Ночной позор - "GO-блин" (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
— Я вот что думаю. Если он оборотень, а напал на нас в образе петуха… Ему ведь положено в кого-то превращаться?
— Оборотень… Хуёборотень,— грубо сказал Утка.
Словно дожидаясь именно этих его слов, поверженный петух странно дрогнул, словно изнутри его рвала какая-то сила.
Петух быстро рос, на глазах перья втягивались в кожу, видоизменялись, с хрустом увеличивались суставы, менялись кости, в разрастающиеся легкие со свистом набирался воздух.
Утка мгновенно разобрался в ситуации.
— Бежим! — закричал он, схватил меня за руку и потащил через лес.
Такого марш-броска я даже представить себе не мог. По ногам били какие-то мелкие растения, кругом мелькали ветви и листья, еле видимые в темноте. От железного Уткиного захвата на моей руке потом остались синяки, совсем как после наручников.
— Арвлг?..— попытался сказать я.
— Дыхание береги! — бросил Утка.
Наконец он решил, что оторвались мы достаточно. Мы засели в каких-то кустах, распугав кучу притаившейся там мелкой живности.
Утка велел мне не рыпаться и начал готовиться к бою. Наряду с относительно знакомыми мне заклятиями оперативник поднял что-то настолько страшное, что даже близко знать не хотелось, что оно за хрень.
— Здоровый вырос, гад,— пробормотал Утка.— Как бы его без серебряных пуль утихомирить? Лежат же дома, на подоконнике…
С этими словами оперативник упруго вскочил, выбрался на открытое место и замер, дожидаясь оборотня.
Тот ломился к нам через чащу, видимо, четко чувствуя след. Серая шерсть в черных подпалинах, острые черные злые глазки и острые, как бритва, зубы. Гигантский хорек, двигавшийся резко, по-птичьему, на всех четырех лапах бежал прямо к Утке.
В последний момент оперативник отпрыгнул в сторону, а хорька словно опутало невидимыми веревками.
Оборотень упал на спину и яростно завозился, преодолевая сопротивление державшего его заклятия.
Утка быстро сотворил над хорьком небольшой огненный ливень, но тот, уже освободившись, успел извернуться с быстротой, не доступной обычному зверю.
Хорек припал на передние лапы. Атаковать с наскока он больше не пытался. Теперь Утка и оборотень медленно кружили по поляне, выбирая момент для броска.
У оперативника наверняка была в запасе не одна пакость, но я все равно волновался. Больше всего меня заботила мысль, что станет делать хорек, если расправится с Уткой. Я слышал, они когда на курей охотятся, то пока весь курятник не передушат, не останавливаются.
Ой-ёй-ёй.
Хорек зашипел и прыгнул. Его массивное пушистое тело погребло под собой оперативника. Я услышал, как клацнули острые зубы.
Но Утка, конечно, оказался не так-то прост. Страшные челюсти сомкнулись вхолостую.
Затем хорек заверещал от боли, и спустя мгновение Утка вновь был на ногах. Окровавленное лезвие ножа в лунном свете опасно поблескивало.
Из оборотня вовсю хлестала кровь. Видимо, оперативнику удалось повредить какую-то важную артерию. Однако хорек быстро регенерировал и скоро вновь был готов продолжать схватку.
Хитрый Утка решил изменить тактику. Он вдруг развернулся к хорьку спиной и побежал к ближайшему дереву, на которое и полез со всей возможной ловкостью.
Хорек последовал за ним, возбужденно подергивая ушами. Это правда, они у него в самом деле как-то хищно так… вздрагивали.
Охотник хренов.
Утка остановился в паре метров от земли, там, где хорьку до него было не добраться. Оперативник не торопился взбираться выше, туда, где он был бы в совершенной безопасности, наоборот, он вдруг сделал вид, что сорвался и падает.
Хорек в неистовстве носился у подножия, царапая кору дерева. Иногда он передними лапами опирался о ствол, пытаясь подняться повыше, но всякий раз темперамент подводил оборотня, ему трудно было оставаться в неподвижности, когда жертва была совсем рядом.
