Все ведьмы – рыжие - Звездная Елена (книги хорошего качества .TXT) 📗
Но Ромка радоваться не спешил и, подозрительно глядя на Стужева исподлобья, хмуро напомнил:
– Йита моя!
– Жмот, – прокомментировал Стужев.
Ромка молча и требовательно посмотрел на меня, ожидая перевода непонятного слова. Я подумала и сказала:
– Живот. У дяди болит животик.
Малыш удовлетворенно кивнул и, взяв ложку, приступил к первому грибочку, Стужев же полностью развернулся ко мне и, не скрывая подозрительности, протянул:
– Так, а ты уверена, что правильно перевела мне слово «Йома»? Ибо возникли у меня смутные сомнения в качестве твоей компетентности как переводчика.
Я посмотрела на Ромку, дорвавшегося до желе и рыбки из кураги и, несмотря на занятость, прислушивающегося к разговору, посмотрела на Стужева и прямо спросила:
– Князь, а зачем ты собственно, няшка злодеистая, явился?
Серые глаза потемнели, с лица исчез даже намек на улыбку, и у меня грубо спросили:
– Марго, я тебя оскорблял?!
Ой, ой.
– Прости, – выдавила с трудом, – так зачем ты пришел?
Мрачный взгляд продолжал неприязненно буравить мое лицо. Затем Стужев соизволил дать ответ:
– Ты мне нужна сегодня.
– Йита моя, – напомнил недремлющий Ромка.
Я подтвердила кивком. Князь ответил злой ухмылкой и потребовал у скатерти кофе. Мы посидели в тишине, пока отечественное фэнтези глотало черную горькую жидкость, а потом Стужев соизволил задать вопрос:
– Маргош, у тебя платье есть?
Чуть подавшись к нему, я громко прошептала:
– Стужев, ты не поверишь, я – девушка!
– Намекаешь, что оглашение твоей половой принадлежности я обязан логически связать с имеющимися в твоем гардеробе платьями? Но, Маргош, я тебя ни в одном не видел, так что вопрос обоснован.
Мы с Ромкой переглянулись, малый показал некоторым коричневый от мороженки язык, я бы тоже кое-что показала, но не буду.
– Есть платье, – хмуро ответила Князю.
– Длинное? – продолжил вопрос Стужев.
– Нет, – нехотя созналась.
Не люблю длинные юбки.
Укоризненный взгляд и ехидное:
– А говоришь «девушка». Хотя я заподозрил неладное, едва ты выразила сомнение во всеобщей ориентации нашей группы. Знаешь, у кого что болит… – и такая многозначительная пауза.
Сложив руки, я направила пристальный взгляд на эту не в меру самоуверенную харю. Он сам начал, я вообще молчала.
– Прости, Князь, – мило улыбнулась, – видишь ли, я скрывать и не собиралась, а вот твоя скрытность вызывает грустные мысли по поводу трусости…
Договорить не успела – послышался звук проворачиваемого в двери ключа, затем скрип, а после на всю квартиру раздалось:
– Ромочка!
Малый радостно заорал:
– Мама-а-а!
Князь стремительно поднялся, обошел стол, подхватил малого и опустил его на пол – Ромочка умчался к неожиданно пришедшей Кате. Стужев с совершенным спокойствием произнес:
– Уменьшись.
Скатерть сжалась до носового платка и была спрятана в карман фэнтезийщика. За все это время я не успела сказать ни слова, зато успел Князь – склонившись надо мной, он с усмешкой произнес:
– Меня нет.
Я все так же сидела, когда в кухню ворвалась Катя – с пакетами из магазина и стопкой каких-то книг.
– Риточка, – затараторила она, – знаешь, сидела на работе, и как накрыло – зачем мне эта шубка? Знаешь, этот вещизм, он же ни к чему хорошему не приводит, а дети…
Она повернулась и посмотрела в дверной проем – там Ромочка изо всех сил тащил в комнату еще один пакет из магазина. Натужно тянул, но упрямо и не сдавался. А рядом с его сосредоточенной мордашкой порхала феечка, и я услышала ее мелодичное:
– Взялся – тяни, бросать негоже, ты же мужик.
– Музик, – печально согласился Ромочка.
– Мужик, – восторженным эхом отозвалась Катя.
Я оторопело посмотрела на нее – и, судя по взгляду, фею Катька не видела! А учитывая, что и на стоящего у окна Князя не реагировала – его не видела тоже!
– Ка-а-ать, – осторожно начала я.
