне к тому времени уже было все равно…
— На меня надвигается огромный вислоусый стражник, я глаз не могу оторвать от его блестящей сабли, которая вот-вот обрушится на мою бедную голову, и вдруг… Бабах! Прямо из гигантского зеркала, стоявшего в коридоре, появляется, глазам своим не верю…— Голос Джилзана звенел от возбуждения.— Афризия!
— Как Афризия? — подскочил на стуле Конан,— Ее же украли!
— Ну! И я так подумал.— Джилзан быстро-быстро закивал.— Я, грешным делом, решил, что мне уже отрубили голову и то, что я вижу — предсмертные видения. Но ничего подобного! А за принцессой какой-то парень в черном…
— Андуран! — догадался Конан.
— Точно! — Джилзан подмигнул киммерийцу.
На мгновение он замолк, жадно приникнув к кубку.— Слушай, что дальше было. «Отец!» — это, значит, кричит Афризия. «Стоять!» — кричит мужчина в черном и щелкает пальцами. Я уже вообще перестаю что-либо понимать, потому что прямо на моих глазах казаки превращаются в статуи. Фарах — так тот вообще обезумел. Он побледнел, побагровел, попытался что-то сказать, но лишь прохрипел: «Афхр-рри…» — и рухнул замертво.
— Между тем во дворце поднялась страшная кутерьма.— Теперь говорил Рамазан.— Коридор наполнился людьми, разбуженными шумом и грохотом, все кричат, вопят, со всего дворца сбегается стража… Те, кто постарше, решили, что на дворец опять напали зуагиры… Афризия стоит на коленях рядом с отцом и зовет врача… В общем, лечебница для полоумных. Но тут незнакомец начинает отдавать распоряжения и мгновенно наводит полный порядок. Одно слово, волшебник.— Рамазан развел руками.— Значит, мужчина в черном подхватывает на руки Фараха, как будто тот ничего не весит, и решительно направляется в мои покои. «Мальчика — сюда же,— говорит он Джилзану.— Навести порядок,— это мне.— Все будет хорошо»,— это Афризии. Я выставляю у дверей караул и строго-настрого велю им никого ко мне не пускать. Кроме того, я послал гонца в храмовые казармы поднимать по тревоге своих Барсов. Когда я вернулся в комнату, Фарах уже был нормального цвета и ровно дышал, а незнакомец стоял над Ишмаэлем, что-то бормоча под нос. Прежде чем я успел что-то сказать, прямо на моих глазах раны мальчишки начали затягиваться. «Познакомься, Рамазан, это Андуран,— сказала мне Афризия.— Тот самый знаменитый волшебник… Ц мой будущий муж»,— добавила она. Андуран мне кивнул и сказал: «С этим мы разберемся попозже, а теперь у нас есть проблемы и посерьезнее. Можете мне поверить, но судьба мира сейчас зависит от того, поспеем ли мы на помощь одному безумному храбрецу».
— Это он тебя имел в виду, Конан! — подмигнул киммерийцу Ишмаэль.
— Андуран каким-то образом знал о происходящем, поэтому мы насколько могли быстро составили план атаки и, не теряя ни мгновения, с отрядом Барсов помчались к посольству Гхазы. Ну а что было дальше, ты и сам видел,— закончил свой рассказ Рамазан.
— Ничего не понимаю,— помотал головой Конан.— Андуран, конечно, и воин, и маг великий, спору нет. Я сам видел, как он демона куда подальше спровадил. Но Афризия-то как к нему от Зебуба попала?
— Так в том-то все и дело! — вскричал Джилзан.— Зебуб не имел ни малейшего отношения к исчезновению Афризии!
Конан в полном недоумении посмотрел на Рамазана. Тот кивнул киммерийцу:
— Так и есть. Но подожди немного, ты все сам узнаешь. Одевайся, нам уже пора.
