Все исправить - Белова Елена Петровна (книги txt) 📗
Так это еще одна проверка? Вадим зло сощурился — это уж слишком. Он сознавал необходимость и неизбежность таких проверочек, но все же, все же... д-демон!
— Ну-ну, не сердись, — миролюбиво сказал Координатор. — Еще год назад мы бы все сделали незаметно и необидно. Время торопит. Вадим... еще одна просьба. Мягко говоря, необычная. Мне бы хотелось поговорить с другим тобой.
— ?!
— С твоим альтер эго. Это совершенно необходимо...
Пещера напоминала торнадо — неуправляемые вихри эмоций, бешеное клокотание страстей, спонтанность реакций.
— Ложь!
— Не может быть...
— Преисподняя, неужели правда?
— Это правда? Правда? Нам можно не убивать?
— Немыслимо...
Правда может быть неприятной. Замечали когда-нибудь? Анна невесело улыбнулась. Наверное, так и надо, девочка. Ложь убивает...
— Без убийств жить можно, — устало говорит она. — Наверняка все вы думали не раз, как живут отреченные, полукровки... Наверняка хоть раз у каждой бывало, что сила приходит порой неизвестно откуда. Так?
Неожиданная настороженная тишина. Неверящие глаза Беллы. Да, девочка. Это правда.
Кивает своим мыслям Стефания... Догадывалась?
— Да, так бывает... Пройдешь по улице, поймаешь чей-то восхищенный взгляд — и капелька силы прибавится. Капелька незаметна, она слишком мала. А если ты танцуешь, поешь, спортом занимаешься — тогда, бывает, и отнимать ничего не надо. Энергия приходит сама.
— Это правда, — прошелестел чей-то тихий голос. Динка, самая юная из посвященных. Широко раскрытые глаза переполнены удивления. — Это, честно, правда! Я недавно... ну, я в цирке... гимнасткой... с подружкой... я почувствовала... Это правда!
— Особенно у вас, молодое поколение. Чем старше, тем больше тело привыкает к подпитке силовым методом. Перестает откликаться на рассеянную энергию — ему только концентрированную подавай.
— Не может быть!
— Но если так...
— Хранительница, что же вы молчали?
— Это...
— Хранители издавна приносят клятву молчать и не разглашать эту информацию без согласия главы клана. Почему-то ни одна из трех глав, которых пережила Анна, так своего согласия и не дали. И Лизавета, Лиза...
— Да будь они прокляты, ваши клятвы! — ненавидящим взглядом обожгла ее Мария. Ее единственная дочь погибла именно при «питании». — Мы могли... Пламя, мы могли... Преисподняя, моя девочка...
— Держи себя в руках, Мари.
— Да к демонам!
— Хранительница, можно узнать? — Голос Стефании, как прохладный дождь, очень вовремя остудил страсти. — Почему вы сказали об этом сейчас? Вы молчали столько лет. Что изменилось?
Что изменилось? Да все изменилось. С того момента, когда в пещеру вошел седой чужак с зелеными глазами и сказал, что клан мой вымрет. С разговора у Пламени, когда я поняла, что Лизавета способна на все. С той минуты, как Пламя показало мне, что будет, когда серолицые пришельцы войдут в наш мир.
— Дай-имоны.
Слово прозвучало, как отдаленный грохот обвала. Вроде бы не громко и не особо страшно, но все живое мгновенно настораживается... а через несколько секунд докатывается ударная волна.
— Они готовят массовое вторжение. И только от нас зависит, вымрем мы или поможем их остановить.
— Что за бред? — Галина вскочила на ноги. — Кого мы слушаем, сестры? Выжившую из ума старуху и осужденную преступницу! Вымрем... Что за нелепость?! Какое вымирание?!
Анна вдруг ощутила усталость. Безмерную усталость и неуверенность. А получится ли? Слишком разрозненны они сейчас, слишком подозрительно глядят друг на друга, слишком растеряны и смущены правдой, — но все же, все же...
— Я объясню! — хлестнул голос Лины. Она все еще стояла у колонны, и потемневшие глаза ее полыхали. — Значит, бред? Значит, не вымираем? Хорошо. Сколько в настоящее время эльфов в Канаде?
— При чем здесь, дьявол их забери, эльфы?
— Сколько?!
— Ну... полторы тысячи, не считая...