Она повернулась, посмотрела мне в глаза и вдруг как-то радостно улыбнулась. Катя, полненькая брюнетка с задорной улыбкой, ямочками на щеках, пухлыми ручками и незлобивым, но очень ветреным характером. За те три года, что у нее есть Ромка, она уже раз двенадцать влюблялась и разочаровывалась, в последнее время бредила идеей о шубе и элитном садике для Ромки, ради чего вторую работу взяла… Но вот ни разу она не бросала работу вот так вот резко!
– Знаешь, ты ведь все правильно говорила, – Катя дождалась, пока Ромочка втащит кулек на кухню, бросилась к нему, зацеловала и поблагодарила, а потом, поднявшись и выкладывая продукты на стол, продолжила: – И про то, что Ромашечке внимание нужно, и про правильное питание…
– Хочу майозенку! – прозвучало требовательное.
И тут Катя выдала:
– Майозенку кушать вредно, а я молочко принесла.
Шок был не только у меня, маленький тоже стоял, от удивления приоткрыв ротик. И он уже хотел было начать возмущаться, он это умел при желании и практиковал исключительно на Кате, на мне просто бесполезно было, но тут феечка вмешалась, напомнив:
– Маму обижать нельзя, ей и так тяжело, а ты ей первый помощник и защитник.
И Ромочка насупился, сжал кулачки, кивнул и самому себе напомнил:
– Я музик.
Катя ласково потрепала его по головке, а я… я посмотрела на стопку книг и в очередной раз искренне удивилась – правильное питание, учебники по воспитанию детей, букварь даже!
– А букварь не рано? – ошарашенно спрашиваю.
– В игровой форме можно начинать уже. – Катя стремительно выкладывала продукты, причем овощи, молочное, крупы и никаких тортиков, пирожных, мороженого и готовых салатов. – Ритулечка, а тебе домой не пора, мама волноваться не будет?
Я просто сидела, открыв рот – Катя мою маму не то чтобы не любила, просто не переваривала, и данная тема вообще никогда не поднималась.
– Пора-пора, – отозвался незримый для некоторых Князь, – и давай сама, чтобы я фею не вмешивал.
Очень хотелось послать Стужева, но не при Ромке же.
– Да, – медленно поднялась со стула, – пойду я, наверное.
Проводил меня Ромочка, держа за руку и сурово насупившись. Дойдя до двери, оглянулся на кухню и доверительно прошептал:
– Мама взрослая.
Устами младенца…
– Повзрослела, – согласилась я.
– Я музик, – напомнил то ли мне, то ли себе Ромочка.
– Настоящий музик, – согласился Стужев, подталкивая меня к двери.
– Ты плохой, – выдал очередную мудрость мой самый лучший мужчина на свете.
– Умный пацан, – не стал возражать Князь, каким-то образом умудрившийся открыть дверь и таки вытолкнуть меня на лестничную площадку. – Все, Йома, – он наклонился, протянул малышу руку, – бывай, маму береги, мужиком будь, ну и дальше по списку.
– Писку? – переспросил Ромка.
Стужев глянул на меня и попросил:
– Не переводи, мне уже страшно представить, как ты интерпретируешь это кажущееся на первый взгляд невинным слово. Пока, Йома.
– Пока, Гьязь, – отомстил малый и за себя, и за меня.
– Оба-на, – опечалился Стужев.
– Знай наших, – ответила гордая за наших я.
Ничего не ответив мне, Князь, он же с легкой Ромкиной руки Грязь, махнул мелкому, вышел и закрыл двери. После решительно направился к лифту, вызвал и, пока тот ехал, вернулся за мной, взял за локоть, завел в лифт, и мы молча подождали, пока дверь закроется.
Дальше случилось нечто – рывок, и, прижав меня спиной к не особо чистой стенке лифта, Стужев навис, вжимая в эту самую стенку, и зло произнес:
– Трус, значит?
Не сразу врубилась, к чему это было сказано. Потом вспомнила, что это он, видимо, все еще помнит о моем: «Прости, Князь, видишь ли, я скрывать и не собиралась, а вот твоя скрытность вызывает грустные мысли по поводу трусости…»
– Слушай, Гьязь, – ехидно начала я, – у тебя какое-то болезненное самолюбие, тебе бы к психологу записаться, глядишь, и комплексов поубавилось бы…
Договорить мне не дали – Князь как-то резко оказался совсем близко, так что это уже было мало похоже на сентиментальные мексиканские сериалы и явно двигалось в сторону немецкого эротического фильма, и вот в этом положении Стужев с усмешкой поинтересовался:
