Университет собирающих магию (СИ) - Дубровина Янина (электронные книги бесплатно .txt) 📗
Глаза неприятно защипало от подступивших слез. Как можно быть таким? Как живут преступники, за плечами которых несколько убийств. Неужели они ничего не чувствуют? Виктория не понимала этого. Когда на УСОМ привозили преступников, Тори удавалось пару раз выбраться к месту казни. Она просто следила за своими родителями. Преступников, которых привозили сюда, к мантикоре, ничего не волновало, кроме того, что вскоре они станут обедом. В их глазах не было ни капли раскаянья. Виктория больше всего боялась именно такого, не потери магии. А стать такой же бездушной. И вот теперь она сделала шаг в эту сторону.
В дверь постучали. Риоко быстро надела халат, посмотрела на подругу, подошла к двери и открыла ее. На пороге стояла Агата Грей. Женщина посмотрела на свою дочь, а затем на ее соседку. Риоко опустила глаза. Агата подошла к своей дочери и села на край ее кровати.
— Крошка, как ты? — спросила она, ответа не последовало. Риоко к тому моменту тактично вышла из комнаты. — Виктория, ты должна быть сильной!
— Мам, что со мной будет? Меня скормят мантикоре? — хрипло проговорила Виктория.
— Нет, тебя не скормят мантикоре, — ответила Агата. — Твой прыжок перенесли. Распутин постарался. Сегодня с утра у нас с твоим отцом была Изабелла.
Агата посмотрела на дочь в ожидании хоть какой-то реакции, но ее не последовало — Виктория продолжала лежать лицом к стене и молчать, время от времени всхлипывая. Женщина тяжело вздохнула и продолжила.
— Распутин требовал, чтобы тебя арестовали и изолировали за убийство Ратмира. Изабелла же не считала это таким необходимым и собиралась отправить тебя в интернат для трудных подростков. Но Виктор поговорил с Изабеллой. В итоге она разрешила остаться тебе в замке, но при условии, что тебя запрут в комнате для дальнейшего разбирательства. Будет суд.
— Ну и признают меня виновной, я же действительно это сделала, — произнесла Виктория.
— Это была самооборона, — твердо сказала Агата. — Тори, повернись ко мне. Повернись!
Не дожидаясь реакции от дочери, женщина силой повернула ее к себе и приподняла.
— Никто тебя не признает виновной! Мы докажем, что это самооборона!
— Как? — слабо спросила Виктория, смотря на мать.
— Ты выпьешь правдоруб.
— Что?
— Разумеется многие маги и сомы долгое время могли выходить сухими из воды. Они могли совершать преступления и мастерски их маскировать. А когда кого-то ловили на месте преступления, при этом было полное совпадение магическое, совпадение ауры, преступники могли сыграть в безвинную овечку. Мол «я не я, и хата не моя», — в этот момент Тори усмехнулась уголком рта, но глаза по-прежнему оставались пустыми. — Конечно, во времена, когда Инок основал школу, когда великие маги заключили между собой союз и образовали магическое общество старейшин, в мире существовало заклинание или зелье, с помощью которого преступников выводили на чистую воду. Однако преступники и постарались, над тем, чтобы уничтожить всех магов, которые знали про такое заклинание или зелье.
— Истребление магов тысяча пятьсот шестьдесят седьмого года, — задумчиво произнесла Тори.
— Именно, — Агата улыбнулась. Она была рада, что Виктория начала говорить хоть что-то. — На протяжении более трехсот лет преступники делали то, что им захочется. Но нашему миру повезло. В тысяча девятисотом году, великий маг смог изобрести правдоруб. Но он сообщил об этом зелье только нескольким людям — главам трех ветвей власти, начальнику магической полиции и директору УСОМа.
— А директору зачем? — удивленно спросила Виктория.
— Как ты знаешь, на нашем острове живет мантикора, пожирающая преступников. Именно поэтому. Людей, которых подозревали в убийстве привозили сюда. И пятеро человек следили за тем, чтобы преступник выпил правдоруб и тогда только задавали вопросы. Человек под этим зельем не мог соврать. Если подтверждалась причастность к преступлению, человека скармливали мантикоре. Если же нет, то ему стирали или корректировали память. Об этом зелье никто не должен знать. Сейчас я совершаю преступление, рассказывая тебе об этом. Но я хочу, чтобы ты была готова к этому.
