Дочь клана - Хауэлл Морган (е книги .txt) 📗
Дар решила, что старуха, сидящая на табурете, и есть верховная мать клана. Она склонила голову и изобразила знак дерева.
Верховная мать молчала.
— Разве здесь не привечают гостей? — спросила Дар.
— Когда мыши приходят воровать мой паши, я их не привечаю, — сказала верховная мать, — я их убиваю.
— Я здесь не для того, чтобы что-то забрать.
— Ты здесь для того, чтобы убить моих детей. Это делают все вашавоки.
— Дважды я не дала им погибнуть, — сказала Дар, — ты это знаешь. Я ищу здесь мудрости. Подобает приветствовать меня.
Верховная мать нарочито долго размышляла над ответом. Наконец она произнесла:
— Я — Мут-па.
Дар знала, что все верховные матери кланов имеют имя Мут. То, что старуха поприветствовала ее, было очень важно. Это был успешный первый шаг. Дар чуточку успокоилась, как только Мут-па назвала свое имя. Она снова поклонилась верховной матери.
— Я — Даргу.
— Стало быть, не мышь, а хорек явился в мою палату. Зачем?
— Я слушалась моего сердца.
— Если так, то у тебя мало ума.
— Веласа-па велел мне поступать так, — возразила Дар, надеясь, что это имя ей хоть чем-то поможет, — он сказал, что это будет тяжело.
Мут-па удивленно уставилась на Дар.
— Веласа-па?
— Хай.
— Говори о нем.
— Я встретила его неподалеку от Таратанка, — сказала Дар, — он жил совсем один и был очень стар. Он сказал, что родился вашавоки, но у него была татуировка клана Па. Потом он гадал на перьях. После того разговора я его больше не видела. Если бы он не оставил мне еду, я бы сказала, что это было видение.
— У тебя бывают видения? — спросила Мут-па.
— Хай.
Мут-па долго молча смотрела на Дар и наконец склонила голову.
— Садись, мать, — сказала она, — ты голодна?
Дар поняла, что останется в живых.
Дар проснулась от приглушенных звуков. В доме просыпались и вставали орки. Сидя на коленях у Ковока в его объятиях, Дар притворилась спящей. Ей хотелось немного поразмыслить обо всем, что случилось за ночь, прежде чем снова встретиться с таким числом незнакомых орков.
После того как Мут-па назвала ее «мать», были совершены какие-то ритуалы. Дар лишь отчасти поняла их смысл. Сначала в палату впустили спутников Дар, после чего с ними долго знакомились члены клана. Дар была ужасно голодна, у нее урчало в животе, а орки все продолжали знакомиться. Каждый из взрослых членов клана обращался к каждому гостю, потом — наоборот, и при этом выполнялись какие-то сложные правила очередности. Дар пыталась запомнить лица и имена, но это было не так просто. Имена всех матерей заканчивались на «па» — так назывался клан. Некоторые сыновья также являлись членами клана Па, но у большинства мужчин были другие клановые имена. Это означало, что они женаты на матерях из клана Па. Того сына, который угрожал Дар около костра, звали Так-гот.
За знакомством последовало еще более долгое обсуждение родства. По всей видимости, орки хотели понять, есть ли какие-то родственные связи между гостями и членами клана. Это было особенно трудно из-за того, что клан Па проживал отдельно от других орков. Дар уже думала, что умрет от голода. Оказалось, что Варз-хак дальний родственник Дут-смата, мужа одной из внучек Мут-па. Дут-смат состоял в родстве со всем семейством благодаря браку, и Варз-хак без труда установила степень его родства с Ковоком, Зна-ятом и двумя братьями Ток. Таким образом оказалось, что все они родственники — кроме Дар, конечно.
Как только был решен вопрос о родстве, наконец принесли еду. Мут-па сама подала пищу гостям. Они ели, а все остальные наблюдали за ними. Большинство членов клана Па не отрывали глаз от Дар, и из-за этого она чувствовала себя скованно. Во время трапезы была подготовлена спальня. Как и в Таратанке, она примыкала к ханмути. Когда гости поели, Мут-па поднялась и обратилась к ним.
— Разделите с нами наше жилище, как разделили еду. Отдохните после странствия.
