Маруся. Попасть - не напасть (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (прочитать книгу txt) 📗
Ничего страшного не происходит. Я не хочу разочароваться в человеке, но вдруг все и обойдется?
На всякий случай я вышла из беседки и прошлась чуть поодаль. Скажу, ноги разминала.
Ноги, кстати, мерзли. Надо одеться, обуться, да и попробовать...
От халата, что ли, рукава оторвать? И как портянки их?
Надо попробовать, иначе я просто ноги сотру. Ботинки-то и грубые, да и чужие, брезгливо просто. Да и косу хорошо бы переплести, жемчуга вынуть. Займусь пока?
А пожалуй что...
Андрей Васильевич вернулся один.
При полном параде, в форме, спокойный и сосредоточенный.
- Мария?
Я вышла из тени.
- Андрей Васильевич?
- Идемте.
- Куда? - искренне удивилась я.
- Я провожу вас. Посажу на поезд и даже платочком помашу вслед.
Я открыла рот. Закрыла.
Еще раз открыла и наконец, выдавила.
- Андрей Васильевич, вам же нельзя...
- Мне как раз уже все можно, - горько улыбнулся ротмистр. - Мария, вы ведь почти ничего не знаете. Как нанять извозчика, доехать до вокзала, расплатиться, как договориться с проводником, у вас же нет никаких документов...
И поди, поспорь.
Он прав на сто процентов. Да, я решу эту проблему так или иначе, но с ним все будет проще и легче. Только вот...
- Андрей Васильевич, у вас могут быть неприятности.
- Мария, я умираю.
Коротко, четко и по делу.
Действительно, какие уж тут неприятности? Вряд ли ему можно хоть чем-то пригрозить. Он уже приговорен.
- Андрей Васильевич...
Быстрый взгляд на мои ноги.
- Давайте я помогу вам одеться.
Сделать из рукавов халата подобие носков, надеть ботинки, завернуться в плащ...
Все было проделано достаточно быстро, и Андрей Васильевич повел меня вглубь парка.
- Там в заборе дыра. Для контрабанды.
Я кивнула и послушно последовала за ним.
Ожидала подвоха, но все было тихо. Мы спокойно вышли с территории больницы, хотя и через дыру в заборе, мы спокойно пошли по ночным улицам.
Андрей Васильевич предложил мне руку, и я взяла его под локоть.
Попробовала посмотреть своим 'взглядом'.
М-да.
Человека окружает как облако - аура. У кого ярче, у кого бледнее, этакое размытое цветовое образование.
У Андрея Васильевича были только жалкие лохмотья.
Магия или болезнь, не знаю, как это правильно назвать, но его просто разъедала черная гадкая клякса. И прикоснуться к ней было опасно.
Я отчетливо понимала это.
Вот, видишь ты капкан. Ясно же - не трогай. Опасно.
Так и тут.
Не с моим опытом, не с моими знаниями.
Вот так. Другой мир, магия, а медицина и тут бессильна. И почему так несправедливо? Какая-то сволочь, типа того же Демидова - живет, об асфальт не расшибешь, а хороший человек...
Промысел Божий неисповедим?
Или, как говорил, один мой знакомый священник, еще и в той жизни, почему сволочи живут дольше? Им шанс дают раскаяться. Чтобы осознали и не губили себя...
Что-то я сомневалась в большом числе раскаявшихся, ну и фиг с ним. Не до теологии...
Ночные улицы Москвы казались темными и таинственными. Из подворотен показывались тени, но Андрей Васильевич уверенно шел вперед.
Да, одна я бы тут со страху описалась. А с ним и спокойно, и не страшно...
Вот и несколько извозчиков. Андрей Васильевич оглядел их, выбрал одного и подошел к пролетке. Постучал костяшками пальцев по лакированному боку.
- Ась? - встрепенулся водитель кобылы.
- До вокзала нас довези, любезнейший.
- Двугривенный, барин.
- И пятачка тебе хватит.
- Мне-то да, так лошадке ж тоже надо, - ухмыльнулся 'Ванька'.
Андрей Васильевич улыбнулся.
- Ладно. Тебе пятачок, да лошадке гривенник.
