Играю втемную! (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич (электронные книги без регистрации txt, fb2) 📗
— Не спи, паря, развивай чуйку. На то у тебя не только зрение, но и куча других органов восприятия.
Поначалу я не понимал, чего именно добивается от меня учитель. Однако постепенно до моего сознания дошло, что всякое действие в этом мире тем или иным образом оставляет след в виде звука, запаха, касания или еще какого эффекта. То есть, как бы ни старался Илья Борисович сделать всё по-тихому, взмах его руки во время броска я довольно быстро научился вычленять из множества других звуков, а также слышать полет снаряда и понимать, куда он нацелен. Так или иначе, через год я свободно избегал попаданий в мою тушку любых брошенных человеческой рукой предметов с расстояния от пяти метров и дальше. Также научился чувствовать чужое присутствие в закрытых помещениях при выключенном освещении, иже с этим проявляемый ко мне интерес со стороны других людей на открытых пространствах.
Вдобавок из меня сделали амбидекстра. Для этого во время моего пребывания в котельной истопник привязывал мою правую руку к телу, левой заставлял совершать различные действия. Например, написать нежное письмо моей несуществующей матушке, картошку почистить, очередных шариков из глины налепить, ну и так далее в том же духе. Вскоре левой рукой я владел не хуже чем правой.
К картам мы перешли после того, как мне исполнилось десять лет. Сначала мне было продемонстрировано несколько фокусов, которые требовалось повторить. Далее все сложнее и сложнее. В какой-то момент я понял, что знаю правила практически всех азартных карточных игр, также влет запоминаю какой карте принадлежит та или иная рубашка, а еще их расположение в колоде, и при необходимости во время сдачи могу незаметно передернуть колоду таким образом, чтобы расклад лег наиболее благоприятным для меня образом.
Помимо карт мы с наставником частенько играли в шахматы, шашки, а также в старинную китайскую игру го на доске с сеткой девятнадцать на девятнадцать линий. Весьма продвинутым в плане разного рода игр оказался Илья Борисович. За годы нашего тесного общения наставник сумел многому меня научить. Все это впоследствии здорово помогло Илюхе Мурашкину крепко стать на ноги, не прилагая для этого титанических усилий.
Мои мысли о прошлой жизни были прерваны легким стуком в дверь купе.
— Войдите!
Дверь отъехала в сторону и нарисовавшийся на пороге пожилой усатый проводник в фирменном кителе уведомил хрипловато-осипшим голосом:
— Доброго утречка, ваш высокбродь! Через час в Москве будем. Чайку не желаете-с?
На что я достал из кармана штанов кошелек и наградил мужчину рублем. Заслужил. Чай приносил по первому требованию, на заварке и сахаре не экономил и вообще, человек хороший, а у меня настроение преотличное. Отчего бы не поднять его кому-нибудь еще?
— И вам доброе утро! Спасибо, отец, чаю не нужно. Позавтракаю на вокзале по прибытии.
— Премного благодарен, ваш высокбродь, — принимая подношение, поклонился мужчина. — Ежели чего надумаете, дык я у себя.
— Хорошо, буду иметь в виду.
И вновь КПП головного ВУЗа Мажеского корпуса. Служивые, едва завидев неброский крестик на моей груди вытянулись в струнку и взяли под козырек, даже пропуск не потребовали. Думаете, обычное российское раздолбайство, основанное на исконной доверчивости русского человека? Ан нет. Здесь вам не там, и незаслуженную награду кто угодно на грудь не повесит, чревато, понимаете ли, пожизненной отработкой, например, по добыче бивней мамонтов, на островах моря Лаптевых, которое в этой реальности именуют Студеным, ну еще могут отправить золотишко добывать в речке Юкон или на далеком Австралийском континенте. Золото, оно ведь имеет специфическое свойство попадаться там, где либо чересчур холодно, либо невыносимо жарко. Во всяком случае, в Подмосковье или Воронежской губернии его отродясь не бывало. Так что если какая медалька или орденок украшает грудь гражданина Российской Империи, можно не сомневаться, награда вполне заслуженная.
