Путешествие на восток - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗

— Но ее, по твоим словам, пытались… — Луний неопределенно помахал рукой в воздухе.

— Это лишь то, что увидел я. В Алиате в ходу татуировки, и, возможно, одна такая есть и у Ми… Лиамии, а атаман просто хотел проверить, ту ли схватил.

— Но зачем кому-то дочь визиря? Ну спросят они выкуп, возможно, даже получат, вот только потом за ними разве что сам султан не погонится за столь грязное оскорбление своей правой руки и названого брата.

— Я тоже над этим думал, — кивнул я. — И пришел к выводу, что мы с вами — простые люди, нам важны деньги и жизнь. А вот все эти аристократы всегда ведут какую-то игру. И едва я про это подумал, как понял: незамужняя дочь у визиря-то одна. Как известно, в Алиате дочь не уходит в чужую семью, а приводит в нее мужчину. Вот и выходит, что если кто женится на ней, то станет сыном визирю. И дальше…

— Дальше, если он окажется старше ее братьев, то станет первым наследником, — закончил за меня старик.

— Не совсем так. Пришедший из другой семьи не может наследовать, только если он не…

— Не стоит на одну ступеньку выше. Но это отпадает, выше визиря только султан и его род.

— Есть еще одно «но».

— Дети шарханов, — помрачнел Луний.

— Да. Видимо, кто-то из придворных магов хочет продвинуть сынка повыше и получить влияние на визиря. Тем самым он сможет влиять на султана и на всю политику Алиата, занимающего добрую четверть нашего материка.

— И ты хочешь поставить палки в колеса такой шишке? Или ты хочешь спасти девчушку от участи почетной наложницы? Жить надоело, что ли?

Я не мог найти ответ сразу. И потому молчал, размышляя над непростыми вопросами. Размышлял долго. За это время в кухне уже закончилась возня, и женщины переместились в горницу.

— Не знаю, — вздохнул я. — Может, мне просто нравится ощущать, что в данный момент я могу решить, куда потечет река под названием «политика Алиата». Может, во мне проснулся рыцарь и я хочу спасти даму. А может, просто надеюсь, что из меня хоть герой нормальный получится. Вот много чего из меня не получилось, а герой вдруг получится.

— А может, ты в своей Академии просто сошел с ума, — печально улыбнулся хозяин.

— Может, и так.

Мы еще некоторое время посидели. Не знаю, о чем думал Луний, я же не думал ни о чем. В какой-то момент я просто устал думать и решил, что теперь буду действовать. Не важно что, не важно как, главное — это действие. Даже несмотря на то, что у некоего действия будут определенные последствия. Все это мне теперь казалось незначительным. Будто сама идея размышления о возможном будущем и чьей-то ответной реакции стала для меня какой-то глупой, практически ребяческой.

— У тебя есть планы на вечер? — спросил вдруг хозяин.

Я хотел было пошутить, но вовремя вспомнил, что такой юмор на Ангадоре не поймут.

— Собирался поспать.

— А в таверну сходить не хочешь?

— Восьмой вечер, что ли?

Собеседник кивнул, и я, не раздумывая ни секунды, ответил:

— С удовольствием! Давно уже душу хочу отвести.

— Вот это правильно! — поддержал меня еще не потерявший запал бывалый дорожный топтала. — Пока же уморим-ка время игрой в кости.

— А ставки какие?

— Ну как обычно. — Луний достал мешочек и стал вытряхивать на столик игровые кубики. — Медяк на круг.

— Ох, чувствую, разорите вы меня до вечера-то.

— Ну-ну, ну-ну.

Играть хитрый старик умел. За первые два часа он ограбил меня на дюжину монет, и лишь тогда я раскусил его прием. На мелких цифрах он повышал ставку, заставляя меня изменить тактику и ждать нужной комбинации, — это было нужно, чтобы не потерять инициативу в поднятии ставки. Но это я так думал. Пока я ждал вожделенного сочетания кружков на кубиках, старик добирал любые другие комбинации, и в тот момент, когда я добивал или повышал ставку, на его стороне было неплохое временное преимущество, то есть та самая инициатива. Порой он заканчивал круг на четыре, а то и на пять комбинаций раньше и, соответственно, забирал весь банк. Мне же оставалось лишь дивиться подобной «удачливости».

