Слова могут убивать (СИ) - "Оро Призывающий" (список книг .txt) 📗
— Я? — прошептал он еле слышно – но в наступившей гробовой тишине даже это тихое «я» прозвучало, подобно раскату грома.
— Ты, — повторил Саргон Золотой, снисходительно и ободряюще улыбаясь. — Ты, Авель Амос. Признаться, у Пантеона были иные мысли по поводу следующего Избранного, но мы... наблюдали за вами из своих чертогов.
Его голос по-прежнему звучал, разносясь по всему залу. Кара Лад лишь стояла рядом с величественным видом и тоже глядела на него.
– Но... – голос Крысы зазвучал чуть громче, но всё ещё хрипло. – Разве я... достоин... капли вашего величия?
Боги были... о, они были Богами. Всем. Абсолютом, воплощённым в виде человеческой фигуры. Один только шанс постоять полминуты с ними рядом, попасть на один с ними кадр уже был для Крысы пределом мечтаний. Но то, о чём они сейчас говорили... наверное, так бы чувствовал себя человек, которому внезапно подарили весь мир.
Так это не ошибка? Да нет, какие ошибки — разве Боги могут ошибаться? Это... это...
– Достоин, — кивнул Саргон. — Во всяком случае, ты можешь быть достоин. И мы сделали на тебя ставку. Докажи, что это было верным решением!
Какой-то незначительной частью мозга Крыса отметил, с какими ошарашенными лицами стоят сейчас Каин и Саул. Что ж, так им! Теперь никто не будет ему угрожать, затыкать его, обзывать и...
Но это всё крутилось где-то на фоне. Нет, главная мысль... она просто не помещалась в голове, не формулировалась в словах и образах. Он – Избранный Пантеона?
– Идём с нами, – заговорила и Кара Лад. — В самый центр. Мы объявили тебя своим избранным, Авель, но благословение ещё не снизошло на тебя.
Она говорила резко, отрывисто и с очень странной интонацией; так говорят воины, не привыкшие к миру и светским беседам, те, кому привычнее тон боевых приказов. На щеке богини Крыса заметил большой, уродливый шрам.
Оба божества развернулись и двинулись обратно. Крыса последовал за ними, прилагая все усилия, чтобы не споткнуться на ровном месте – ноги были ватными. Пожалуй, это было понятно; любой сейчас на его месте чувствовал бы себя так же, узнав без предупреждения подобную новость.
Вот только «любой» не был на его месте. Это он, он!
«Я знал, что достоин», -- подумал Крыса про себя, и растерянное выражение его лица начало медленно сменяться торжествующим. – «Знал, что однажды что-то такое произойдёт, но не думал, что до такой степени...»
– Мы, – продолжил Саргон Золотой, – следили за событиями, которые занимали Империю в последнее время. Война клана Амос и клана Калед, героическое освобождение заложников. Оба брата приняли участие в этом. Оба заслужили награду. Из них двух мы решили избрать именно Авеля, однако и Каин... может не волноваться.
– Нашей волей, – чётко и отрывисто подхватила Кара, – волей Пантеона, клан Амос объявляется Высокородным. Доказывать это через испытание не нужно – мы уже убедились в том, что Амосы достойны такой чести.
– Кроме того, – заявил Саргон, – мы удостоверяем всех, кто силы, которыми владеет Каин Амос – не демонические, и все обвинения в демонопоклонничестве должны быть с него сняты.
Крыса оглянулся на сводного брата. В глазах у того стояла... полная растерянность. Кажется, он искренне недоумевал по поводу того, что сейчас происходило.
«Почаще бы видеть на его глупом лице такое выражение», – подумал Крыса.
Толпа расступалась перед ним. Он шёл, и с каждым шагом буквально ощущал кожей то благоговение, которое испытывали все эти люди – все эти Высокородные! – по отношению к нему. Кланы, решающие судьбу Империи, сам сын Императора... Он теперь круче и могущественней их всех.
И ему это нравилось.
– Встань на колени, – велел Саргон золотой. Крыса повиновался моментально, беспрекословно – подчинение Богам было у него буквально в крови.
«Может, они за это меня и выбрали?» – пронеслось у него в голове. – «Да! Они знают, как я верен им! Знают, как я их почитаю, и...»
Саргон коснулся своей дланью его макушки – и в этот момент Крыса ощутил, как целый нескончаемый поток энергии пронзил его с головы до ног.