Первым делом направился в учебную часть второго курса. На сей раз в кресле куратора восседал не милейший и душевнейший Иосиф Михайлович Розенфельд, а неизвестная мне дама, на вид весьма серьезная.
— Студент второго курса факультета Артефакторики Зубов Владимир Прохорович прибыл для прохождения дальнейшего обучения! — По военному отчеканил я.
— Екатерина Васильевна Яровая, магистр правоведения и младший магистр ментальной магии, — не отрывая взгляда от какой-то бумаженции на автомате представилась женщина. — Буду курировать второй курс. Помимо меня этим будут заниматься кураторы факультетов. — Наконец, дочитав содержимое документа, она подняла глаза на меня. Красивые, кстати, глазищи, и если бы не наносная суровость, Екатерина Васильевна была бы еще той очаровашкой. Пару минут, она пялилась на меня, как тот пресловутый баран на новые ворота, затем выругалась так, что у любого армейского унтера уши бы в трубочку завернулись. После чего выскочила пулей из своего кресла и, подбежав ко мне, принялась бесцеремонно рассматривать мои награды. — Зубов, етит твою мать, это где ж ты такое отхватил, еть тебя в задницу?! — М-да, такое впечатление, что госпожа Яровая все свое солнечное детство провела в казарме среди самых отъявленных матерщинников Российской Империи. Затем дама усадила меня рядом с собой на диван и не подразумевающим отказа тоном потребовала: — Рассказывай!
Пришлось исповедоваться — куратор, как никак, если не понравишься, говнеца по жизни может подкинуть изрядно. Я хоть и старался излагать в краткой сжатой форме, все равно мой рассказ занял не меньше получаса. За что получил георгиевский не сказал, сославшись на военную тайну. Наконец закончил следующими словами:
— … Так вот, Екатерина Васильевна, отбыв на малой родине полагающиеся каникулы, прибыл для дальнейшего обучения.
— Ну ты прям орёл, Зубов. И на границе умудрился знатно отличиться и селянок потискать! Скольких отодрал, признавайся! — На что мне пришлось смущенно опустить глазки в пол и даже слегка покраснеть, мол я не совсем такой, за кого вы меня принимаете. — Ладно, щучу я так. Не обращай внимания Володя. Тут твоей персоналией Константин Константинович интересовался. Так что, сначала дуй к ректору, итить тя в… ладно, опустим куда, за направлением в общежитие после зайдешь в учебную часть своего факультета.
М-да, весьма колоритная дамочка, но на внешность хороша. Интересно, сколько ей годков? Хотя, совсем и не интересно, к такой на сраной козе не подкатишь, скорее сама мужика охомутает и будет из него веревки вить, каким бы крутым тот ни был.
— А, Владимир, заходи, заходи наш герой, — доброжелательно выдал Константин Константинович после моего бравого представления, мол, такой-то и такой-то по вашему приказанию прибыл. — Да ты не тянись тут, как солдатик-первогодка перед унтером. Присаживайся вон на тот стул.
Помимо хозяина кабинета в помещении присутствовал еще один хорошо известный мне человек, а именно декан факультета артефакторики Савелий Митрофанович Терновой. Эдакий добродушный старичок-боровичок. Не понимаю тягу продвинутых магов надевать на себя личины седобородых библейских старцев, ведь вполне способны быть молодыми. Им, наверное кажется, что серебро в бороде и шевелюре кардинально добавляет солидности. Ладно, коль ты старик, на хрена, в таком случае иметь, фигуру Шварценеггера? То ли дело господин Блинов, ну полтинник с натягом ему дать можно, избыточной мускулистостью не злоупотребляет, из толпы никак не выделяется внешностью.
В кабинете даже при широко распахнутых окнах явственно ощущался приятный запах дорогого табака и тонкий аромат недешевого бренди. Все понятно, до моего появления мужчины решали крайне важные вопросы, а какая беседа между деловыми людьми без доброй выпивки и качественного табачку.
— Здгавствуй, здгавствуй, Владимиг! — ужасно картавя, поприветствовал меня мой декан.
Пришлось вновь вытягиваться в струнку и персонально приветствовать Савелия Митрофановича:
— Здравия, желаю, Ваше Высокопревосходительство!