— А когда их занесло сюда из-за Грани, в их чертовом лесе жило лишь девяносто восемь «сокланников». Сколько на Земле невидимок? Более восьмисот! А это племя вообще начиналось с пяти пар. А нас перед первым Пламенем было сто двенадцать! Сто двенадцать! И сколько осталось? Нет, ты не опускай глаза, ты считай. Ну, считай! И ты говоришь, не вымираем? Посчитай, сколько у нас детей, посчитай, скольких подруг мы теряем на заказах! Считай, если совести хватит!
Галина молчала.
— А теперь подумай, что от нас останется после нашествия дай-имонов.
Тишина почти осязаемая накрыла пещеру. Только привычно потрескивало Пламя. С оранжевых языков сыпались нарядные рыжие искры.
Наконец послышался шорох, и в первом ряду тяжело поднялась Глафира.
— Что ж, кажется, это знак, — проговорила она. — Посмотри мне в глаза, Лина, и скажи, что все это правда.
Шаг. Глаза в глаза. Тишина.
— Это правда.
— Я тебе верю, — и, обернувшись, глухо уронила: — Катерина, твое слово?
— Верю.
— Стефания, твое слово?
— Верю... — Светловолосая феникс улыбается самыми кончиками губ. — И считаю, что самое время поставить вопрос об избрании новой Приближенной.
— Согласна.
— И я.
— И мы.
— Я тоже.
— Мм... — Лиз очнулась и дернулась в своих узах, пытаясь хоть губы высвободить. — Мм!
— Что ж, новым временам — новую главу... Мой голос тоже за тебя, Лина. Дерзай.
И вихрится Пламя, приветствуя новую Приближенную.
А некий зеленоглазый Страж обессиленно прислоняется к стене в своей нише...
Домой Дим добрался только поздно ночью. Пользуясь новообретенными силами, он «посмотрел» квартиру. Все спали. Кроме... кхм... кроме Лёша с его фениксом. Дим быстро отключил «зерцание».
И увидел Иринку. Она замерла у стола с тарелкой в руках — не то поставить хотела, не то убрать.... Нежная, в простеньком сарафанчике, домашняя, с облачком золотых волос.. Она так и шагнула ему навстречу вместе с этой несчастной тарелкой, потянулась обнять, спохватилась, отставила, едва не уронив.
Иришка, Снежка моя...
— А я тут тебе приготовила... Мы то есть. Мы с твоей мамой. Она у тебя хорошая... она сказала, ты ее любишь...
— Маму?
— Нет... в смысле, да, но она сказала про рыбу. Мы ее запекли. Будешь?
Дим смотрел на нее не отрываясь. Мама, рыба, тарелки... все равно. Главное, что она его ждала. Что надела сережку. И вообще. Снежка...
— Дим, ты так устал?
— Что? — очнулся тот.
— Я говорю, ты устал? — Волшебная рука погладила по щеке, и вся накопившаяся усталось вместе с демонами, переговорами и неукротимыми проверяльщиками из Совета Координаторов отодвинулась куда-то в далекие дали... — Ты меня слышишь? Я спрашивала, ты правда любишь рыбу, запеченную в...
— Снежка, — перебил Вадим, почти задохнувшись от нежности. — Снежка, что ты говоришь такое? Я тебя люблю, а не какую-то рыбу. Понимаешь?
Иришка подняла глаза... На тонком лице расцвела такая улыбка! Та, самая «извечно-женская», с которой, наверное, все истинные дочери Евы обращаются к нему, единственному и неповторимому. И нежная, и лукаво-дразнящая, и таинственная. И смущенная...
— Понимаю. Знаешь, Лёш мне сказал, что он сегодня «всю эмпатию угрохал в пещере фениксов», так что ночью не почует даже пляски русалок. Вот...
Он проснулся от тревоги. Рассвет вихрился туманом за окнами, дышал свежестью.
Тихо. В чем дело?
В комнате никого. Связь... порядок, Лёш в норме. Что... преисподняя, нет! Где-то далеко, на грани «восприимчивости» затлели угольки.
Серые.
Глава 13
В ПЕЩЕРЕ ПЛАМЕНИ
Лина проснулась под утро. Несколько секунд бездумно рассматривала узорчатый потолок (Янова роспись), пока не поймала себя на том, что улыбается невесть чему. Хотя почему — непонятно? Понятно.
Пригревшийся в Лёшевом огне Феникс мирно дремал, транслируя волны покоя и уюта, по телу еще бродили отголоски ночного тепла, а рядом сонно дышал тот, без кого она теперь не сможет жить.