Эти слова стали знаком разойтись. Сыновья принялись убирать посуду после трапезы, а все остальные отправились в спальни. Комната для Дар и ее спутников оказалась небольшой, и если бы орки не спали сидя, они с большим трудом уместились бы в ней. Дар забралась на колени к Ковоку. Понимая, что за ней наблюдают, она прижала его руку к своей груди, чтобы подчеркнуть свое положение матери.
Дар вспоминала обо всем, что случилось за вечер, а в жилище мало-помалу становилось все тише. Но через некоторое время Дар услышала взволнованный шепот совсем рядом. Дар приоткрыла один глаз и увидела, что в дверном проеме сгрудились оркские дети. Одна маленькая мать заметила, что Дар смотрит на них.
— Вашавоки не спит! — громко вскрикнула она.
Дар открыла глаза и растянула губы, подражая оркской улыбке. Дети, показавшиеся ей совсем маленькими, попятились назад, но продолжали разглядывать ее со смесью испуга и интереса. Они очень походили на человеческих малышей и напомнили Дар о каменной резьбе на стене дома в Таратанке, где были изображены играющие дети. Они тоже были раздеты догола, несмотря на то что в доме было довольно прохладно.
Кто-то из матерей прокричал:
— Ланут Мут Даргуи! («Оставьте Мать-Хорька в покое»).
Дети поспешно убежали.
В следующее мгновение, нарушив свой собственный приказ, эта самая мать опустилась на колени в дверном проеме.
— Хорошего дня, Даргу, — проговорила она.
По-оркски она говорила с музыкальным акцептом. На слух это очень нравилось Дар, но она понимала речь матери с трудом.
— Тава, — сказала Дар.
Мать улыбнулась.
— Меня зовут Ми-па. Наша верховная мать велела мне быть твоей сапаха.
— Я не знаю, что значит это слово, — призналась Дар.
— Я буду отвечать на вопросы и показывать тебе все, что ты пожелаешь увидеть.
«Ее приставили ко мне как проводника», — догадалась Дар и более внимательно присмотрелась к матери.
Она была одинакового с ней роста, но у нее не было татуировки на подбородке, и груди у нее еще не развились.
«Она еще девочка!» — поняла Дар и удивилась — почему Мут-па выбрала ее. На ум приходило несколько причин, но она не могла выбрать из них самую главную.
— Для этих сыновей ты тоже будешь сапаха?
— Только для тебя, — ответила Ми-па, — пойдем.
Дар было немного странно получать распоряжения от кого-то, кто был не старше Тви, но она понимала, что должна повиноваться. Кроме того, Ми-па не выглядела ребенком. Вела она себя вполне уверенно, по-взрослому. На самом деле такой уверенности Дар до сих пор не замечала ни у одной из знакомых ей женщин.
Дар поднялась с колен Ковока. Он не произнес ни слова и сидел неподвижно все время, пока Дар разговаривала с Ми-па. Дар это озадачило, потому что она была уверена, что орк не спит. Выходя с Ми-па из комнаты, Дар обернулась и увидела, что Ковок-ма встал.
«Он стал вести себя по-другому, как только мы оказались здесь. И другие орки тоже», — подумала Дар.
Она догадывалась, что перемены в поведении орков вызваны их поклонением матерям из клана Па. Видимо, это поклонение касалось и таких юных матерей, как Ми-па.
«Они настоящие матери уркзиммути, — с грустью подумала Дар, — а я всего лишь женщина вашавоки».
Выйдя из палаты, она снова увидела небольшую каменную постройку, заполненную черепами. У нее возникло искушение подойти к этой жуткой кладовой поближе. Ми-па пошла за ней. Большинство черепов показались Дар очень старыми. Те, что лежали внизу, распались на осколки. Однако верхние были совсем целыми. На трех черепах из самого верхнего слоя еще сохранились лоскутки высохшей кожи и островки волос.
— Мне было всего шесть зим от роду, когда сюда положили эти черепа, — сказала Ми-па, — у одного вашавоки были длинные волосы, как у тебя.
«Это была женщина!» — подумала Дар и поежилась.
— Ты первая живая вашавоки, кого я вижу, — сказала Ми-па.
— Ну и что ты обо мне скажешь? — спросила Дар, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более обыденно.
