Академия темных властелинов - Мамаева Надежда (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Среди выпускников же факультета темных — дипломаты, политики, военные, чья роль простому люду чаще всего не видна. Одни из них решали проблемы хитросплетением слов, вторые — силой. А еще это крыло прозвали в народе Академией темных властелинов, ведь именно оттуда выпускались маги-боевики, что зачищали приграничье аномальных зон от нечисти. А император, не будь дурак, придумал жаловать этим чародеям за верную службу зачищенные ими же территории. Значится, чтобы и впредь некроманты с чернокнижниками поддерживали там порядок, но уже им за это не платить. Земля-то уже переходила в их вотчину. Вот так и повелось, что властителями земель вокруг аномальных зон становились темные. Некоторые из них так поднаторели в зачистке, что со временем из «наград» собрали чуть ли не малые княжества. Поэтому-то боевиков, некромантов и чернокнижников величали еще и темными властелинами пограничных земель.
Белые, знамо дело, такому раскладу завидовали, но, сколько ни роптали, император был непреклонен и всегда выдвигал аргумент, суть которого сводилась к следующему: научитесь сдерживать нечисть приграничья — тогда и вам отжалую участочек. Светлые злились, как-то раз даже воинство собрали под началом белого паладина Клавируса Великолепного… но нежить Тусманских болотищ не впечатлилась. Жмырям пришлось по вкусу филе артефакторов, крылухам особо понравилось цедить кровь из целителей (не иначе для них это был своеобразный коктейль с перчинкой из настоев трав). Мавки, дав сто очков вперед краснодипломникам-иллюзионистам, предстали перед воинами света в столь соблазнительных обликах, что и заманивать особо впечатлительных в топи не пришлось — сиганули сами следом за красавицами. Зомби же было без особой разницы, чье мясо жевать, но к общему ажиотажу они тоже присоединились. В общем, поход Света против нежити закончился поднятием авторитета темных как исконного заслона простого люда от нечисти.
Под крысявкин пересказ впечатлений ее бывшего хозяина мы и добрались до библиотеки. Книжный служитель, хоть и весьма удивился моему приходу, — что курсистка тут забыла? — однако выдал аж три книги: свод основных имперских законов с комментариями, учебник по расоведению и малый справочник для некроманта.
Получив даже чуть больше, чем рассчитывала, я окрыленная вышла из библиотеки. Вечер кошачьим шагом вынырнул из-за угла, подкрался, положил мягкие лапы на плечи. Воздух стал тягучим, густым, каким бывает лишь на исходе дня.
А я, прижимая к груди книги, подходила к воротам и все четче осознавала: за событиями насыщенного дня совершенно упустила из виду такую простую вещь, как ночлег.
На подходе к воротам решила перекинуться парой слов с сегодняшней знакомой — привратницей. Каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что створки плотно закрыты, а стражницы врат нет и в помине. Как мне объяснила пойманная за локоть адептка, в которую я вцепилась голодной блохой, никакой бабули-вахтерши в академии никогда и в помине не было. Ворота магически закрывались с последним ударом вечернего колокола для всех студиозусов до утра.
Пришлось разжать пальцы, и девушка, покрутив пальцем у виска, убежала к общежитиям. А я поняла, что на ночь глядя осталась без крова в магической резервации.
ГЛАВА 5
Я опечалилась. Перспектива греть скамейку поясницей не прельщала. Набиваться на постой к сегодняшним знакомым, пусть один из них как бы и супруг, было совестно. Однако, вспомнив поговорку: «Чистая совесть, бесспорно, мягкая подушка, но еще мягче наволочка, набитая денежными купюрами», — я плюнула, решив, что лучше посгораю от стыда с полчасика, просясь переночевать, чем всю ночь меня будет жечь холод.
С такими мыслями я и направилась разыскивать общежитие боевого факультета. Поплутав, не без этого, нашла. Уже запаслась сердобольной историей для бабушки-вахтерши, когда перед входом увидела список. На металле рунической вязью шли фамилии студентов и номера комнат. И третьим в списке выгравировано: «Эрвин Торон».
Меня от этого имени словно перемкнуло, а мысли заработали со скоростью турбированного движка, когда впечатываешь педаль газа в пол. Крысявка, почуяв мой настрой, беспокойно зашевелила усами.