Это было как... откровение, как целый мир, открывшийся ему. Он не мог уловить отдельных образов, но ощущение было такое, будто он стал видеть, слышать, да просто чувствовать – всё одновременно. Казалось, сейчас он в состоянии махнуть рукой – и поменять мир, раз и навсегда, до неузнаваемости. Кто был теперь ровня ему? Никто. Выше него – только Боги.
– Встань, – велел Саргон. – Встань и покажи всем свою ауру, несущую отпечаток нашей благодати.
Крыса вызвал ауру. Это было быстро – он часто делал это перед зеркалом. Печальное зрелище – стандартная аура у сына главы клана. Но теперь...
Аура была золотой. Все пять слоёв – как и у любого Избранного Пантеона – чистейшего золотого цвета. Она сияла немногим тусклее ауры самого Саргона, и в ней ощущалась мощь, которой Крыса никогда раньше даже вообразить не мог.
– Слава Избранному Пантеона! – быстро среагировал жрец, который всё ещё стоял с краешку арены. Он воздел вверх свой резной посох и повторил, ещё громче, – Слава Избранному Пантеона!
– Слава Избранному Пантеона! – хором заговорила толпа. Кто-то славил Крысу совершенно искренне, в такой же, как и у него самого, собачьей верности Богам. Их выбор свят, оспаривать его невозможно. Кто-то... ну, он просто говорил эти слова, машинально или для того, чтобы не выделяться из толпы.
– Слава Пантеону! – продолжил жрец заводить публику.
– Слава Пантеону!
Так повторялось где-то минуту или две, а затем Саргон поднял руку.
– Спокойно. Мы знаем, как вы преданны нам, и знаем, как вы ждали этого дня. Сейчас... наш Избранный должен удалиться, чтобы узнать то, что нужно узнать только ему. Однако мы останемся тут, и сделаем то, что вы хотите. Все, кто хочет фотографию с автографом Божества, получат её!
Жрец подошёл к Крысе и с выражением огромной почтительности взял его за плечо.
– Туда, Избранный, – с лёгким поклоном он указал на дверной проём в конце зала.
Крыса медленно двинулся туда; впрочем, с каждым шагом походка его становилась всё решительней и решительней. Толпа – за ним, перед ним, по обе стороны от него – вновь шумела, и Крыса снова ощутил это чувство – внимание толпы на себе и необычайное её благоговение.
А вот за дверями всё сразу стихло, да и жрец, оказавшись с ним один на один, как-то сразу выпрямился, теряя весомую толику почтения. Длинный и полутёмный коридор вёл куда-то вбок; оба человека молчали.
Наконец, дверь распахнулась... и изумлённый Авель едва не отшатнулся от неё: внутри, на роскошном диване, сидели они. Саргон и Кара, снова, такие же, как там, на арене.
– Заходи, – уже гораздо менее торжественным тоном сказал Саргон, махнув рукой. – Нам нужно многое тебе пояснить.
– Но вы же остались...
– Мы боги, – фыркнула Кара. – Мы можем воплотиться в двух телах сразу, если пожелаем того. Или в трёх. Или в сотне. Материальное тело – лишь носитель.
– Думаю, наш Избранный ещё постигнет это, – кивнул Саргон. Он взял со столика высокий тонкий бокал и отпил что-тооттуда. – А теперь... немного о том, почему мы тебя избрали и чего от тебя ждём.
– Но я же... неожиданно, лишённый мощной поддержки в виде почтительной толпы, Крыса снова оробел. – Там, в Высшей Гимназии я...
– Ты ничего не сделал? – Саргон поглядел на него весело и немного насмешливо. – Мы знаем. Мы ведь Боги, ты не забыл об этом, Авель?
– Мы знаем всё, – подтвердила Кара. – Знаем, как всё было. Знаем, где именно ты прятался, когда твой сводный брат сражался с драконом. Знаем, о чём с тобой говорил Гриз.
– Но почему тогда я, а не он? – опешил Крыса. – Простите, Великие, я...
– Ничего, – снисходительно махнул рукой Саргон. – Это правильный вопрос – почему ты, а не он. Потому что ты почитаешь нас. А он – не стал бы.
– Твоему брату – кстати, это действительно твой сводный брат, а не самозванец, как ты полагаешь, – подхватила Кара Лад, – ещё очень многое предстоит постичь. О том, с кем стоит дружить, а кому объявлять войну. О том, кому подчиняться, а кому нет.