— Мам, а если узнают, что это ты мне рассказала?
— Я должна была это сделать. Я думаю, что Изабелла меня поймет, — Агата улыбнулась и обняла дочь. — Слушание дела назначено на середину ноября. Оно пройдет здесь, в университете. Сейчас, прошу тебя, не думай об этом. Отдыхай и набирайся сил.
Женщина поднялась с кровати дочери, улыбнулась и вышла из комнаты. Тори осталась сидеть на кровати в полном одиночестве и тишине. Ее будут судить, а если признают виновной, то скормят мантикоре. Девушка мотнула головой. Нет, она еще несовершеннолетняя, не скормят, но запрут в интернате для трудных подростков. Тори поежилась. Это было жуткое место. Туда отправляли детей убийц или неуравновешенных, тех, кто не мог контролировать свою магию. Что с ними происходило потом, рыжая не знала, да и не хотела знать. Ей оставалось молиться всем мыслимым и немыслимым богам, чтобы так и оставаться в неведении. В дверь снова постучали.
— Да, — прохрипела Тори.
В комнату зашла Хатиже. В руках у девушки было несколько пузырьков с зельями и чистые бинты.
— Как ты, Тори? — спросила египтянка и присела рядом с однокурсницей.
— Плохо. Я убила Ратмира, — Виктория опустила глаза. — Скоро будет суд, меня осудят и запрут в интернате. Как я по-твоему должна себя чувствовать?
— Прости, это был глупый вопрос, я пришла сменить тебе повязку.
Хатиже аккуратно размотала бинт на голове Виктории и осмотрела рану на затылке.
— Она затягивается очень быстро, это хорошо, — пробормотала девушка. — Я тебе просто смажу мазью. Она быстро впитается, а бинт наматывать не буду. Он не нужен здесь.
Тори кивнула.
— Хатиже, я могу задать тебе вопрос? — спросила девушка, а египтянка согласно кивнула. — Почему ты была в комнате Хазани, когда я пришла к тебе?
— Я… — Хатиже на миг замялась. — Мы с ним встречались.
Тори посмотрела на подругу и не могла поверить в то, что Риоко была права в своих догадках.
— Понимаешь, мы с ним из одной страны, мы с ним один народ, — Хатиже улыбнулась, продолжая обрабатывать раны на руках Виктории. — Как-то так получилось, что в конце учебного года я забыла книгу у него в кабинете. Уже тогда я поняла, что люблю его, но не говорила об этом. Я же студентка, я же маленькая. Что я могла понять? Но когда я пришла в кабинет, я увидела, как он разговаривает со своими растениями. Он был так нежен с ними, словно они маленькие дети. Словно они его дети. Он аккуратно срезал сухие листочки, поливал.
Виктория слушала подругу и не могла поверить, что всегда серьезный и в меру строгий Хазани мог быть именно таким, каким его описывает Хатиже.
— Это была такая милая ситуация, что я не сдержалась и всхлипнула. Он вздрогнул и посмотрел на меня. Я ждала чего угодно, отработок, наказания, ждала, что он выгонит меня из кабинета. Но он подошел и взял меня за руку, предложив помочь ему пересадить цветы. В тот день я провела с ним целые сутки. Мы разговаривали, смеялись. В конце концов он меня поцеловал, но сразу же отстранился. Мое сердце пыталось вырваться из груди. Но я понимала, что студентка и преподаватель не могут быть вместе, тем более, если узнают, что у Хазани были отношения с несовершеннолетней, его могли осудить. Это ведь не этично с любой точки зрения. У простых людей за такое сажают в тюрьмы. Но мы рискнули. И знаешь, это было лучшее лето в моей жизни. А потом приехали новички.
— А они тут при чем? — не поняла Виктория.
— Лада влюбилась в Хазани. Она постоянно после уроков приходила к нему. А когда он сделал мне предложение, то за дверью что-то упало. Мы испугались, Хазани выглянул. Ваза, которая стоит напротив его кабинета была разбита, а за углом кто-то скрылся. После этого Лада стала еще чаще его шантажировать и в итоге он меня бросил. А вчера, когда я приходила за зельями в его кабинет, из его комнаты вышла она. В одном халате.