- Эх, вы и черта уговорите, барин.
Андрей Васильевич подсадил меня в пролетку, потом сел сам.
Извозчик свистнул, щелкнул кнутом, но лошадку, кстати, не ударил.
- Эх, пошла, Манька!
Лошадь двинулась мерным спокойным шагом.
Я посмотрела на Андрея Васильевича, но тот показал кивком на извозчика и покачал головой, прикладывая палец к губам.
Поняла.
Все, что здесь будет сказано, будет растрезвонено по всей столице.
Помолчим.
Ехали мы минут двадцать неспешным шагом. Пару раз навстречу показывались другие экипажи. Пролетка с пьяным господином, карета, потом еще одна...
Я молчала.
Молчал и ротмистр, сжимая мою ладонь в своих руках. Нет, никакой влюбленности, ничего такого. Просто чувства мужчины, который волнуется за близкую женщину. Вот и все.
Вокзал...
Громадное здание.
Часы, башня, большие двери...
Мраморная лестница, львы на постаментах, освещенные окна...
Только вот мы идем мимо.
Я с удивлением поглядела на ротмистра.
- Андрей Васильевич?
- Вам туда нельзя, Мария.
- Почему?
- Из-за моих коллег. И - у вас нет документов.
Я вздохнула.
- Да уж. Но я попробую решить эту проблему.
Я пока плохо представляла, как именно, но... кто знает?
Что у нас - в моргах неопознанных трупов не бывает? И нельзя найти тех, кто документами торгует?
- Я бы помог, но это нужно несколько дней, - развел руками Андрей Васильевич.
- Вы уже помогли мне больше, чем родной отец.
Ответом мне стала грустная улыбка.
- Идемте, Мария.
Несколько поездов, я такие только в старых фильмах видела. Еще в черно-белых...
Только эти еще более древние, немного непривычной формы...
Хорошо хоть не дилижансы. И на том спасибо...
По какому признаку Андрей Васильевич выбрал тот самый поезд - я не знаю. И проводника - тоже. Но его взгляд упал на продувного мужчину лет сорока, полненького, с округлым пузиком, и между ними завязался оживленный разговор.
Я в нем понимала, в лучшем случае, одно слово из трех. Прислушивалась, но...
Жаргон какой-то?
Да, наверное.
Мужчины разговаривали, я поглядывала по сторонам.
Вагоны, вагоны...
Люди садятся в вагоны, люди провожают друг друга...
Последние вагоны явно с каким-то грузом, это понятно даже мне. Они закрытые, при них охрана... это хорошо. Спокойнее ехать будет.
Наконец мужчины договорились, и Андрей Васильевич протянул проводнику несколько купюр. Я шагнула вперед, но наткнулась на предупреждающий взгляд.
И - смолчала.
- Мы сейчас попрощаемся, и я девушку сам посажу в купе. А ты по приезде мне ответишь, как довез, понял?
Проводник закивал.
Андрей Васильевич положил руки мне на плечи.
- Будьте счастливы, Мария.
И я не удержалась.
Ткнулась лицом ему в плечо, слезы сами побежали...
Я сильная?
Нет.
Здесь и сейчас, рядом с этим мужчиной, я понимаю, что такое настоящая сила. Когда человек идет и делает то, что должен. Вопреки любым обстоятельствам, вопреки самой смерти.
Почему таких мужчин мало?
Теплая рука гладит меня по волосам.
- Машенька... не плачь, родная. Все будет хорошо, обещаю. Ты еще молодая, ты будешь жить долго и счастливо, и за себя, и за нас с Алиной...
Слезы потекли еще сильнее.
Усилием воли я загнала их поглубже, шмыгнула носом. Может, и не аристократически, но платка-то у меня нет!
- Прощайте, Андрей Васильевич.
- Прощайте, Мария.
Слова пусты. За нас сейчас говорят наши глаза.
Доля секунды, не больше, а потом мы отводим взгляды. Слишком многое мы поняли друг о друге.
- Отец...
- Дитя мое...
Ни сказано ни слова. Но слова повисают в воздухе.
Как можно стать такими родным за несколько встреч? А вот можно. Только если сказать все это, я и уехать-то не смогу. Никак не смогу...