— Ты что удумала?
— Каким заклинанием определяют, беременная ли девица?
— Сканирование. Если есть сдвоенная аура, то, значит, понесла… — еще не догадываясь, о чем это я, ответила крысявка.
— А ты за младенчика в утробе сойдешь?
Голохвостая закашлялась.
— Так сойдешь? — Ослы и те могли позаимствовать моего упорства. Причем оптом.
— Наверное, — неуверенно начала крысявка, когда я ее сграбастала и запихнула в вырез платья. — Правда, обычно еще и заклинание родства накладывают, чтобы быть уверенным в том, кто отец… — Это она уже вещала, путаясь в ткани.
— Ну, будем надеяться, что адепты пятого курса боевого факультета в генетике не сильны… — подбодрила я то ли себя, то ли Энжи.
Вахтерша все же обнаружилась. Вернее, вахтер. Едва завидев меня, он тут же попытался выдворить нахалку из мужского общежития: не положено девушкам, да еще на ночь глядя… Но куда ему до госпожи Смерти. У той аргументы повесомее были, и то я ее переубедила. Правда, била на этот раз ниже пояса: тем, на что мужчина ответить навряд ли может. Вспомнив беременных подруг, я прижала ладонь к пояснице, чуть распрямилась, со стоном напрягая живот, чтобы он казался побольше, и, изображая девку на сносях, начала:
— Да об непотребствах не беспокойтесь, мне о них думать-то уже не с руки. Роды скоро. Я к мужу пришла, он дома забыл. — И для достоверности тряхнула своим узелком. Причем специально взяла его в ту руку, на которой красовался браслет.
Вахтер не успел открыть рот, чтобы развернуть меня повежливее, как тут же его закрыл. Не иначе с панталыку его сбил исконный мужской стереотип: беременная баба — что взведенная бомба. Чуть такую делом ли, словом ли тронешь… и родить может. Не стала разрывать шаблонов этого, судя по всем признакам, закоренелого холостяка.
— Ой! — Я положила руку на живот.
Под ладонью завозилась Энжи, изображая начало родовой деятельности. Вахтер подавился так и не прозвучавшими словами, а я же, воспользовавшись его замешательством, протараторила:
— Я быстречко. Туда, обратно и назад.
Мужик лишь ошалело кивнул, а я посеменила утячьей походочкой, что свойственна лишь отяжелевшим. Комнаты адептов начинались со второго этажа. Нужную дверь нашла быстро. Вот только звуки, доносившиеся из-за двери, наводили на мысль, что если я минуту назад «рожала», то тут явно «беременели».
Стало обидно за мою предшественницу. Рей хоть и поступила весьма опрометчиво и безрассудно, но ведь не из корысти же. А этот Эрвин мог бы просто отфутболить девчонку, а не ломать ей жизнь.
Решительно одернула рукав, пряча под тканью браслет. Сейчас он будет неуместен. Постучала громко и настойчиво, как коллектор при исполнении. Стоны на миг оборвались, а потом послышалось:
— Занят!
Я недолго думая развернулась и что есть силы шандарахнула каблуком о дверь. От души. Раз двадцать.
С той стороны послышались ругань и шорохи. Многообещающее: «Сейчас я…» — оборвалось на полуслове, когда в распахнувшейся двери парень увидел мое лицо.
Не знаю, какими фразами в этом мире принято приветствовать тех, с кем некогда провел бурную ночь, но вырвавшееся из уст адепта: «Да чтоб тебя!» — подозреваю, не самая популярная из них.
Эрвин (а это был он, слишком уж похож на тот образ, что описывала Рей в своем дневнике) попытался захлопнуть дверь. Но от злого бухгалтера еще ни один оптовик целым не уходил. А то, что парень работал «на потоке», а не штучно, меняя дев в своей постели, как иной — одноразовые бритвы, становилось понятно по его виду.
Красивый той притягательной мужской красотой, в которой все неправильно. Выше меня на голову, с неровно обрезанными до плеч льняными волосами. Чуть раскосые, кошачьи глаза цвета дымчатой зелени внимательно изучали меня. Длинный греческий нос с горбинкой и подбородок как у Брута. Но самое главное — неуловимый отпечаток властности на его лице.
