Чашка кофе и Белый Лис (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна (книга бесплатный формат .TXT) 📗
- Что со мной творится-то такое?
Надо сказать, некоторое время она действительно честно работала: закончила две не очень срочные речи, немного поковыряла задание от Жермена... Но затем поймала себя на том, что вот уже полчаса листает сайт с легендами и сказками народов мира. И на глаза попадались, как назло, одни и те же сюжеты.
"...Младший же брат поехал берегом реки. Внезапно он увидал, как с неба спускаются три птицы - медная, серебряная и золотая. Подивившись такому чуду, он спрятался за кустом бузины и стал смотреть дальше. Коснувшись земли, птицы сбросили своё оперение и обернулись прекрасными девами. Хороша была та, чьи волосы сияли, как розовая медь, ещё красивей вторая, с волосами как белое серебро. Но воистину прекраснейшей была третья, с косами яркими, точно золото. И тогда младший брат, не колеблясь, схватил её оперение..."
Ни к чему хорошему для волшебницы или заколдованной принцессы, оставившей свою "магическую шкурку" без присмотра, такое поведение, как правило, не приводило - по меньшей мере, несколько глупых заданий, которые приходилось выполнять за ленивого героя, семейные проблемы и кризис личности. А если герою хватало ума сжечь пресловутое оперение, это гарантировало дополнительные испытания.
"Он вышел в халате, - размышляла Летиция, опустив планшет и прикрыв глаза. В окна начали колотиться первые струи дождя; ветер завывал, как брошенная собака. - Он вышел в халате, а его одежды остались в ванной".
Видимо, это и называлось логической ловушкой.
- Я пожалею, наверняка ведь пожалею, - пробормотала Летти, на цыпочках подбираясь к собственной ванной.
Остановиться было решительно невозможно.
Белый Лис оказался тем ещё неряхой. Он весь пол залил водой с пеной, рассыпал шипучую соль, а полотенце утопил в ванне. Бело-синие расшитые одежды неопрятной горой лежали под раковиной - сыроватые, очевидно более поношенные, чем показалось сначала... Руки к ним потянулись сами собой.
- Это не фетиш, нет, ни в коем случае, - успокаивала себя Летти, вороша ткань. - И не обыск. Я просто сложу их, и всё... Ой!
Под чем-то бледно-синим, до ужаса напоминающим женскую ночную сорочку, обнаружилась поясная кожаная сумка. А в ней - фолиант, звенящий металлическими цепочками.
"Книга многих чудес".
Вокруг неё клубилось что-то... что-то... как пар или дым, но только отчётливо красное. Господин Жермен не зря интересовался, поила ли Летиция страницы своей кровью. Теперь было отчётливо видно: эта вещь жадная, жаждущая, опасная. Разумеется, ею не могла владеть обычная женщина, даже и целый мастер Складных Речей второго ранга, но и оставить её Белому...
- Невозможно, - выдохнула Летиция, вытряхивая книгу из сумки и в панике прижимая к груди. Выскочила в холл, влезла в туфли - и застыла в нерешительности.
"Невозможно оставить книгу ему. Надо их разделить... Но как? Спрятать? А где?"
Она не сомневалась, что даже если Белый спит, то вот-вот почувствует пропажу каким-нибудь дурацким мистическим образом или примитивно выглянет на шум. И тогда сумасшедшая выходка потеряет смысл, а другого шанса избавиться от книги, может, и не представится. В квартире было слишком мало места, где можно что-либо спрятать, а добраться до Жермена в такую погоду вряд ли бы получилось.
"Крыша!" - озарило вдруг Летицию.
Кроме телеантенн, на верхушке дома был телескоп, лавочка - и заброшенная голубятня, которую устроил один из жильцов прежде. Преуспел ли в разведении птиц или нет, наскучило ему хобби или он столкнулся с непреодолимыми трудностями - таких подробностей история не сохранила. Зато сам домик с вольерами остался - притулился в углу крыши, в противоположной стороне от астрономической площадки.
Цокая каблуками, Летиция буквально взлетела по лестнице, благо до крыши оставалось всего пять этажей. Завёрнутая в целлофановый пакет книга словно горела, пульсировала, как живая.