Утка ухватился за ветку обеими руками, стянул куртку и принялся размахивать ей, чем привел хорька в совершеннейшее неистовство. Затем оперативник свернул куртку тугим узлом и бросил ее прямо хорьку в пасть.
Тот схватил тряпку, яростно начал рвать ее и трепать по земле, видимо, полагая, что расправляется с какой-то важной частью своего противника.
Будь это человекооборотень, с какими Утке преимущественно приходилось иметь дело у себя на родине, такой фокус ни за что не сработал бы. Они сохраняют некоторую долю разума, и вряд ли станут гоняться за тряпками.
Хорек же ничего не заподозрил. Куртка взорвалась прямо у него в пасти. Видимо, в связке было несколько гранат. От взрыва у меня заложило уши, и я едва не умер в своих кустах от сердечного приступа. Предупреждать надо. Утка быстро соскочил на землю, к тому, что недавно было оборотнем. Оно уже пыталось восстановиться.
Дальше все было просто. Оперативник применил несколько заклинаний, единственным недостатком которых в борьбе с оборотнями было то, что они требовали времени и непосредственного физического контакта, что, как вы сами понимаете, в большинстве случаев чревато.
Останки гигантского хорька сперва развоплотились обратно в птицу, а вскоре и вовсе исчезли, поглощенные маленьким вихрем энтропии.
Утка потер руки, перепачканные землей и кровью, затем подобрал остатки своей куртки.
— Жалко, шкуры не удалось сохранить,— вздохнул он.— Как бы она у меня перед телевизором смотрелась…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
…длинная, в которой я постигаю основы сельского хозяйства, после чего случается трагедия, затем драма, и в конце — небольшой адюльтер
Сегодня судьба снова занесла нас в сельскую местность.
Леха, по своему обыкновению, дремал в троллейбусе, под сладкую болтовню хозяев сбитой насмерть курицы. Мы с Денискинасом, тем самым, похожим на медвежонка, выслушали жалобу председателя колхоза, вернее, директора фермерского хозяйства.
Директор был из наших. Знакомство с потусторонним миром способствует развитию более широких взглядов на некоторые вещи, однако и здесь могут случаться крайности. Подобно тому, как некоторые научные материалисты готовы все объяснять болотным газом и метеозондами, так и многие колдуны закоснели в видении во всем необычайного.
Наш директор жил в постоянной уверенности, что его колхоз преследует нечистая сила. Совершенно необъяснимые исчезновения движимого и недвижимого имущества, чудесное обращение запасенной соляры в воду, пропажи прямо с полей урожая, наконец, постоянная утечка мозгов, все это будоражило разум несчастного директора, пока немножечко его не повредило. Контроль он вызывал едва ли не каждый месяц, всякий раз прося приехать новую службу, в надежде, что уж она-то точно разберется в происходящем.
— Везет же мне на сумасшедших,— бурчал Денискинас.— Вчера вот одна тетка в контору приперлась, требовала подписаться под какой-то петицией о передаче нашего здания молодежному движению «Ура». Неделю назад — дед с солнечным преобразователем, заставил записать свой адрес в Интернете, ждет инвесторов. У нас в Контроле, видимо, решили, что раз мы представляем медицину, то всех психов переправлять к нам. А однажды…
— А может, правда такое было? Может, ему не пригрезилось?
— Ты сказку про пастушонка слышал? Который про волков кричал, пока не докричался. Может, и не пригрезилось. Только мы проверять ничего не будем, а поедем домой. Мне еще отчет о проделанной работе писать, за две тысячи позапрошлый год.
— Так он когда еще закончился! — восхитился я. Особенности нашего делопроизводства оставляли для всяческих бездельников, вроде меня, например, множество возможностей для уклонения от всего на свете.
После каждой операции мы обязаны были сочинять подробный отчет о проделанной работе. Никто этим заниматься не хотел, так что ненаписанные отчеты копились, покуда не разражался вдруг гром небесный в лице ответственной комиссии, которая вставляла пистон всем, кто попадался под руку, и грозила разогнать весь отдел к чертям.
В этом случае Денискинас, как единственный, у кого было университетское образование, объявлялся, несмотря на сопротивление, батальонным историографом, и вынужден был сочинять летопись наших беспримерных геройств и рядовых свершений.