Разгадав хитрый трюк, я тут же применил тактику Добряка. В определенный момент я просто сбрасывал банк на руку Лунию, тот получал скромную монетку, не больше двушки, я же приобретал темп и сам мог диктовать условия игры. Сделать с таким финтом ничего нельзя, разве что начать бешено вливать деньги в банк. Хозяин был к этому пока не готов, поэтому покорно принимал от меня медные подачки, а потом разом в конце круга отдавал мне их, да еще и с процентами. За час я полностью отыгрался и даже вышел в плюс на три монетки.

Но Луний снова меня удивил. Теперь он повышал ставки только на «быстрые» комбинации, которые выпадают довольно часто. Мне приходилось сливать банк, или я быстро ушел бы в минус. Получив же какую-то сильную кость, я мог отыграться, но хозяин так ловко манипулировал банком, что все равно оставался в незначительном плюсе. Так я спустил целых пять монеток. Правда, и я знал не только одну хитрость. За пять лет жизни в лесу, когда из людской компании у тебя лишь маньяк-наставник, по совместительству заядлый игрок и выпивоха, учишься разным мирским премудростям. Вот я и продемонстрировал знание азартных увеселений, выиграв за четыре круга семь монет. Теперь уже я сам оказался в плюсе на две.

Так мы, собственно, и гоняли капитал по кругу. То хозяин выйдет в плюс, то я. Игра же сопровождалась смехом, необидными, но колкими подначками и разными байками. Вот вы когда-нибудь могли себе представить, что мужик, возвращающийся с попойки, перепутает супружескую постель с загоном для овец, ну а жену, соответственно, с… В общем, не в приличном обществе будет упомянуто. А вообще я много нового узнал о простой крестьянской жизни и даже проникся к ней относительной теплотой. Которая сохранилась ровно до тех пор, пока из горницы не вышла Нания, вооруженная здоровенной скалкой, больше похожей на стенобитный таран.

С криком «опять за кости взялся!» она кинулась к мужу. Тот показал несвойственные для его возраста реакцию и проворность. И, что самое поразительное, даже сюрреалистичное, эта парочка стала бегать вокруг стола, аки заигрывающие дети. Я сперва сидел с глазами размером с золотой каждый, а потом зашелся истерическим хохотом. На этот звук в залу вышла Лиамия, и я, как ни странно, подавился смехом.

Девушка была одета в простенькое платье, состоящее из серого лифа, оголяющего точеные плечики, и широкой черной юбки в складку, которая еле дотягивала до икр. На ногах у нее были коричневые сапожки с бахромой. А черные, как безлунная ночь, волнистые волосы были подвязаны розовой лентой. На левом запястье красовался серебряный браслет с тонким, еле различимым орнаментом. Сам того не осознавая, я припомнил знаменитое произведение.

— Je vends ame au diable pour une nuit avec vous, [2] — вырвалось у меня.

Мия лишь презрительно фыркнула и тут же скрылась в горнице. Она хоть и не поняла, что я сказал, но поняла, что сказал это ей, а поскольку я возведен в ранг «недостойных», то и обращать на меня внимания не стоит. О женщины, как же с вами непросто. Вон и Луний со мной согласен. Правда, они уже угомонились, дело даже обошлось без деревоприкладства. Хозяйка, забрав кости, ушла сперва за своей помощницей, а потом они вместе скрылись в кухне.

— Сколько языков слыхивал, а этот — нет, — протянул мой новый компаньон.

Мы уже успели выйти во двор. На небе несколько лениво и нехотя загорались ночные огоньки. В шуршащей листве засыпали птицы, а в пока еще неподвижной траве просыпались сверчки и цикады. Ветер, задувая с юга, обещал жару, которая бывает лишь в середине лета. А вместе с присущей этим местам духотой наступит невыносимая пора. Воздух в полдень будет дрожать, будто пустынный, и даже ведра воды не хватит, чтобы утолить иссушающую жажду. Ночью же придет живительная прохлада, будто заботливая сестра. Она укроет от зноя, и принесенный ею ветер будет что-то нашептывать и обещать лучшие времена.