"Только бы успеть".
...Везения не хватило совсем чуть-чуть.
Ветер на крыше сбивал с ног, но дождь почти перестал - видимо, буря отступала. Громыхало уже где-то вдали. Пригибаясь, Летти пересекла половину крыши и почти добралась до вольеров, когда совершенно отчётливо почувствовала чужой взгляд. Он, конечно, не имел веса, температуры или других физических характеристик, но был отчётливо тяжёлым и горячим.
Она остановилась, вцепившись в поручень, и, не оборачиваясь, произнесла.
- Знаешь, мне всегда казалось, что между неудачей и удачей довольно много общего. Это же просто экстремумы. И то, и другое - невероятное стечение обстоятельств, когда случаются именно те события, которые наименее вероятны. А остальное - эмоциональная окраска. Что одному плюс, другому минус... Ну, вот как у нас сейчас.
Белый ответил не сразу. Сначала проявился - босоногий, в сползшем с плеча халате, затем сделал несколько невесомых шагов. Смотрелось это жутко, иномирно; маска сдержанно светилась, точно впитывая отблески далёких молний.
- А ведь мне в некоторый момент показалось, что ты моё доверие не обманешь, - произнёс он очень усталым голосом. - Вот женщина, подумал я, которую не сломили неудачи. У неё лёгкий нрав, открытый разум - и это не меняется, сколько бы бед ни обрушивалось на неё. Может, я что-то делаю не так, подумал я тогда... О, прискорбная ошибка. Вот и ты поддалась жадности.
"Жадность тут ни при чём!" - хотелось запротестовать Летиции, но она сдержалась.
Один из первых законов построения убедительной речи: не оправдываться, особенно когда обвинения размытые и туманные, а чувства кипят.
- Глупая ситуация, - признала она и невольно присела, когда очередной порыв ветра вдавил её в поручень. Сорваться с крыши ей как-то совершенно не хотелось. - Ладно, попробуем по-другому. Зачем тебе книга, Белый? Хочешь отомстить? Кому? Людям, которые уже пару веков как умерли? Или Книжнику? Если что, то ему я уже отомстила, лотос увял, все дела. Может, на этом остановимся, а?
- Да что ты можешь знать о мести? - он сделал ещё шаг вперёд. - Об этом чувстве, которое кипит...
- Если оно кипит, то это изжога, - возразила Летиция, отодвигаясь вдоль поручня на всякий случай. - А месть, конечно, штука приятная, но только пока не требует больших затрат и не портит здоровье. Прямо как острая пицца. В мире есть довольно много интересных вещей, ты ведь и сам вчера убедился, зачем зацикливаться на чём-то одном?
Над крышей заколыхались призрачные белые хвосты, смешиваясь с грозовыми облаками. Запахло озоном.
- Ты не поймёшь. Моя свобода...
- Если я правильно поняла то, что мне объясняли, все твои проблемы - от этой штуки, - потрясла она книгой. Лис дёрнулся, потом застыл на месте, словно в стену врезался. - Почему ты не избавишься от неё? Из-за силы? Брось, я же с тобой целый день провела. Тебе не интересны все эти пляски с доминированием, тебе нравится просто играть. Тогда почему?
- Ты не...
- Ну так объясни! - рявкнула она.
Белый вздрогнул и немного отступил. Отступил, встряхнул головой, точно смахивая наваждение...
- Я родился очень давно, - произнёс он наконец громко, перекрывая завывания ветра. Призрачные хвосты бесновались у него за спиной. - Плод союза принца из павшей династии и легкомысленной лисы. Меня обучали как волшебника, а затем отправили служить при дворе, дабы род моего отца возвысился снова. Не прошло и десяти лет, как я превзошёл всех своих учителей и начал писать собственную книгу.
Голос у Летиции оборвался:
- Эту?
- "Книгу многих чудес", - подтвердил он. - Хотя тогда она названия не имела. Так её назвали другие люди, намного позже.
"Значит, чувства автора".
К несчастью, Летиция его понимала. И даже больше, начинала проникаться сочувствием, а это уже совсем никуда не годилось: нельзя убедить кого-то в том, в чём не уверен сам.
